Как и большинство мужчин, отобранных в отряд космонавтов, Титов был молод; в отряд подготовки космонавтов он попал, когда ему было 24 года. Он очень отличался от Гагарина, будучи более общительным и по многим вопросам более откровенным. Он часто сопротивлялся суровости и требовательности, предъявляемой при подготовке космонавтов. Он был более утонченным, чем большинство летчиков, обладал разнообразными и широкими интересами, выходящими за рамки узкой сферы космоса. Он очень интересовался искусством, выражал восхищение американским писателем Эрнестом Хемингуэем, любил читать наизусть длинные отрывки из стихотворений и также проявлял склонность (если позволяли обстоятельства) к обсуждению политических вопросов. В 90-х годах Титов стал членом Верховного Совета. Уроженец Алтайской области, Титов был русским по происхождению. Ровесники и товарищи по службе считали его талантливым летчиком, и его военная карьера была в основном обычной: в 1957 году он закончил Качинское высшее военное летное училище и затем проходил службу в качестве военного летчика в Ленинградской области.
Как пилот, выполнивший полет второго «Востока», Титов осуществил новый этап пилотируемых космических полетов. Однако его полет по орбите не обошелся без осложнений. Он взлетел с космодрома Байконур в 9 часов утра 6 августа 1961 года. Ракета-носитель работала нормально, унося космический корабль на орбиту без каких-либо неполадок. Но не успел Титов выйти на орбиту, как почувствовал себя совершенно больным и потерял ориентировку. Это ощущение стало очень острым, и он почувствовал, как будто летит вниз головой. Одним внушающим беспокойство симптомом было то, что он не мог считывать показания приборов или фокусировать взгляд на Земле, видимой внизу. Чтобы восстановить нормальные ощущения, он попытался двигаться в тесной кабине, но это не помогло; скорее наоборот, самочувствие только ухудшилось. Титов стал жертвой пространственной дезориентации вследствие пребывания в невесомости.
После первого оборота вокруг Земли Титов задумался, не следует ли ему прекратить полет, и запросил управляющего полетом разрешение вернуться на Землю. Врачи на Земле хорошо понимали состояние Титова, так как они следили за показаниями различных датчиков, регистрирующих жизненные показания космонавта. После второго витка они спросили Титова о его самочувствии, и он ответил, что чувствует себя прекрасно; ему очень хотелось выйти из состояния потери ориентации. После пятого витка он попытался поесть из пластиковых тюбиков. Его меню состояло из супа-пюре, паштета из печенки и джема из черной смородины. Все еще испытывая головокружение и тошноту, Титов поел только немного, и в какой-то момент его все же вырвало. Но его состояние улучшалось с каждым витком, и наконец он смог немного поспать. После одиннадцатого витка он чувствовал себя почти нормально.
«Космическая болезнь» Титова поломала график проведения экспериментов, но он смог возобновить свою работу, как только почувствовал себя лучше. Один эксперимент требовал заснять на кинопленку горизонт в течение 10 минут, пока космический корабль входил и выходил из тени Земли. Такая перспектива изображения планеты была уникальной, и позднее эти снимки будут опубликованы русскими, чтобы продемонстрировать выдающееся достижение миссии «Востока-2». Для тех, кто следил за полетом с Земли, работали две внутренние камеры, установленные на борту, которые показывали Титова внутри кабины. Сам по себе длительный орбитальный полет прошел без проблем, исключая временное падение температуры внутри кабины в результате охлаждения вентиляторов, случайно выключенных при запуске.
Вхождение в плотные слои атмосферы при возвращении на Землю, самая опасная фаза полета, представляло еще одну сложную задачу. При включении ракет торможения «Восток» замедлил свое движение и начал затем опускаться к верхним слоям атмосферы. Вскоре после того, как наступил этот критический момент, Титов услышал неожиданный шум, который указывал на то, что два отсека космического корабля отделились по графику Но он встревожился, когда услышал непрекращающийся стук — сигнал, указывающий на то, что отделяемый приборный отсек все еще не отделился. Оба модуля вошли в атмосферу вместе, затем приборный отсек в конце концов сгорел. Титову без труда удалось провести операцию по возвращению, несмотря на первоначальную вибрацию, которая началась при все еще не отделившемся приборном отсеке. Космонавт благополучно опустился на парашюте на землю около 10 часов утра 7 августа. Он приземлился неподалеку от маленькой деревушки Красный Кут под Саратовом.
Титов летал по орбите вокруг Земли в течение целых суток плюс один час и 11 минут — выдающийся рекорд по длительности пребывания в космосе для того времени. Последующее освещение полета в новостях не включало подробности о его плохом самочувствии, а подчеркивало огромную ценность его достижения. В течение 1961 года Гагарин и Титов — два героя советской космической программы — совершили мировое турне. К концу 1961 года превосходство Советского Союза в космосе стало общепризнанным.
«Форд» против «Шевроле»
Как хорошо знают автолюбители, невозможно перепутать «Форд» с «Шевроле». В век космоса так же нельзя перепутать «Аполлон» с «Союзом»: американские и советские космические ракеты отражали разные концепции проектирования. Все проекты космической эпохи требовали новаторских способов соединения формы и функции. В конце концов, каждая традиция имела свой собственный «стиль», когда дело доходило до конструирования.
Окраска. Ракеты можно окрашивать в любой цвет или не окрашивать вовсе, так что по тому, как окрашена ракета, можно судить о приоритетах и ценностях их создателей. Главный цвет советских космических ракет отражал их тесную связь с советской военной ракетной программой: они обычно были окрашены в армейский зеленый цвет. Отдельные белые пятна и участки незакрашенного металла появляются по-разному на более поздних советских ракетах без определенной строгой схемы, может быть, отражая в какой-то мере импровизаторский характер советского проектирования.
Ракеты, разработанные по американским военным программам, таким как серия «Атлас» и «Титан», были в основном серебристо-металлическими летательными аппаратами, потому что краска для покрытия корпуса была несущественной. Черные полосы на белом фоне добавлялись, когда было необходимо визуально наблюдать за ракетой, но в целом эти ракеты были некрашеными. Эти серебристые ракеты выражали утилитарный подход военных.
Американские ракеты, которые произвели самое сильное впечатление на средства массовой информации, были, однако, выкрашены в белый цвет с черными отметинами. Эта окраска воплощала общераспространенное среди американцев представление о том, как выглядит ракета. Начиная от ракеты «Меркурий-Рэдстоун» Алана Шепарда и заканчивая «Сатурном-1В» Уолли Ширра, огромными ракетами «Сатурн-5» проекта «Аполлон-8» и ракетами, достигавшими лунной поверхности, все они выглядели одинаково. Они были выкрашены в черно-белый цвет, потому что были разработаны под наблюдением команды Вернера фон Брауна, члены которой использовали эту окраску со времен первого успешного запуска А-4 (ФАУ-2) в Пеенемюнде в 1942 году. Схема окраски ракеты была выбрана по указанию наставника фон Брауна Хермана Оберта, а ее воплощение зрители увидели в 1929 году в первом научно-фантастическом фильме Фрица Лангера «Девушка на Луне». Немецкие инженеры иногда оправдывали эту контрастную окраску ракеты тем, что так ее легче видеть, но истина заключалась в том, что Вернеру фон Брауну она просто нравилась.
