– Не знаю, может это мы и есть? – вытерла губы Андра и повалилась на одеяло.
– Вот и я думаю… – последовала ее примеру Фошта.
– Чего это они? – не понял Брет, бросая охапку хвороста. – Мы же еще не дошли до города?
– Не знаю, – пожал плечами Скур. – Может не дошли, а может и дошли. Дошли, скорее всего. Тут еще половина дня пути, и Пепельная пустошь кончится. Пора бы уже ему являться. Странно, что он еще не…
– Волки, – протянул руку Хельм.
В половине лиги на вершине одного из холмов стоял волк и как будто смотрел на стоянку отряда. Опускающийся сумрак скрывал распадки между холмами, но казалось, словно тьма шевелится там.
– Как по писанному, – пробормотал Скур. – Всякий раз гадость должна случиться. Или лошадь ногу сломает, или живот кому прослабит, или, как чаще всего, волки… Бывало, что и загрызали путников. А ну-ка, костер надо палить, да лошадей за спину. И хворосту, хворосту больше! И часа не пройдет, здесь хоть глаз выколи будет! Пасмурно нынче!
Через час над равниной и в самом деле опустилась тьма. Жарко пылал костер, испуганно всхрапывали, сбившись в кучу, лошади, а в распадках вокруг стоянки, прерываясь на рычание и отзываясь отдаленным воем, шевелилась тьма. Не прошло и часа, как у подножья холма сотнями двойных точек зажглись волчьи глаза.
– Встать в круг, обнажив мечи! – приказал Торн. – И чтобы и костер, и лошади были за спиной!
– Маловато нас для круга, – пробормотал Соп. – Вот бы сейчас упиться и прилечь рядом с девками. Я видел у них маленькие самострелы, может, позаимствовать до утра?
– Не стоит, – буркнул Скур. – Монах? Ты там еще не упал в обморок? Что-то я подумал, зачем мне ворожбу тянуть, когда ты есть? Один демон, из Каменного завета читаю. Ты ж назубок должен знать! Давай-ка третью и четвертую песни, только с чувством и нараспев. Не обязательно громко, но разборчиво. Сможешь?
– Попробую, – простучал зубами Вай и тут же затянул что-то заунывное, сложив руки на груди.
– Хельм, – закрутил головой Скур. – Давай четыре факела. Поджигай и бросай на каждую сторону в волков. А следующие, когда потухнут эти. Понял?
– А потом что? – проворчал Хельм. – Маловато у нас факелов. До утра что ли бросать?
– Нет, – вытер пот со лба Скур. – Пока город не появится. Знаешь что, Торн? – ведун повернулся к капитану и захихикал, постукивая мелкими зубами. – А вот если правда кто-то собирал нас в помощь тебе, не получится ли так, что все, сделал я свое дело, и больше не нужен? Я ж один среди всех бывал здесь в полном здравии? Вдруг на этом моя польза и закончится? Что дальше?
– Там и увидим, – пробормотал Торн. – Не закончилась еще твоя польза. Хельм! Рут! Грен! Брет! Бросайте!
Полетели, искря, в темноту пылающие факелы. Ударились о серые спины, зашипели, осветив уродливые, оскаленные пасти. Потянуло паленой шерстью, и стало ясно, что хоть руби во все стороны, это волчье племя не перерубить. И гнусавый голос Вая за спиной тоже показался подобным волчьему вою.
– Больно здоровы! – заметил Хельм. – Это не волки, это, считая, телята в волчьих шкурах. Нет ли в этом какого-то колдовства?
– Вся Пепельная пустошь – колдовство, – ответил Скур. – Весь Терминум, все в колдовстве! Тысячу лет уже как!
– Факелы! – крикнул Торн. – Гаснут же! Не медлите!
– Сейчас, капитан, – отозвался все-таки удивительно знакомым голосом Хельм. – Сейчас все будет.
Затрещали, запылали новые факелы, взлетели над холмом и…
Исчезли…
Торн стоял с обнаженным мечом на крепостной стене. Откуда-то снизу, из-под стены раздавался остервенелый волчий вой и скрежет, как будто зверь пытался разгрызть придавивший его тяжелый камень, а за спиной Торна лежал город. Над ним сияла почти полная странно большая луна, и можно было разглядеть прямые улицы, черные дома, башенки храмов и дворцов, площади и тонущие во тьме каменные изваяния, и во всем этом мертвом спокойствии не горело ни единого огонька. Только луна продолжала светить, придавая оголовку стены, зубцам, ближним крышам серебристый цвет, да как будто из немыслимой дали доносился чуть слышный голос монаха. За спиной Торна послышались шаги. Он обернулся и замер. Из черного входа в ближайшую башню вышел не кто иной, как Троббель. Бургомистр шел, пошатываясь, глаза его были пусты, но каждый его шаг сопровождался шарканьем, отдававшимся в ушах Торна. Капитан медленно убрал меч в ножны, морщась от показавшегося пронзительным скрежета, но бургомистр прошел мимо в полном безмолвии, лишь махнул в сторону Торна рукой.
– Ты не в чем не виноват, капитан, – услышал он за спиной голос, обернулся и замер.
В тени башни стоял Флит в том самом виде, в котором Торн закутывал его тело, с рассеченным плечом, с удивленным выражением лица, только теперь глаза его были как будто живыми и даже поблескивали лунным отсветом.
– Правда. Не мучь себя. Никто не мог предугадать, что Кригер станет зверем. Ты о себе думай. Сам постарайся не стать зверем.
– Чила предупреждала меня, – выдавил через непослушный рот слова Торн.
– Ну и что? – удивился Флит. – Я вот ей не поверил. А теперь уже все, поздно.
– Ты где сейчас? – спросил Торн.
– Не знаю, – ответил Флит. – Это словно сон. Я вижу сон, в котором я убит и снюсь тебе, Торн. Что это за место, не знаешь? Луна не наша. Слишком крупная.
– И я не знаю такого города, – пробормотал за спиной Торна Фиск, капитан резко обернулся и увидел альбусского сражника, опирающегося на пику. На шее у него по-прежнему алела удавка. – Красивый шнурок, правда? Жжет немного, но зато светится.
Торн снова обернулся вокруг себя, уверился, что Флит исчез и посмотрел на необыкновенно большую луну.
– И звезды другие, – добавил Фиск. – Ну, конечно, глупо было бы в посмертии оставаться там, где жил. Меня хоть прилично закопали, Торн?
– Возле менгира, – ответил капитан. – В одной могиле с моей женой. Во всяком случае, так было.
– Ну хоть так, – скривил губы в улыбке Фиск. – Но ты не волнуйся. Я же не мытарь. Она ведь мытарей не любила? Ты не видел мою руку?
– Руку? – не понял Торн, увидел протянутую к нему культю, вздрогнул, поднял глаза и понял, что на него смотрит уже не Фиск, а Рамлин.
– Рука потерялась, – пробормотал Рамлин. – Наверное, где-то у двойного менгира. Или в Урсусе.
– Ты не дошел до Урсуса, – прохрипел Торн.
– Тогда пойду поищу у двойного менгира.
– Торн, – раздался голос, которого Торн не слышал уже почти три недели.
– Лики? – вздрогнул он и пошел, побежал, помчался к башне, в проходе которой показался чуть отличающийся от тьмы силуэт. – Лики?
– Стой, – она говорила медленно, но столь уверенно, что Торн замер как вкопанный в десятке шагов от нее. Замер, пытаясь разглядеть милые черты в едва очерченном лунным светом контуре.
