Фридрих тоже заметил, что Офрис больше не казалась ему сказочной принцессой. Зубы как жемчуг? Золотые волосы? И что с того? Да, она оставалась симпатичной девушкой со светлыми волосами, может, даже и не очень интересной, может, даже с не особенно выразительным лицом, но это не была больше Офрис, королева, центр мира и всеобщего внимания.
Фридрих посмотрел наверх, туда, где висел портрет Грюндхильды в натуральную величину. В Грюндхильде с ее серьезным, тонким лицом — в ней было то, чего не хватало Офрис. Фридрих точно не знал, что это, но именно благодаря этому качеству Грюндхильде доспехи были по плечу, а Офрис выглядела в них переодетым ребенком. Да, именно: девочкой, вырядившейся в мамино платье. Он не смог сдержать усмешки.
— А теперь успокойся и положи меч, — сказала Молеправительница, поводя глазами.
— Нет, — ответила Офрис.
— У тебя нет шансов победить, признай это, — сказала Молеправительница тоном, призывающим к благоразумию. — Муравьиных армий больше нет, Клупеус испепелил сам себя, у тебя остались только шершни и осы. Твой план известен всей Северной Стороне. Все прекрасно знают, какая ты коварная тварь. Так что положи эту штуку, выйди и объяви, что война отменяется.
Тут Офрис улыбнулась.
— А если я откажусь?
— У меня арбалет, — холодно ответила Молеправительница. — Или ты не знаешь, что это такое?
Офрис встала и медленно двинулась к Молеправительнице, опустив меч.
— И ты меня застрелишь? Застрелишь? Вот так просто? Хотя я на тебя не нападаю? Просто потому, что я не делаю того, что ты хочешь?
— Не знаю, — ухмыльнулась Молеправительница. — Хочешь проверить?
Офрис прошла уже половину зала. Она непрерывно приближалась к Молеправительнице, которая продолжала держать ее на мушке, но не делала никаких попыток выстрелить.
— Проблема в том, — проговорила Офрис, — что я слабее тебя.
— Именно, — Молеправительница продолжала улыбаться.
— И если ты меня застрелишь, что будет? Ты станешь подлой убийцей, — продолжала Офрис. — И вот тогда действительно разразится война с Севером. Мои подданные будут мстить за меня. И я войду в историю как героиня, которая с одним мечом в руках не побоялась мятежницы, вооруженной арбалетом!
— Я не… не мятежница! — прошипела Молеправительница, которая только сейчас поняла, к чему клонит Офрис. — Мятеж — это организованное восстание против правительства. В Северной Стороне нет правительства. А если бы и было, то правила бы точно не ты! То, что мы делаем, — вовсе не мятеж. Мы просто хотим дать тебе по твоим загребущим рукам! И всё!
— Можешь называть это как хочешь, — с улыбкой сказала Офрис. Она почти дошла до Молеправительницы. — Но ты победить не можешь. Что мне муравьи? С помощью моей армии я спокойно могу выступить против твоих соглядатаев. Северная Сторона беспомощна и неорганизованна, а мои люди — профессиональные военные. Война состоится, и, что бы ты ни делала, героем стану я!
— К сожалению, это правда. Она держит личных летописцев, которые об этом позаботятся, — ядовито сказал Фридрих.
Офрис теперь стояла прямо перед Молеправительницей, которая хотя и не опускала арбалет, но дрожала от ярости.
— Ну, давай, застрели меня! У тебя же руки чешутся! — весело сказала Офрис.
Молеправительница заскрипела зубами.
— Видишь, я всё просчитала, — радостно продолжала Офрис. — Так или иначе побеждаю я. Неужели ты действительно думала, ты, полусумасшедшая бабенка из леса, что сможешь меня победить? Это и у другого уровня людей не получалось!
— Э-э, да, но их с твоей дороги убирал я! — напомнил Брумзель своей бывшей начальнице, которая слишком любила представлять факты односторонне.
Молеправительница застыла в нерешительности. Фридрих уже начал волноваться. Она ведь была женщина импульсивная, и это давало о себе знать.
— Ну, если я все равно ничего не могу сделать, тогда, наверное, надо просто спустить курок, — прорычала она. — Тогда я хоть не откажу себе в удовольствии отправить тебя, коварную сволочь, в мир иной!
— Пожалуйста, — ответила Офрис, холодно улыбаясь.
Тут на плечо Молеправительнице легла рука Грюндхильды Маленькой и Сморщенной.
— Дай-ка мне. Это как раз по моей части, — прошелестела она.
Один строгий взгляд Грюндхильды — и Молеправительница опустила арбалет. Она все еще кипела от ярости, но все-таки отошла, предоставив возможность дальше действовать Грюндхильде.
— Ну вот! — радостно сказала Офрис. — И что мне теперь с тобой делать? Конечно, надо было бы великодушно тебя отпустить. По-геройски так.
— Простите, мадемуазель королева, — подала голос Грюндхильда. Офрис удивленно огляделась и опустила взгляд на старушку.
— Да?
Грюндхильда откашлялась.
— Я требую поединка согласно части второй четвертого параграфа Кодекса героя.
— С кем? — удивленно спросила Офрис. — С этим маленьким шмелелетом?
— Со мной, — любезно ответила Грюндхильда.
— С тобой? Ты совсем с ума спятила? — Теперь пришло время Офрис стоять с открытым ртом. — Ты хочешь биться со мной? Один на один?
— Не только биться, — Грюндхильда улыбнулась беззубой улыбкой. — Во втором параграфе, как тебе известно, сказано, что король может оставаться у власти до тех пор, пока никто не победит его в поединке. В противном случае бразды правления переходят к победителю.
— Это же курам на смех! — вскинулась Офрис. — Это правило, видно, родом из тех времен, когда, чтобы стать королем, достаточно было хлопнуть дубиной по голове паре человек!
— Это правило установила Грюндхильда Великая, — сказала Грюндхильда Маленькая и Сморщенная. — И я полагала, память ее здесь чтут! Спору нет, это была сумасшедшая идея, но норма обязательна к исполнению — Кодекс героя здесь совершенно однозначен!
Офрис слабо засмеялась.
— Иди домой, бабушка. С тобой я биться не буду!
— Но ты должна! — ласково возразила Грюндхильда. — Ты должна принять вызов на любой поединок, который тебе предложат; непринятый вызов автоматически считается поражением. Этот пункт тоже внесен в Кодекс Грюндхильдой Великой! Черт побери, ну и глупой же я тогда была… — добавила она очень тихо.
Офрис покачала головой.
— Ну и зачем тебе биться со мной? — спросила она. Было видно, что она потихоньку отходит от шока. — Ты же все равно проиграешь! Ты разве сказаний о героях не знаешь? Когда герою бросает вызов недостойный соперник, герой всегда побеждает!
— Смею предположить, что тебе известно и заключительное положение второго параграфа, — продолжала Грюндхильда. — Поединок продолжается до смерти одного из соперников. Так что побежденному после потери царства о начале новой карьеры беспокоиться не приходится.
