Гислен в депрессии. По утрам ей не хочется вставать. В офисе коллеги ее раздражают, дома дети с полоборота выводят ее из себя. Обед с лучшей подругой не доставляет ей никакого удовольствия, в кино ей скучно. Она плохо спит. Ей еще изредка случается улыбаться, но за целый день это бывает единственный проблеск. В эти короткие мгновения она чувствует, что именно этой энергии, энергии улыбки, ей так не хватает в жизни, но потом она опять дает себе соскользнуть обратно в раздражение, уныние, цинизм. А ведь энергия, которая может ее исцелить, находится рядом, присутствует в ней самой.
У нас всех в нашем мозгу с его постоянным потоком размышлений и эмоций присутствует, можно так выразиться, многокрасочная палитра мыслей и «энергий». Одни причиняют нам страдания, другие несут облегчение. Зачастую исцеление состоит просто в том, чтобы позволить определенному углу зрения или определенным краскам — наиболее позитивным — возобладать над теми, которые нас душат.
Одно исследование, проведенное в университете Торонто (Канада), наводит на мысль, что при успешном лечении депрессии активируются различные зоны мозга в зависимости от того, опиралось ли оно на психотерапию или на антидепрессанты
[55]. В первом случае в нашем мозгу вырисовывается перспектива мягкости, спокойствия, терпимости, эта перспектива берет верх над перспективой страдания, которую несет в себе прошлое, и в эти моменты позитронно-эмиссионная томография показывает, что в наибольшей степени активируется одна определенная область когнитивного мозга — словно эта область мыслей может лучше поддерживать позитивную перспективу. А если дело в лекарстве, позволившем нам вновь получать удовольствие от жизни, быть бодрее, легче входить в контакт с жизненной энергией, которая в нас присутствует и о которой мы иногда забываем, то более активными оказываются области эмоционального мозга — словно бы они теперь могут лучше передавать «краски удовольствия».
Так что возможны разные пути к исцелению. И когда мы видим, как они вырисовываются на экране томографа, это очень радует. Будь то утверждение новой перспективы или обретение энергии, в любом случае мы возвращаем что-то себе, усиливаем какую-то часть самих себя. Часть себя, которая всегда была здесь, с нами. Так что это действительно встреча с собой. И, как при любой новой встрече, надо уметь это знакомство поддерживать, культивировать. Как в любви, надо научиться жить вместе, уважать друг друга, заботиться друг о друге. Редко бывает достаточно одного лишь внезапного озарения (insight) или курса медикаментозного лечения, чтобы раз и навсегда обрести себя. Мы все должны научиться сначала распознавать, а затем поддерживать ту знакомую силу внутри нас, которая позволяет нам исцелиться.
Существуют простые средства, помогающие поддержать те зоны мозга, от которых зависит наше исцеление. Почувствовав себя немного увереннее, полезно поискать вокруг позитивные сигналы (друг, который говорит нам что-то хорошее о нас самих, какая-нибудь история, подтверждающая, что мы принимаем правильные решения), а не зацикливаться на том, что может и дальше погружать нас в пучину сомнений. Удовольствие, как любая позитивная эмоция, может поддерживаться осознанно. Во многих духовных практиках предлагается концентрироваться на позитивных эмоциях, уделять время поддержанию их внутри себя да и просто задерживаться на них мыслью. Можно, например, выбрать какое-нибудь приятное воспоминание и концентрироваться на нем, когда чувствуешь, что начинаешь сползать в стресс. Далай-лама прямо говорит: «Просто попробуйте каждый день испытывать больше позитивных эмоций, чем негативных, и вы станете лучше как человек». Похоже, это в первую очередь вопрос тренировки…
Март 2003
Темные часы души
Полина незаменима на работе. Она ежедневно решает десятки мелких и крупных проблем. Еще у нее трое детей, а родственники считают, что она тащит на себе и не слишком расторопного супруга. Полина не жалуется, ей даже нравится такая жизнь. Деловые встречи, тренировки по теннису, «горящие» контракты, проверка домашних заданий, строительство дачи, вечеринки с друзьями мужа — весь этот ежедневный калейдоскоп складывается в ее голове будто сам собой.
Но порой она просыпается часа в четыре утра… почти в панике. Перебирает в голове все срочное, «горящее», несделанное. Как она могла столько на себя взвалить? Она не успеет, не справится просто потому, что физически это не-воз-мож-но! Она вздыхает, пытаясь заснуть, ей кажется, что все ее бесчисленные дела наваливаются на нее в сумраке спальни, давят на грудь… А потом наступает обычное утро. Стоя под душем, Полина уже не понимает того, что с ней было ночью. Не первый же год она живет в экстремальном режиме! Она снова становится собой, «настоящей» — неунывающей, деловой.
На консультации Филипп рассказывает о том, что у него прогрессирующий рак. Он зрелый, уравновешенный человек, реалист и смотрит на жизнь философски. Он знает, что время его истекает, а потому решил пользоваться каждым оставшимся ему мгновением так, как он не часто делал это до болезни. Филипп ощущает любовь и поддержку близких — жены, детей, друзей, он прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалеет. Его иногда посещает бессонница, обычно между двумя и четырьмя часами утра. В полусне он чувствует, как в нем нарастают растерянность и страх. Его одолевают сомнения: «А что, если врачи, которым я так доверяю, не сумеют мне помочь, когда начнутся боли?» И он просыпается окончательно… А утром все меняется — как и Полина, Филипп тоже недоумевает: им занимаются надежные специалисты, лечение продумано прекрасно, жизнь его идет именно так, как он сам ее организовал. Отчего он мог потерять присутствие духа?
Меня всегда завораживали эти темные часы души. Куда исчезает чувство самоконтроля, которое обычно поддерживает нас днем? Почему оно покидает нас в самую глухую ночную пору?
По данным когнитивных психологов, в среднем каждому из нас в голову приходит примерно вдвое больше позитивных мыслей («я хороший»; «я могу положиться на своих друзей»; «у меня все получится»), чем негативных («я неудачник»; «мне никто не помогает»; «я ни на что не годен»)
[56]. Нормальное соотношение — это два к одному, а если сильно от него отклониться, то человек рискует впасть либо в гипертрофированный оптимизм, свойственный маниакальным состояниям, либо, наоборот, в пессимизм, характерный для депрессии. Почему же сдвиг в сторону негативных мыслей так часто происходит посреди ночи, даже если человек в дневную пору не испытывает депрессии?
Традиционная китайская медицина называет эту фазу сна «часом легкого». А область легких, согласно поэтичному представлению китайцев о человеческом теле, отвечает за нашу моральную силу и эмоциональное равновесие.
Западная наука предлагает множество иных объяснений механизма рождения наших ночных тревог. Известно, что мозг, оставленный без дела, начинает беспокоиться о будущем. Он впадает в тревогу, как курица-наседка, потерявшая из виду цыплят. Доказано, что любая деятельность, требующая от нас внимания и организующая мысли, улучшает наше самочувствие
[57]. А в глухую ночную пору мозг, во-первых, ничем не занят, а во-вторых, слишком устал, чтобы решать задачи, требующие концентрации.
