Адам Кирш, New York Sun
«Истина, относящаяся к религии, содержится не столько в том, что явлено в ее доктринах, сколько в том, что скрыто в ее тайнах. Религии не открывают свой смысл напрямую, поскольку это им не под силу; их смысл надлежит понимать посредством поклонения и молитвы, посвятив жизнь безропотному послушанию. Тем не менее скрытые истины – все равно истины, и мы, возможно, в состоянии руководствоваться ими, только когда они скрыты, точно так же, как мы ориентируемся по солнцу, когда не смотрим на него»
[728].
Роджер Скратон, The Spectator
Рудольф Отто (1869–1937) много размышлял об эволюции и духовности в период Первой мировой войны. Его программный труд «Священное»
[729] – полезный подход к изучению РДМО. Он ввел в обращение термин «нуминозный» для одного из типов опыта, примерно эквивалентного глубокому РДМО, который составляет основу развития религиозной и духовной традиции. Отто настаивал на том, что
не существует религии, в которой он не занимает центральное место, и без него никакая религия не была бы достойна называться таковой», а также что «все явные объяснения происхождения религии в терминах анимизма, магии или фолк-психологии изначально обречены блуждать, сбившись с пути, и упустить истинную цель своих поисков, – если они не признают тот факт, что наша природа – первичная, исключительная, не происходящая ни от чего более, – должна быть базовым фактором и базовым импульсом, на которых строится процесс религиозной эволюции в целом
[730].
Под нуминозным опытом Отто понимал состояние присутствия более великого, нежели наше, нечто Совершенно Иное, внушающее трепет. Трепет, конечно, не равнозначен страху, он не обусловлен практическими соображениями. Бояться нападения медведя в глухом лесу и ощущать трепет, наблюдая за медведем-призраком на далеком горном склоне, – значит приобретать совершенно различный опыт
[731]. Все старания объяснить РДМО корыстными интересами или стремлениями «просто естественного» человека обречены на провал, предсказывал Отто, потому что просто естественный человек даже не понимает их:
И напротив, настолько, насколько он понимает этот опыт, он склонен находить его весьма утомительным и неинтересным, иногда прямо-таки неприятным и отвратительным его натуре, каким он счел бы, к примеру, блаженное видение Бога в нашем учении о спасении, или henōsis (единство) «Бога, который есть все во всем» мистиков. Следует прибавить «настолько, насколько он понимает»; впрочем, понимания у него нет ни в малейшей степени
[732].
Поскольку люди по натуре мифотворцы, мы цепляемся за нуминозный опыт, воплощая или рационализируя его в мифах, культах и догмах. Доисторические верования в дуов, по мнению Отто, – первые попытки рационализации нуминозного
[733]. Но все подобные попытки свидетельствуют о том, что сам по себе нуминозный опыт уже улетучился
[734]. Тщательный анализ последствий примечателен и порой поучителен, но как отмечалось ранее, первичный эффект он не улавливает.
Отто дальновидно предостерегал против модернистской склонности рационализировать саму суть РДМО как способа порождать нравственные добродетели или опасения для социальной справедливости. Разумеется, это нормальный результат такого опыта, но не его исток и не его цель. Кроме того, Отто прозорливо предположил, что если нуминозное в течение долгого времени отвергается в конкретной традиции, оно способно прорваться в нее, вызывая невероятные последствия
[735]. Благословение в аэропорту Торонто (внезапное харизматичное возрождение в вере христиан вблизи аэропорта Торонто, затронувшее тысячи людей во всем мире в 1994 году), сопровождавшееся противоречивыми и невероятными эффектами наряду с нормальными «изменениями в жизни», – пример из нашего времени
[736].
Отто не утверждает, что «все религии одинаково действительны» или что «все религии учат одному и тому же». Скорее, он указывает, что все религии берут начало в нуминозном опыте. То, что думают, говорят и делают в дальнейшем их приверженцы, – уже другое дело. Подход Отто к РДМО затмила склонность к материализму в исследовании РДМО во второй половине XX века, однако этот подход возродился в 90-х годах XX века вместе с появлением основанного на фактах подхода к изучению РДМО.
Но давайте теперь обратимся от изучения природы РДМО к изучению его эффектов. Если духовность естественна для нас, как существ, наделенных сознанием, способность заглянуть за пределы самих себя действительно – при прочих равных условиях – лучший способ жизни для нас. Тогда разумно будет ожидать его соответствия крепкому психическому и физическому здоровью. В главе 8 мы обратимся к свидетельствам, полученным в ходе исследования духовности и здоровья.
8. Меняет ли жизнь религиозный, духовный или мистический опыт?
«Так каковы же экспериментальные доказательства того, что Бог вреден для вас? Докинз исходит из предположения, что в научном сообществе принято считать, будто бы религия ослабляет людей, снижает их потенциал выживания и сохранения здоровья. Однако недавние эмпирические исследования указывают на в общем положительную взаимосвязь религии и здоровья. О существовании патологических типов религиозных верований и поступков хорошо известно, однако это никоим образом не отменяет в целом позитивную оценку влияния религии на психическое здоровье, выявленного на основании результатов исследований»
[737].
