Я со страхом уставилась на собственные пальцы, пытаясь вызвать огонек. Поддался. Пламя заплясало на ноготке и перекинулось на другие. С облегчением выдохнула и показала обеим кикиморам свое достижение.
Те странно переглянулись. Коха поднялась и вышла из комнаты, оставляя нас наедине.
– Данька.
Я напряглась. Обращение по имени ничего хорошего не сулило. Это я еще в своем мире выучила.
Ванична продолжила:
– Постарайся быть осторожнее. Мы не хотим, чтобы с тобой что-то случилось.
– Я…
Что сказать? Обещать исправиться? Но что именно исправлять? Обещать быть осторожней? Но я не знаю этот мир так, как знают его остальные. Не выходить за пределы школы? Как оказалось, чтобы влипнуть, и выходить не пришлось.
– Ты справишься.
Меня снова поцеловали в лоб. Теперь уже успокаивающе.
– Ты вернешься домой?
Мне не хотелось, чтобы она уходила, но я понимала, что у кикиморы могут быть другие дела.
– Я обязательно приду на ваше выступление, – уклончиво ответила болотница.
– Буду ждать, – искренне пообещала я, проваливаясь в сон.
– А она точно в порядке?..
«Нет, не точно!» – хотелось заорать мне, когда в очередной раз дверь в комнату открылась и в проеме показалась голова Трейса.
Виту, которая осталась со мной после ухода Ваничны, уже порядком раздражал этот вопрос.
– Была, пока вы не пришли и не разбудили! – все с тем же терпением, что и обычно, но ныне требовавшим куда больших волевых затрат, ответила она.
– Отлично, – ничуть не расстроился болотник и махнул кому-то позади себя.
Я видела! Мне интересно стало!
Звякнуло стекло, стукнулась открытая нараспашку дверь, взвыл Джейс, на ногу которого опустилась одна из ножек стола, пискнула Кира, принявшись ловить уезжавшую посуду. Болотники пришли отмечать мое возвращение из забытья.
Судя по потрепанности столешницы, стол они вынесли из аудитории. На особенно древних ножках виднелись нацарапанные надписи популярного толка, как то: «Тараса – дура», «Жизнь за Нерзула» или «Пятерка или смерть, подлый трус!» Кое-где надписи двоились, перекликались, размножались… жили собственной жизнью, вплетаясь в историю Академии. Интересно, кто-нибудь их собирал когда-нибудь? Здесь даже стихи попадались!
– Данька, ты опять куда-то уплываешь? – потряс меня за плечо Трейс.
– А? Прости, отвлеклась.
– Оно и видно, что отвлеклась! Нет чтобы наши старания оценить!
И он надулся, как мышка на крупу. Манную.
Я оценила: глянула на уставленный кушаньями стол и пожалела, что пятое измерение неприменимо к человеческому организму. Еды зеленая братия принесла едва ли не на дюжину проглотов.
Вита цокнула языком, про себя, верно, пересчитывая количество блюд, и кивнула Джейсу, словно принимала накладную на товар. Дескать, все в порядке. Болотник, совсем уж для сходства, облегченно выдохнул.
Подтянув ноги и обняв коленки, я освободила две трети кровати, чтобы гостям было куда сесть. Вита поделилась местом на собственном ложе.
Народ разместился и как-то притих. Никто не смотрел друг на друга, все чего-то ждали, как будто совестно было начинать трапезу, не дождавшись этого кого-то или чего-то.
Наконец Кира не выдержала:
– Данька, прости, что мы тебя так подвели! Мы не знали, иначе бы обязательно с тобой пошли! А мы… Но ведь кто знал, что так выйдет!
– Кир, все в порядке.
Я совсем растерялась, не понимая, чем вызвано такое раскаяние. В том, что я так облажалась, винила только себя. Или болотники считают, что должны за мной везде следовать и каждый грамм еды проверять, вдруг подавлюсь? Последнее я не удержалась и высказала.
Зелененькие заулыбались и чуточку приободрились.
– Мы обещаем, что будем внимательнее, – наконец завершила свое выступление Кира.
Она перевела дыхание и быстро глянула на Джейса с Витой, будто спрашивая, справилась ли. Те благосклонно кивнули.
– Ребят, а мы только поэтому собрались? – внезапно осенило меня.
Все же повод хоть и был значительным, но не настолько, чтобы столы таскать. Или я себя ценю мало?
– Ну… – Кира смутилась. – Мне официально позволили проходить практику в Семиречинске. И даже выдали разрешение на проживание.
– Следующий шаг – гражданство, – пояснила всеобщую радость Вита. – Так что Кира теперь почти одна из нас.
– Ага, теперь вы от меня никуда не убежите, – смеясь, погрозила девушка.
– За пополнение нашей компании. Официальное и заверенное! – поднял бокал Трейс.
Никто не протестовал. Кира и так стала частью нашей едва ли не семьи, и отдавать ее кому бы то ни было, даже учитывая соглашения между странами, мы не собирались. И глядя на счастливое лицо девушки, слушая ее смех, я понимала, как славно вышло, что нам не пришлось ей сообщать о реальном положении дел, и какой молодец Джейс. Ведь хлопотал за свою подругу именно он.
– Поздравляем! Поздравляем!
Я хлопала вместе с остальными. И немножко завидовала. Завидовала тому, что Кире устроили такое приветствие, вступление в нашу не слишком честную, но заботливую компанию. Интересно, а если бы у меня сложилось по-другому, меня бы тоже так приветствовали?
– Данька, ну чего хмуришься?! Все веселье грустной рожицей портишь! А говорили – выздоровела! – с какой-то детской обидой выпалил Трейс прежде, чем его успели заткнуть.
А я… Я только рассмеялась и стащила со стола тарталетку. Сомнения больше не мучили: устроили. Обязательно бы устроили. Впрочем, у меня и так все сложилось более чем замечательно!
Мы разошлись только под утро. Как сказала Вита, я отсутствовала до самых выходных, но, как истинный болотник, очухалась в пятницу, чтобы свободные деньки не прошли мимо. Хотя если вы думаете, что мне повезло, то глубоко заблуждаетесь. Нет, не все было столь радостно, как хотелось.
Я пропустила целые две репетиции, и к третьей, субботне-вечерней, предстояло выучить три страницы текста! Фигня, скажете вы и будете правы. Но как же лень учить текст в субботу утром, когда солнышко ласково гладит по лицу, а ты только-только лег!
Разошлись к обеду. Да и то – ели у нас. На радостях от двух чудесных новостей болотники забыли, из какой аудитории выносили вчера стол, и пока не представляли, куда его возвращать. Ожидался очередной нагоняй от коменданта, но мы крепились и уповали на связи. Что показательно – на мои.
Выставив из комнаты противоположный пол, Вита с Кирой приступили к уборке. Мне же немилосердно вручили текст и еще долго слушали, что я о них думаю.
Думать разрешили, а вот править текст – ни в какую. Пришлось смириться и заткнуться: хорошо еще, что наш сценарист-любитель не обиделся.
