— Этого не может быть!
Мне показалось, что он где-то видел это сооружение.
— Просто невероятно! — но Фосс смотрел вовсе не на картину, так привлёкшую внимание коммандера. Он переводил взгляд с одного сокровища на другое, как будто не мог поверить в то, что это происходит с ним наяву.
Как я уже говорил, всё, что находилось в этой комнате, было расположено таким образом, будто она использовалась как жилое помещение. Раскрашенные и инкрустированные коробки стояли вдоль стены с изображениями, столь Похожими на реальность, отделённые одна от другой какими-то свисающими с потолка занавесками, которые развевались от несуществующего ветерка. От поверхности стены шёл какой-то мерцающий свет, и нельзя было с уверенностью сказать, глядя на неё, что это всё происходит не на самом деле — тени, то возникающие, то исчезающие, словно рябь на воде, или едва видимые движущиеся фигуры.
В зале стояли два стула с высокими спинками. К одному из них примыкал небольшой столик на трёх изящных ножках. На спинке другого была высечена голова кошки, на этот раз серебряная. Стул у столика был матово-голубого цвета, и на его спинке был изображён довольно сложный узор чистейшего белого цвета.
Пол под нашими пыльными сапогами покрывал сложный узор на плотно подогнанных друг к другу каменных блоках: чёрные, как один из стульев, и голубые, как другой, плиты были инкрустированы большим количеством серебряных символов. На столике с тремя ножками лежали небольшие хрустальные тарелочки и кубок.
Тэнел подошёл к ближайшему сундуку. Пробежав пальцами по его отражающей свет поверхности, он приподнял крышку, и та легко подалась. Мы увидели, что сундук доверху наполнен разноцветными — зелёными и одновременно голубыми, и также тепло-жёлтыми — отрезами материи. Это было похоже на потрёпанное одеяние. Тэнел не стал вытаскивать его.
Коробки, ящики, сундуки, два стула, столик. На стене, что была напротив двери, висела занавеска из того же материала, что и ленты на стенах. Фосс рванулся вперёд, и я старался не отставать от него. Я почувствовал, что он хочет войти за занавеску, но он не должен был идти туда!
Но я опоздал. Он обнаружил скрытый в стене проход, в который мог протиснуться только один человек. Я шёл за ним буквально по пятам, хотя мог догадаться, что его ждало за этой занавеской. Нет, я просто знал это!
И, зная, я готовился вдохнуть ледяной воздух морозильной камеры, в то же время не переставая думать, почему же мы не почувствовали её дыхания, находясь снаружи?
Голова и плечи женщины покоились на высокой подушке. Она лежала, устремив взгляд куда-то вдаль, сквозь хрустальную поверхность стены. Зубцы её короны раскачивались и сплетались меж собой, двигаясь в разные стороны. Их кончики — головки кошек — постоянно поворачивались, то оглядываясь на нас, то беспорядочно мечась вперёд-назад. И казалось, что они пытались бороться с нитями, которыми были привязаны к ободку вокруг её огненных волос. Они, словно псы на цепи, хотели разорвать их, чтобы наброситься на нас.
Если женщина эта не была заморожена, неясно было, как она не превратилась в прах за всё это время? Не может быть, чтобы она спала, глаза её были открытыми. Между тем, нельзя было уловить ни малейшего намёка на движение тела, как это бывает, если человек дышит.
— Тэнел! — Фосс не посмел двинуться дальше. Услыхав его голос, кошачьи головы задёргались ещё сильнее, а потом и вовсе безумно заметались.
Меня кто-то резко оттолкнул, и в комнату протиснулся врач.
— Она жива? — спросил Фосс.
Тэнел привёл в действие детектор, определяющий уровень жизненной силы. Потом он что-то там подрегулировал и повторил попытку. И мне показалось, что он делает это с большой неохотой, поглядывая время от времени на кружащиеся в вихре кошачьи головы. Он высоко держал прибор перед полулежавшей на кровати женщиной, изучая его показания с сердито нахмуренными бровями. Он нажимал какую-то кнопку и вновь считывал то, что высвечивалось на приборе.
— Ну и как? Жива? — настаивал Фосс.
— Не то, чтобы жива. Но и не мертва.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал, — Тэнел ещё раз нажал кнопку, теперь пальцем другой руки. — Это никак не регистрируется. Я не знаю ни одной жизненной силы, настолько чуждой. Мой прибор не может на неё среагировать. Её не замораживали или заморозили каким-то необычным способом. Но если она всё же мертва, я никогда не встречал такого способа консервации.
— Кто мертва? — из-за занавески появились Бортон и третий Патрульный, которые замерли на месте, увидев женщину.
Я не мог больше смотреть на неё. В беспрестанном вращении нитей её короны было что-то неприятное. Движение раздражало меня, словно от этих кружившихся металлических шариков величиной с ноготок исходила какая-то гипнотическая сила. Я сделал последнюю попытку предупредить своих.
— Жива она или мертва… — мой голос показался мне резким и громким в замкнутом пространстве этого зала, — она пытается повлиять на нас! Я повторяю: она чрезвычайно опасна!
Только Тэнел посмотрел на меня. Остальные будто и не слышали. Их внимание было целиком поглощено женщиной. Затем врач ухватил за руку коммандера и так резко рванул её, что Бортон развернулся на сто восемьдесят градусов, оторвав наконец от неё свой взгляд. Он заморгал и стал глотать воздух, словно хлебнул полным ртом крепкой настойки.
— Уходим! — врач толкнул его ещё разок.
Бортон, всё ещё моргая, отступил назад к занавеске, натолкнувшись на Фосса. Я очутился с другой стороны капитана и навалился на него плечом, используя ту же тактику, что и Тэнел. У меня это получилось не так ловко. Но как только я отпихнул его в сторону от прямого воздействия этой женщины, он тоже как будто сразу очнулся.
В конце концов все мы оказались по другую сторону занавески, стояли там и не могли отдышаться, словно совершили хорошую пробежку. И вдруг я почувствовал, что колпак на моей голове стал нагреваться, а проводок, касавшийся виска, чуть не обжёг меня. Я увидел, что Тэнел тоже потрогал ободок, но тут же отдёрнул руку. Ко мне подошёл Фосс.
— Ну-ка, повернись.
Я подчинился его приказанию и понял, что он развязывает мои руки. Мгновение спустя они были свободны.
— Теперь я верю, — сказал он, — теперь я могу поверить во что угодно, Ворланд. После того, что я здесь увидел, я могу поверить! Она в точности такая, какой ты её описывал. И мне кажется, что она мертва. — А как насчёт остальных? — спросил Тэнел.
— Один из них здесь, — я потёр запястье, кивнув в ту сторону, где, по всей вероятности, располагались другие комнаты. — А ещё два — на противоположной стороне. И один из них, скорее всего, захватил тело Гриса.
Бортон вновь подошёл к картине, изображавшей пирамиду.
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет. Но мне совершенно ясно, что я где-то видел это раньше и это было не на Сехмете, — обернулся Фосс. — Это имеет какое-нибудь значение для нас сейчас?
