Все смотрели на величественную ракету ФАУ-2, разукрашенную четкими черными и белыми полосами, чтобы ее можно было легко наблюдать и фотографировать во время запланированного полета к балтийскому испытательному полигону. Между двумя хвостовыми стабилизаторами была изображена девица в черных чулках, сидящая на полумесяце с ракетой на заднем плане. Это был мягкий намек на немецкий фантастический фильм «Девушка на Луне» («Frau im Mond»), посвященный футуристическому космическому путешествию. Этот своеобразный фирменный знак свидетельствовал о том, что мечта о ракетных полетах предшествовала нацистскому режиму и немецкой программе вооружений.
ФАУ-2 была ракетой на жидком топливе, которую приводил в движение очень сложный двигатель, и она управлялась дистанционной системой управления. Для немецкой армии, которая вела то время тяжелые бои с силами союзников, существовала насущная необходимость в такой передовой ракете. Снабженная боеголовкой со взрывчаткой, ФАУ-2 могла бы стать носителем дальнего действия, способным поражать цели союзников, прежде всего Лондон. Хотя для Дорнбергера и фон Брауна важным был другой движущий фактор — их довоенная мечта о ракетах как средстве вырваться в космос. Такие фантастические идеи благоразумно скрывались от их немецких генералов.
Так как приближался полдень, Дорнбергер занял место на защищенном бастионе выкрашенного в зеленый цвет здания сборного пункта, примыкавшего к испытательной площадке VII. Здесь вертикально стояла ракета ФАУ-2, к ней были присоединены два жизненно важных кабеля: один — для управления приборами, другой — для обеспечения внешним питанием. За пусковым столом Дорнбергер мог видеть весь испытательный полигон Пеенемюнде — здания, спрятанные под камуфляжной сеткой, остров Грайсфвалдер, расположенный за песчаным мысом, поросшим тростником, сосновые леса, речку Пеене и башню из красного кирпича собора Вольфгаст, виднеющуюся далеко на горизонте.
Рядом с ним в бетонном укрытии стоял наготове доктор Вальтер Тиль, блестящий конструктор ракетного двигателя. У него был точный график всей последовательности запуска. Чтобы обеспечить четкий контроль за ракетой в наземной стадии во время опасной фазы зажигания, Тиль и его помощники пользовались перископами, установленными на толстой непроницаемой крыше бетонного бункера. Здесь также инженеры бдительно контролировали все сложные внутренние системы ракеты с помощью целого множества датчиков, электрических счетчиков и других измерительных приборов. Последняя проверка всех систем, тщательно отработанная заранее, после чего — обнадеживающий сигнал, означающий, что ракета заправлена и готова к запуску. Напряжение усилилось, когда по громкоговорителям и телефонам начали передавать команды, всем — инженерам, команде управления запуском и ближайшим подразделениям, отвечающим за пожарную безопасность, — приготовиться к запуску ракеты.
Когда управляющие гироскопы на ФАУ-2 включились и стали раскручиваться, по громкоговорителю начался отсчет времени до старта. «Икс минус три», — разнеслось над стартовой площадкой VII и за ее пределами. Дорнбергер запомнил, как стоящая рядом телевизионная камера показала изображение ФАУ-2 на мерцающем черно-белом экране. Теперь ракета была готова к историческому полету. Цилиндрическое тело ракеты на уровне бака с жидким кислородом окружило облако конденсированной влаги. Снизу были видны пары кислорода, вырывающиеся из ракеты. Все эти знаки свидетельствовали о том, что приближается критический момент взлета. Стоящее над головой полуденное солнце и ясное синее небо манили ракету в небеса.
Многочисленные инженеры и техники спешили занять предназначенные им места. Со своего возвышающегося укрытия Дорнбергер наблюдал за разворачивающимся и тщательно расписанным ритуалом. Он знал, что как только прекратилось образование пара, закрылся стравливающий клапан, позволяющий повысить давление в кислородном баке. До старта ФАУ-2 оставалось несколько секунд. Последняя минута в цикле запуска была самой напряженной, казалось, превращая эту краткую интерлюдию в бесконечность, и которую пусковая команда запуска назвала потом «минутой Пеенемюнде».
«Икс минус один…»
Старт!
Вниз ударил восьмитонный огненный столб. Два кабеля-пуповины оборвались. Теперь ракета питалась энергией из внутренних источников.
Прошли три секунды. В течение этого короткого периода тяга постоянно нарастала со страшной силой, достигая необходимых 25 т, чтобы оторвать весящую 13,5 т ФАУ-2 от площадки и поднять в небо.
Дорнбергер отчетливо запомнил этот момент, когда ракета оторвалась от земли: «Дым начал затемнять изображение на экране. Концы кабеля, деревянные обломки и куски дерна полетели в воздух».
Когда инженер по ракетным двигателям потянул за последний рычаг и освободил кабели, турбонасос, совершающий четыре тысячи оборотов в минуту с максимальной мощностью 540 лошадиных сил, ежесекундно закачивал в камеру сгорания по 150 литров спирта и кислорода — дьявольскую бражку, состоящую из летучего топлива, которая с грохотом взметнула ракету в небо с невероятной скоростью.
ФАУ-2 уверенно набирала высоту, оставляя за собой бурлящий поток из пыли и дыма. При этом ракета плавно отклонялась от вертикали, следуя рассчитанной траектории в направлении восток-северо-восток.
«Это было незабываемое зрелище, — позднее вспоминал Дорнбергер. — Освещенная ярким солнечным светом, ракета поднималась все выше и выше. Вырывающееся из хвостовой части пламя было почти такой же длины, что и сама ракета. Огненная струя газа была цельной и имела четкие очертания. Ракета придерживалась своего курса, будто бежала по рельсам; первый критический момент прошел… Реактивный снаряд не вращался; черно-белые отметины на корпусе, обращенные к нам, не менялись… Воздух был наполнен звуком, напоминающим раскаты грома».
Сгоревшие газы вырывались из ракеты со скоростью свыше 2000 м/с; к концу времени работы двигателя вырабатываемая в камере сгорания мощность превышала 650 000 лошадиных сил. Фактически ракета поднималась вверх около 4,5 секунд, затем наклонилась под углом 50°, двигаясь по расчетной траектории, завершающейся на балтийском испытательном полигоне. С биноклем в руках Дорнбергер нервно следил за этим критическим маневром, готовый к любой неприятности, полностью осознавая, что любая потеря мощности, любая поломка в сложном двигателе или в системе управления могут привести к катастрофе всю ракетную программу в Пеенемюнде.
Он слышал звук ракетного двигателя, который смешивался с голосом громкоговорителя, монотонно отсчитывающего секунды: «Четырнадцать… Пятнадцать… Шестнадцать… Семнадцать…» Теперь скорость была примерно равной 1050 км/ч, она все увеличивалась, а затем — скорость звука — и ФАУ-2 превысила скорость звука!
Все эти драматические моменты быстро следовали один за другим. Ракета оставалась устойчивой, управляемой, она не отклонялась от предписанной траектории полета, даже когда преодолела звуковой барьер.
Секунды шли… «Тридцать три… Тридцать четыре… Тридцать пять…»
Ракета быстро набирала скорость и высоту. Вскоре она в два раза превысила скорость звука (два маха), когда достигла высоты 6 миль.
