– Уже решили, что ставим?
– Зачем?
– Как – зачем? Если вам скосят все провинности на полгода вперед, разве вы не сможете шкодить, когда вздумается? – Трейс заинтересовано приподнял голову. Хм, он что, не читал? – И без всяких последствий и санкций, – закончила я.
– И что требуется?
– Поучаствовать в постановке, – как маленькому, объяснила я.
Болотник задумался, прикинул, сколько сил потребуется, и поинтересовался:
– А когда мероприятие?
– Через три недели, – сверившись с собственными записями, откликнулась Вита и усмехнулась: – Участвуем?
– И ты еще спрашиваешь? – возопил Трейс, который мгновенно забыл о своей лени.
– Тогда определимся с репертуаром… – начала прорабатывать организационный момент Вита.
В результате коллективного чтения фольклора народов мира (не здешнего) мы остановились на доброй и вечной сказке про, разумеется, болотников. Итак, честь быть поставленной самой аутентически верной расой выпала «Царевне-лягушке». После многочисленных споров и консультации со стороны Киры мы сменили название на более соответствующее. «Царевна-Жабка», так мы назвали наш проект на стыке культур.
Ради масштабности действия Вита обещала даже связаться с самой Кохой Весновой и договориться о ввозе настоящей ездовой жабы. Или же, если улыбнется удача, попросить способствовать договору аренды. Вопрос остального реквизита обещали решить Трейс, Джейс и примкнувшая к ним Кира. Мне же отвели роль главного пинателя и мотиватора, а по совместительству – и помощника Виты. Она сама меня выбрала помогать, видимо, не желая все доверять Кире.
С тяжелым сердцем я возвращалась в нашу комнату. Я скучала, отчаянно скучала по своей милой Жабке. Как она там, на болоте? Грустит? Вспоминает меня? Не болеет ли, маленькая? Все ли пупырышки на месте?
А на часах уже было пять вечера. Потянувшись и закатав рукава, я отправилась наводить красоту. Точнее, ее кикиморский вариант. Благо, клей у Виты был в открытом доступе, как и накладные прыщи.
Долго ли, коротко… Много ли, мало… А в дверь комнаты постучали. Требовательно, настойчиво, обещая стучать и дальше, пока не откроют. А часы меж тем пели серенады, означая начало нового круга большой толстой стрелки.
Дверь открылась, и в комнату вошла недовольная Вита. Она держала книжку в глянцевой обложке, на которой, старательно закусив стрелу, на листе кувшинки изволила брать всякую гадость в рот большая лупоглазая лягушка.
– Просвещаешься?
– Нужно знать, с чем имеем дело. Команду я записала, так что пути назад нет.
– А Жабка? – рисуя фиолетовые круги под глазами, поинтересовалась я.
– Коха обещала поспособствовать, так что в грязь лицом не ударим. – Кикимора взглянула на мои приготовления и усмехнулась: – Хочешь произвести впечатление?
– Незабываемое, – усмехнулась я, размазывая тушь по свеженарисованным синякам. – Ну как тебе?
– Стильно, – выбрала наиболее нейтральное слово кикимора. – Не задерживайся, нам еще роли распределять. Опоздаешь к полуночи – будешь Жабкой.
– Всегда мечтала, – рассмеялась я и походкой хромой лошади (скользкий пол в ванной порой бывает на руку) выпорхнула в коридор.
Меня ждали. Явно готовились. Вон как зубы сияют! А как крылья выхолены! Он бы еще сережку в ухо вставил! Приглядевшись, поняла, что последнее пожелание невозможно. Ибо там и так все было. Четыре серьги блестели разными камнями. И как только ухо не отвалилось?
– Интересно выглядите, – оценил мои приготовления Наон.
– И вы, – в тон ответила я.
Да уж, смотрелись мы незабываемо. Я – как на Хэллоуин, он – как на королевский бал.
– И где будет проходить «отработка»? – выделила последнее слово.
– Узнаете.
– Вне себя от восторга, – сухо проинформировала я и протянула демону руку.
Что ж, посмотрим, куда на этот раз меня потащат. На королевском приеме я уже и так была. Что там дальше? Свадьба? Похороны? Или, может, пытка театром? Помнится, в Средние века представления шли и по пять-шесть часов, а мне к двенадцати домой. Чую, придется, аки Золушка, прицельно теряя туфли, мчаться в родную Академию. Ну ничего, где наша не пропадала?
Не пропадала наша в цирке. Это я поняла, едва мы вывалились из экипажа, схлопотали странный взгляд от кучера и направились прямиком к фейс-контролю. На входе в цирк стояли двое: шкафчик, на котором едва-едва сходилась ливрея (я поняла, что цирк начинается с самого входа!), и низенький лысеющий дяденька с пухлой папкой в руках и моноклем, висящим на шее.
На площадке перед ними толпился народ разной степени зажиточности и пафоса. Были здесь купцы с женами, которые волком смотрели друг на друга, гладя лис на воротниках, были особы поважнее и поэлегантнее, дожидающиеся своих папиков, а были и вовсе – эльфы. Что здесь потеряли – уму непостижимо. И были мы, кикимора и демон, который презрительно оглядел дожидающихся и затащил меня прямо в холл, даже не обмолвившись словом с охраной. Чувствую себя моделью: опять таскает кто ни попадя и даже на недовольное мычание не реагирует.
Попробуем иначе.
– Это намек? – поинтересовалась я, едва меня отпустили и дали возможность отдышаться.
– Намек?
Удивление на лице демона было столь неподдельно, что я засомневалась в его искренности.
Вокруг нас, по странному стечению обстоятельств, не наблюдалось ни единого человека, словно весь этаж выкупили. Или в ложу, куда меня притащил этот демон, пускали очень немногих? Скорее, верно второе. И не всех, и не со всеми.
– Ага, в театр вести стыдно, а в цирке и своих хватает. Так что мои старания даже не заметят.
– А вы старались? – притворно удивился Наон, напрочь игнорируя первую часть фразы.
«Джентльмен», – думала я, пока он не продолжил:
– А цирк… Таких, как вы, здесь больше нет.
Я задумалась. Крепко так, с интересом разглядывая интерьер.
– Ваз здесь тоже нет, – усмехнулся демон. – По соображениям безопасности.
– Уже случались, – я прикусила губу, размышляя, как бы покорректнее выразиться, – прецеденты?
– Здесь? Нет, что вы. Те, кого приводят наверх, редко опускаются до тривиального швыряния ваз. Скорее – яд или отравленные цветы. Хотя, помнится, и веер неплохо подошел.
– Вы так часто посещаете это место? – нахмурилась я.
– Приходится по долгу службы.
– Сочувствую, – тихо сказала, а сама обратилась в слух: по лестнице кто-то шел. И, как мне показалось по темпу продвижения, цель находилась именно здесь.
Шаг, еще один, еще… Показалась макушка.
Светловолосая девушка в синем платье с лентой на поясе и тяжелыми серьгами в ушах выпорхнула пред наши очи. Остановилась, заметив демонюгу, улыбнулась, будто он был алмазным колье, и увидела меня. Деву перекосило. Меня перекосило просто из солидарности и любви к искусству.
