– Если будут проблемы, сразу звони мне. На мобильный звони! – кричал мужчина в трубку так, чтобы было слышно на всю площадь. И постоянно крутил головой, ловя взгляды прохожих.
Андрей прошел мимо фотомастерской и поднялся на второй этаж. Заглянул в приемную.
Галя что-то быстро печатала на компьютере.
– Галя, привет. Шеф у себя?
– Ой, Андрей, привет, – сказала она, не прекращая печатать, – он на верстке.
– Спасибо.
Андрей помедлил секунду перед железной дверью. На двери висел распечатанный на принтере постер фильма «Матрица», в котором верстальщики вместо Нео и Морфеуса вставили головы Лехи и Новикова. Потом открыл дверь и вошел на верстку. Журналистам сюда вход был строго воспрещен. Здесь делалась газета. Здесь по ночам сидела группа выпуска и колдовала над номером. Здесь безжалостно сокращались написанные кровью сердца тексты, здесь придумывались заголовки и подбирались иллюстрации. Здесь всегда было накурено, табачный дым намертво въелся в стены.
У окна стояли составленные в ряд два стола с компьютерами для верстки. За одним из них сидел Новиков и играл в «лайнс» – тупейшую игру в цветные шарики.
– Здравствуйте! – сказал Андрей. Новиков покосился на него и продолжал играть.
– Присаживайся, писатель, – сказал он недоброжелательно, – говорят, не заладилась у тебя писательская карьера.
– Да, не заладилась, – согласился Андрей.
– Что, не пишется или не печатают?
– И то и другое.
– Бывает.
Помолчали.
– Ну и на каких фронтах дальше собираешься кровь проливать?
Андрей пожал плечами. Ведь знает Новиков, зачем он пришел, но почему-то нужно ему покуражиться, нужно, чтобы он вслух признал его правоту, попросил прощения и попросился обратно. А что, если после этого он его не возьмет?
– Пока не решил, – сказал Андрей, – хочу вернуться в газету.
– Думаешь, в газете так тебя и ждут? – усмехнулся Новиков.
– Если не ждут у вас, пойду дальше. В городе двадцать шесть еженедельных изданий, шесть радиостанций и два телеканала. Где-нибудь да найдется местечко для писателя-расстриги.
Новиков посмотрел на него с интересом.
– Молодец, – похвалил он, – правильно мыслишь.
Он свернул игру и встал.
– Пойдем в кабинет, поговорим.
Новиков запер верстку и отдал ключи Гале в приемной.
– Ребята с обеда придут, отдашь им, – сказал он, и они с Андреем вошли в кабинет.
Здесь ничего не изменилось за два года. Та же гора газет и материалов на столе. Тот же областной суд за окном.
Сели. Закурили.
– Ситуация сложная, – сказал Новиков, – тираж падает, и непонятно почему. Вроде бы все делаем, как раньше, а не хотят люди газету покупать.
– Конкуренция обострилась.
– Ты про эту «клюкву»? Брось, – поморщился Новиков.
«Клюква» – это была новая газета, которую издавали какие-то мутные ребята из Заречья. У них не было ни одного журналиста в штате. Они просто брали ножницы и выстригали статьи из московских желтых газет. На обложке печатали фотографии звезд, а внутри – сканворд, телепрограмма и дайджест новостей светской жизни. И еще огородные, кулинарные и медицинские советы. Тираж «Клюквы» рос с каждым днем, а «Севера» – падал.
– Это не журналистика, – сказал Новиков.
– Люди этого не знают, – заметил Андрей, – они хотят читать про звезд, а вы им – про экономику и политику.
– Может быть, ты и прав. Стар я стал. Пора на пенсию. Кто знает, может, через десять лет придумают что-нибудь, что вообще заменит все газеты.
– Уже придумали, называется Интернет.
– Да ну, там же только электронная почта и порносайты.
– Не только.
– Что же делать, Андрей? Как сохранить газету?
– Хотите совет?
– Давай.
– У вас есть здание в центре города. Закройте газету, увольте всех журналистов и верстку, а здание сдайте в аренду.
– Хороший совет, – согласился Новиков, – чертовски хороший совет. Так бы я и поступил, если бы был такой же, как вы, молодые. Но я не такой. Меня не так учили. Буду биться до последнего патрона.
Андрей встал.
– Ладно, пойду я.
– Сядь, – сказал Новиков, – мы не закончили.
– Я ведь вижу, что я вам не нравлюсь. И никогда не нравился. И на работу вы меня обратно не возьмете.
– Ошибаешься, Андрюша. Ты мне всегда нравился. Неугомонная душа. Все-то время ты что-то ищешь и никогда не находишь. Прямо как я. Мы с тобой оба – вечные проигравшие.
– Я не согласен.
– Я думаю, на самом деле ты согласен.
– Нет. – Андрей покачал головой.
– Тебе работа нужна?
– В вашей газете – нет.
Новиков усмехнулся.
– Не хочешь идти ко дну вместе с «Титаником»? Очень хорошо тебя понимаю. А если моим замом?
– Что?
– Моим заместителем пойдешь?
Андрей посмотрел на Новикова. Он не шутил.
– Разделим обязанности. Ты будешь командовать журналистами, а я оставлю за собой верстку. Твоя задача – держать руку на пульсе. Раздавать задания. А то эта банда окончательно распоясалась. Чувствуют, что мы идем ко дну, и относятся к редакции, как мародеры к захваченному городу. Тащат все, что можно. Даже туалетную бумагу.
– Хорошо. Я согласен, – сказал Андрей, кажется, даже раньше, чем принял решение.
– Отлично, – Новиков встал и пожал Андрею руку, – мы еще повоюем, да, Андрей?
– Да, – сказал Андрей, вдруг ясно почувствовав, что только что совершил серьезную ошибку, которая будет ему дорого стоить.
Новиков открыл дверь и крикнул в приемную:
– Галя, оформи этого парня к нам на работу.
– Кем? – ничуть не удивилась Галя.
– Моим заместителем.
Галя кивнула и, продолжая печатать одной рукой, второй достала из стола лист бумаги и подала Андрею:
– Пиши заявление.
Через минуту Андрей вышел из приемной. Подошел к двери кабинета верстки. И вдруг остановился, впившись глазом в плакат на двери. Только сейчас он заметил, чья голова прилеплена вместо головы Тринити. Андрей испуганно оглянулся и сорвал плакат с двери.
Глава 19
У Лупоглазого была цель, и для того, чтобы достичь этой цели, ему нужно было время. Много времени.
Он был очень осторожен и умел ждать. Из Волоковца он отправился в Москву, где провел две недели, пока не уладил все свои дела.
