92. Учения и те дурные философские системы, которые не основаны на Веде, не приносят плода после смерти, ибо они считаются основанными на темноте.
96. Поэтому все иные, [чем Веда, учения], которые возникают и погибают, — новейшего времени, они бесплодны и ложны.
97. Четыре варны, три мира, четыре ащрамы, прошедшее, настоящее и будущее — все проистекает из Веды.
98. Звук, осязание, цвет, вкус и — пятое — запах проистекают из Веды; [они — ] порождение [ведийских обрядов, являющихся] второстепенными действиями.
99. Вечное учение Веды поддерживает все живые существа; поэтому я считаю его высшим источником для каждого существа.
100. Командования войсками, царской власти, права наказания, господства над всем миром заслуживает [только] знающий учение Веды.
101. Как сильный огонь сжигает даже сырые дрова, так знающий Веду сжигает свой грех, возникший от [дурного] деяния.
102. В какой бы ащраме ни находился знающий истинный смысл учения Веды, даже пребывая в этом мире, он делается достойным соединения с брахмой.
103. Читавшие [Веду] лучше невежд, помнящие — лучше читавших, понимающие — лучше помнящих, следующий [учению Веды — лучше] понимающих.
104. Аскетизм и священное знание — лучшие средства обеспечения блаженства для брахмана; посредством аскетизма он убивает грех, посредством священного знания он достигает бессмертия.
105. [Правильное] понимание, [умение делать] выводы и шастры, обнимающие различные учения, — три [вещи], которые должны быть хорошо усвоены желающим правильного понимания дхармы.
106. [Только] тот — не другой — знает дхарму, кто изучает [изречения] риши и наставления в дхарме посредством рассуждения, не противоречащего учению Веды.
107. [Итак], полностью объявлено о деянии, обеспечивающем блаженство; [теперь] будет объяснена сокровенная часть этой щастры, объявленной Ману.
108. Если возникнет [вопрос]: «Как быть, если [что-нибудь] не упомянуто в [сборниках наставлений в] дхарме? — то, что ученые брахманы объявят, несомненно, является дхармой.
109. Те брахманы должны считаться учеными, которыми изучена, согласно дхарме, Веда вместе с добавлениями, основывающимися на свидетельствах священного откровения.
110. Какую дхарму ни установит собрание, состоящее из десяти или даже, по крайней мере, из трех добродетельных, ту дхарму никому не полагается оспаривать.
111. Трое, знающие три Веды, а также знающий логику, знакомый с философией, знающий нирукту, толкователь дхармы и трое, принадлежащие к первым ащрамам, — составляют собрание, состоящее, по крайней мере, из десяти [человек].
112. Знающий Ригведу, знающий Яджурведу, а также знающий Самаведу — трое, которых должно считать [достаточно уважаемым] собранием при разрешении сомнений относительно Дхармы.
113. Дхарма, которую устанавливает даже [только] один брахман, знающий Веду, должна признаваться за высшую дхарму, — а не объявленная мириадами невежд.
114. [Даже масса брахманов], собравшихся тысячами, — не исполняющих обетов, не знающих мантр, живущих только своим происхождением, — не считается [авторитетным] собранием.
115. Грех того, которому сообщают дхарму не знающие ее — глупцы, воплощение темноты, — стократ усилившись, падает на говорящих.
116. Все это, обеспечивающее высшее блаженство, сообщено вам; брахман, не уклоняющийся от этого, достигает высшей цели.
117. Так этот досточтимый бог из благоволения к людям открыл мне всю эту высочайшую тайну дхармы.
118. Пусть [каждый] с сосредоточенным вниманием созерцает в атмане все — реальное и нереальное, — так как созерцающий все в атмане не предает свое сердце адхарме.
119. Именно атман — все боги; Вселенная содержится в атмане, ибо атман производит соединение этих одаренных телом с действием.
120. Надо видеть воздух в пустотах тела, ветер — в органах движения и осязания; высший свет — в органах пищеварения и зрения, воду — в жидкостях [тела], землю — в [его] твердых частях,
121. луну — в сердце, страны света — в органах слуха, Вишну — в движении, Хари — в силе, Агни — в речи, Митру — в испражнении, Праджапати — в детородном органе.
122. Надо рассматривать высшего Пурушу как верховного правителя [их] всех, даже более крошечного, чем атом, сияющего как золото, постижимого только [как бы] во сне.
123. Одни называют его Агни, другие — Ману, владыкой существ, иные — Индрой, некоторые — дыханием жизни, а некоторые — вечной брахмой.
124. Он, проникая во все живые существа пятью элементами, постоянно заставляет [их] вращаться как колесо, посредством рождения, роста и смерти.
125. Кто так видит во всех живых существах Атмана через атмана, тот, став равнодушным ко всему, достигает высшего состояния — брахмы.
Приложение 2. О гомеопатии
Наиболее широко известным примером использования метафизических свойств различных веществ, хотя и не до конца осознанным, является гомеопатия. Две удивительные особенности гомеопатии вызывают недоумение и недоверие врачей-аллопатов, даже если они убеждаются в ее эффективности:
1) исчезающе малое содержание активного вещества в гомеопатических препаратах;
2) использование для лечения веществ, которые сами вызывают симптомы болезни, против которой применяются.
Первая особенность вызывает подозрение, что лечебный эффект гомеопатии имеет чисто психологический характер, основанный на внушении и самовнушении.
Французский биолог Жан Бенвенист решил проверить, будут ли действовать гомеопатические средства на клеточном уровне, т. е. на объекты, не подверженные внушению. Свои работы он начал в 1985 г. и пришел к результатам, которые опубликовал в журнале Нейчур от 30 июня 1988 г. Оказалось, что активное вещество продолжало действовать, будучи разбавленным в 10 в сто двадцатой степени раз, т. е. практически при полном его отсутствии в растворе1. Эти результаты были проверены и подтверждены еще в пяти лабораториях.
Единственно возможным объяснением такого эффекта является предположение, что растворитель (в частности вода) при разбавлении по гомеопатическому способу (во много этапов со встряхиваниями) копирует содержащиеся в нем вещества, образуя их виртуальные подобия. Конечно же, эти образования не тождественны молекулам биологически активного вещества, но подобны ему по воздействию на рецепторы живого организма.
Вторая особенность не кажется столь удивительной, поскольку напоминает методы иммунологии, когда для предотвращения заболевания в организм вводят штамм ослабленных или убитых болезнетворных микроорганизмов. Механизмы гомеопатического и иммунного действия сходны в том, что их препараты сами по себе не лечат болезнь, а только указывают организму, с чем нужно бороться. Сами по себе они могут лишь усугубить болезнь, и поэтому используются в разбавленном (ослабленном) виде или в виде безвредных (мертвых) копий. В остальном эти два механизма существенно отличаются. Об этом говорит хотя бы то, что если иммунизация оказывается эффективной только до наступления болезни, то гомеопатия, напротив, в ее ходе.
