Брумзель хихикнул.
— Нет, это «Победная ария», совершенно точно. Я думаю, Ангостуре легче убедить всех и вся в том, что ария исполняется на три голоса, чем запретить двум сестрам Совини петь эту вещь. Фридрих, пойдем!
— В какой части дворца мы находимся? — поинтересовался Фридрих.
— В дальнем забытом углу, — радостно ответил Брумзель. — Это старый коридор. Самый быстрый путь наверх — через оружейную палату. За мной! — последнее относилось ко всем соглядатаям.
— Прощай, Оскар! — крикнула Молеправительница в дыру. — Страхуй нам путь к отступлению!
Оскар глухо что-то ответил, но слов Фридрих уже не расслышал. Они наконец добрались до дворца. Здесь всё началось, здесь же всё и закончится, а потом… Да, а что потом? Думать об этом ему не хотелось.
Мимо, визжа от радости, просеменили Феликс и Стрелла. Кальссон радостно чертыхался себе под нос. Все словно обезумели от капельки света, проникавшей сюда через зарешеченные световые шахты в стенах.
— Сюда, сюда! — закричал Брумзель, пытаясь собрать всех соглядатаев. Он вытащил из щели между кирпичами маленький ключик — на меры безопасности здесь, во дворце, видимо, не очень-то обращали внимание — и осторожно отпер маленькую обитую железом дверцу. Она со скрипом отворилась, кожей и деревом запахло сильнее. Примешивался еще аромат машинного масла — может, им смазывали сочленения рыцарских доспехов? Брумзель взял у Фридриха фонарь и двинулся вперед, в темноту. Потом вдруг на соглядатаев полился холодный дневной свет: Брумзель отодвинул тяжелые бархатные занавеси с окон оружейной палаты, и теперь все могли лицезреть свидетельства славной истории Южной Стороны.
Впрочем, «оружейная палата» — не совсем точное название, потому что это помещение было размером со спортивный зал; с арсеналом в приграничной крепости не сравнить. В лучах света, падавших внутрь, танцевали пылинки. Все стены были увешаны булавами, кистенями, алебардами, мечами и шпагами. Кроме того, тут были небольшие катапульты, пращи, рогатки, несколько мушкетов, щиты, шлемы, копья и кольчуги. Множество рыцарских доспехов просто стояли по углам, как будто для них не нашлось другого места, и, конечно, латы тут были не только для двуногих. Имелся даже доспех для боевого шмеля, со шлемом и забралом. Одна стена была полностью занята элегантными луками и колчанами. Посередине зала стояла большая стеклянная витрина, не запыленная и сияющая чистотой, с золотыми рамками для стекол и — совершенно пустая.
Брумзель рухнул на колени:
— Доспехи! Доспехи Грюндхильды исчезли!
— Наверняка их забрала Офрис, чтобы подготовить к войне, — сказал Фридрих, положив руку ему на плечо. Он знал, что Брумзель до сих пор тяжело переживает вероломство своей королевы.
— Это святотатство, — прошептал Брумзель, качая головой. — Доспехи Грюндхильды!
— Надо же! — удивилась Грюндхильда, — Молодые барышни нынче надевают старье, которое я носила в юности! Теперь оно снова в моде! Но мой меч не у нее. Он всегда оставался при мне!
Молеправительница между тем решительно подошла к стене с луками и колчанами.
— Ха! — она сняла с крюка большой арбалет. — Это я возьму с собой. Уж эта штука расчистит нам путь, если кто-то будет сильно упрямиться!
— Но это же священный арбалет Маттиаса Бесстрашного… Ну да ладно, — Брумзель покорился судьбе. Заниматься почитанием святынь, когда нужно действовать здесь и сейчас, было бессмысленно.
— Берите себе дальнобойное оружие, — крикнул Тальпа, — да поживее! Нам нужно спешить!
Через десять минут соглядатаи заново вооружились старым оружием. Фридрих взял только щит: обращаться с мечом он все равно не умел, но захватить что-нибудь для защиты от острых клинков ему показалось разумным.
Дверца, через которую соглядатаи вошли в зал, на самом деле была черным ходом в оружейную палату, а вышли они через широкие парадные двери. Теперь коридоры стали просторнее, так что соглядатаи смогли лучше распределиться.
— Сейчас мы поднимемся на первый этаж, — объявил Брумзель, — но сначала пройдем через отдел исполнения наказаний. Иначе говоря, через темницы. Там есть несколько стражников, придется их обезвредить. Так что, пожалуйста, двигаемся исключительно тихо!
Стражники даже с самым чутким слухом не в силах были услышать Стреллу и Феликса, которые бесшумно подлетали и закрывали лицо каждому из этих несчастных, так что никто не мог слышать их криков, пока их обезвреживали. Троих тюремщиков соглядатаи уже связали, заткнули им рты кляпами и заперли в пустых камерах. Но когда они разбирались с четвертым, из-за угла вдруг появились двое уборщиков. Один из них, увидев полный коридор вооруженных захватчиков, тут же выронил ведро, а второй (крошечная божья коровка) с визгом отбросил метелку для пыли и по воздуху устремился прочь, постоянно наталкиваясь на стены.
— За ним! — крикнул Тальпа, и его голос громом прокатился по коридору. — Не дайте ему уйти! — Но жук уже скрылся из виду.
— Теперь нужно поторапливаться! — крикнул Брумзель. — За мной!
Соглядатаи бежали, никого не встречая по пути, пока тюрьма не осталась позади. По широкой винтовой лестнице они поднялись на первый этаж и оказались в большом белом холле. Но там они были не одни: десятки слуг и горничных в ужасе уставились на них и через мгновение бросились врассыпную. Через боковую дверь в холл хлынули стражники, и когда противники двинулись друг на друга, Фридрих внезапно оказался на передовой. Он отчаянно пытался вспомнить, чему его учил Генри, но, стоило первому солдату кинуться на него, Фридрих просто ударил его щитом по голове. Шлем этого солдата еще долго звенел, хотя его владелец уже давно без сознания осел на пол.
Рядом с ним Тальпа передними лапами смел двух стражников. Остальные соглядатаи помогали дерущимся с тыла. У дворцовых стражей шансов особо не было, потому что их было всего человек тридцать, и первые из них скоро обратились в бегство.
— Дальше, дальше! — подгонял Брумзель. — Туда, вверх по лестнице!
Лестницу — мраморное сооружение с помпезными украшениями в виде цветов и листьев, покрытых сусальным золотом, — соглядатаи взяли штурмом. Когда они добрались до верха, музыка вдруг сбилась с ритма. Сначала стали выбиваться некоторые инструменты и молоты, чем дальше — тем больше. Звук трубы негармонично прорезал ясные голоса сестер Совини, а потом все смолкло.
Брумзель, стиснув мандибулы, полетел над другими соглядатаями наверх лестницы; все, кто умел летать, последовали за ним. Фридрих вместе с остальными побежал за ними. Они пронеслись по галерее, через длинный коридор с гобеленами, представлявшими потрясающие батальные сцены, потом через еще один холл, на другом конце которого виднелись богато украшенные широкие двери.
Стражники не раз пытались преградить путь, но их было слишком мало, чтобы удержать мчащихся соглядатаев. Брумзель первым добрался до двери, и, пока Фридрих далеко за его спиной с помощью щита оборонялся от разъяренных жуков-стражников, он уже дергал ее ручки.
