Подойдя к королеве, она не сделала ни единого почтительного жеста.
— Ты посылала за мной, твое величество, — проскрежетала она.
— Я посылала за тобой. — Королева указала на подушки, словно обращаясь к подчиненной. — Садись, Горнар, Есть важный вопрос, который следует обсудить.
Старуха нахмурилась, но все же медленно, словно это движение причиняло ей боль, опустилась на подушки.
— Говорят, ты обладаешь обширными познаниями об использовании растений. Я слышала о первой фрейлине Вердит. — Юикала пристально смотрела на старуху.
Горнар приходилось задирать голову, чтобы смотреть королеве прямо в глаза. Она не выказывала никакого удивления по поводу того, что с ней говорят откровенно о столь тайном предмете. Никаких замечаний она тоже не делала, хотя Юикала выжидающе замолчала.
Наконец королева продолжила;
— Трудно поверить, что такое возможно,
— Эта первая фрейлина мертва. Те, кто ухаживал за больной, клянутся, что ее убила песчаная лихорадка. Глупая девица отправилась заигрывать со стражником, привлекшим ее внимание.
— Так нам и сказали, — согласилась королева. — Есть и другая, более правдивая история, разве нет?
— Насколько я знаю…— начала было Горнар.
— Хорошая сделка! Ну, давай, знающая! Я скажу тебе, что читала полный отчет из Фноссиса. А также более поздний — о дочери Расмуссиона, торговца драгоценными камнями. И это произошло в Вапале. Этот случай был более удачным. Я уверена, что она выбрала партнером своего кузена, чтобы все состояние осталось во владении ее Дома.
Женщина ничего на это не ответила. Юикала продолжала:
— Говорят, что ты ищешь некое особое растение, которое не растет во Внешних землях. — Она снова сунула руку в складки платья и достала оттуда металлическую коробочку со стенками и крышкой, покрытыми кроваво-красными символами.
Горнар резко протянула руку, но королева держала коробочку вне ее досягаемости. Она снова рассмеялась.
— У всего есть своя цена, знающая. Остается только назначить ее. Да, это будет твоим — взамен того, что ты делала уже дважды.
Горнар не сводила глаз с коробочки.
— Если снадобье дать не тому человеку, оно может убить.
— Вот как. Но это ляжет на тебя, Горнар. Ты должна помочь осчастливить некую девицу. Она устремится высоко и, если добьется успеха, принесет могущество моему двору. У тебя есть еще кое-что на продажу — разве у тебя нет того, что держит под контролем некоторые проявления возраста, того, что ты сама используешь? Разве расположение и нужды одного человека при дворе слишком дорого тебе стоят?
Горнар ответила всего одним словом:
— Когда?
— В течение дня, — сразу ответила Юикала.
— Мне может не хватить.
— О, думаю, ты справишься. Я буду ждать твоего возвращения до наступления будущей ночи. У нас очень мало времени. Иди же, и встретимся снова до десятого часа.
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Я расправил полоску пергамента, снятую с цепочки на шее Касски. Почерк был очень мелкий, но разборчивый. Прочитав записку, я облегченно вздохнул. Она сделает, как я и предложил, но в ответ она требовала обещания, которое я с радостью был готов ей дать. Я потянулся за пером и воспользовался последним клочком чистой поверхности, чтобы сообщить ей это.
Касска убежала, растворившись маленькой серой тенью в прочих тенях. Мурри посмотрел на меня,
— Берешь пару? — уловил я его мысль.
— Нет. Но остальные должны считать именно так.
Если бы мыслью можно было выразить смех, я услышал бы именно это.
— Хо, братец, ты идешь извилистой дорогой, — ответил песчаный кот.
АЛИТТА
Я прижимала к себе Касску, но послание, которое она принесла, смятым валялось на полу. Что я наделала? У меня все еще не было того, что было необходимо, и не будет в решающий момент. Как можно притвориться, что ты вошла в пору? Это не происходит по чьему-либо желанию — многие женщины вообще этого не испытывают. А я никогда к этому и не стремилась. Позволить себе быть привязанной к какому-то мужчине, быть вынужденной обсуждать с ним каждодневные дела, отказаться от свободы? Нет!
Наше объединение не будет означать подобного отказа, он поклялся в этом. Но ведь все мужчины вокруг меня будут знать, что мое положение лживо. Это оставалось единственным препятствием для нашего плана.
Существуют те, кто умеет лечить телесные хвори. У каждого Дома есть по крайней мере один такой лекарь. Здесь это была — я попыталась вспомнить имя — Ульвира. Я видела ее только на первом собрании домочадцев. Я не знала, насколько ей можно доверять. Нет, я не могу разделить свои поиски знания с незнакомцем.
Я подумала о том, как открылась Высшему Духу. То, что я испытала, без сомнения, было послано Им. Значит, где-то должна найтись помощь, в которой я нуждаюсь.
Касска мяукнула. В моем сознании возникла картинка, довольно искаженная, но не настолько, чтобы я не смогла ее узнать. Равинга. Она не занималась целительством, но у нее была сила — возможно, куда большая, чем я могла себе вообразить.
Так что я приготовилась посетить ее, взяв с собой охранницу, поскольку шла туда открыто, и, конечно же, Касску. Я лениво говорила о куклах и о том, что собираюсь заказать изображение высокой госпожи Ассанси, бывшей моей бабкой.
Охрану я оставила во внешней комнате, где она могла рассматривать выставленные в витринах сокровища, и последовала за Равингой в ее личные комнаты.
Там я поспешно описала ей свою проблему. К моему удивлению, она рассмеялась, хотяя полагала, что она будет возмущена.
— Итак, девочка, он сделал прекрасный выбор. А что до твоих тревог — это послужит ответом.
Она подошла к одному из потайных выдвижных ящиков, которые только она и умела открывать, и нажала в нужном месте. Оттуда она достала шкатулку размером с ее ладонь и поставила на стол.
— Нажми здесь и здесь…— Я внимательно следила за ней. — Никто не сможет ее открыть, не зная этого секрета. И здесь.
Шкатулка открылась, и она достала оттуда изумительной красоты ожерелье из чередующихся бусин из серебра и горного хрусталя. Подвеска на ожерелье тоже была хрустальной. Она была полой, внутри нее клубился туман. Пока она раскачивалась в руках Равинги, до меня долетело легкое благоухание. Я знала множество ароматов, но ничего похожего на этот, Сердце мое забилось быстрее, внутри меня стал разгораться жар.
— Носи это, когда будешь показываться на людях, Никто не скажет, что ты не готова взять себе пару.
Она снова убрала ожерелье в шкатулку и протянула его мне. Затем снова рассмеялась.
