— Нарисуй ему нас вдвоем, — предложил Брумзель. — Я бы тоже с радостью что-нибудь нарисовал, но больших пальцев-то у меня нет.
— Ах да! У меня на дне сумки есть золотая краска, — вспомнил Кальссон.
Спустя час его новое украшение было готово. Фридрих старался, как мог. К сожалению, получилась у него только маленькая кривая фигурка золотого шмеля с крошечным человечком в синем комбинезоне на спине, но Кальссон радостно рассматривал рисунок снова и снова.
До начала вечера они продвигались вперед и довольно рано устроились на ночлег. В конце дня они чувствовали себя уже старыми друзьями, и Брумзель с Фридрихом втайне радовались, что решились рассказать Кальссону свою историю. Трое усталых путников слушали хор карамор, звеневших над ними в вечерних сумерках, а потом погрузились в сон.
На следующий день, около полудня, они добрались до старого, разбитого молнией дуба. Ствол его был сверху донизу в дуплах и дырах, в которых помещались самые разные заведения — от приемной ясновидящей до овощной лавки. Здесь путники пополнили запасы и купили подробную карту Северной Стороны, потому что Царство Шипов за последние годы сильно изменилось. Перед тем как лететь дальше, они зашли в чайную полакомиться чаем с пирогом. Расположившись у решетки балкона, с которого открывался прекрасный вид на лес, они потягивали чаек из медных чашечек и спокойно наблюдали за жизнью внизу и в колючих зарослях (а Кальссон еще поглядывал на официантку, симпатичную гусеницу яблонной плодожорки). Но вдруг Фридрих увидел нечто настолько невероятное, что даже протер глаза.
В одну секунду всю землю под ними затопило черным блестящим потоком. Словно волна маслянистой жидкости накрыла сначала палую листву, потом побеги кустов, захлестывая все выше и выше. Фридрих поморгал, перегнулся через перила балкона и разглядел, что это были муравьи. Бессчетное их количество двигалось по земле и по плетям ежевики, плотным ковром накрывая все вокруг.
— Муравьи! — встревоженно сказал Фридрих. — Там внизу муравьи! Очень много. Как думаешь, они не за нами гонятся?
Брумзель вылез на карниз балкона и стал рассматривать происходящее.
— Нет, — сказал наконец он. — Их вообще ничего не интересует, видишь? Они просто идут вперед.
И действительно: черная масса неудержимо неслась вперед, огибая разбитый молнией ствол, причем ни один муравей не вертел головой по сторонам, все упрямо глядели только вперед.
— Может, это безобидные муравьи, которые к Клупеусу отношения не имеют? — прошептал Фридрих.
Кальссон, вцепившись рядом с Фридрихом в балюстраду балкона, с ужасом тихо проговорил:
— Видите? Эти твари в ногу идут!
Фридрих не понял, почему Кальссон вдруг так перепугался.
— В ногу. И что?
— Муравьи никогда в ногу не ходят! — резко ответил Кальссон. — Никогда. Они так распределяют шаги, чтобы не отбивать по земле никакого ритма.
И тут Фридрих услышал звук. Тихое тум-тум-тум, которое становилось все громче по мере того, как черная масса текла мимо. Фридриху тоже стало страшно. Он не понимал почему, но что-то здесь было не так, и это вселяло ужас.
— Они двигаются на север, чтобы занять позиции для большого нападения, — прошептал Фридрих. — Клупеус собирает их где-то, откуда удобно атаковать страну. А с Южной Стороны потом подтянутся солдаты Офрис.
Неужто на них на всех кольца с инициалом Клупеуса? Может, даже те самые, которые они видели в Молотобое? Фридрих поймал себя на том, что грызет собственный палец. Тут ему в голову пришла мысль, которая, он понимал, Брумзелю не понравится.
— Может, Белая Фея знает, как справиться с этими муравьями? — спросил он вполголоса.
— Не мели чепухи! — набросился на него Брумзель. — Против Офрис и ее армий Белая Фея — всего лишь безумная старуха, которая прячется в лесу и посылает скаутов на поиски сокровищ! Поверь, она ничего не сможет противопоставить вот этой армии там, внизу! — Он несколько успокоился и заговорил тише: — Муравьи невелики ростом, но справиться с ними практически невозможно: у них отличная броня, и к тому же они брызгают кислотой! Один муравей, конечно, тебя не одолеет, но три-четыре — вполне. Они не отступают, когда устают. Муравьи не отступают, пока не победят или пока не упадут замертво. Такова их природа. Пара миллионов муравьев вполне может покорить весь Север.
— Только что это за муравьи? — пробормотал Кальссон. — Ходят в ногу и воюют за кого-то другого!
Черная река под ними продолжала свой бег. Фридриху не в первый раз страшно захотелось оказаться дома. В этой стране ему было не по себе.
Вдруг черная масса загудела. Звук шел от одного края до другого — эдакий всеобъемлющий, громкий, монотонный гул.
Через некоторое время Фридрих понял, что в этом гуле есть и слова, и стал вслушиваться внимательнее. Муравьи скандировали снова и снова одни и те же рифмовки в такт шагам. Песня, если это так можно назвать, была примерно такая:
Три-четыре, пять-шесть,
Нас много, мы здесь.
Семь — ты один никто.
Восемь — лучше заодно.
Девять, десять, раз —
Нет барьеров для нас.
И куда бы мы ни шли,
Не свернешь нас с пути.
Фридрих весь покрылся гусиной кожей. Брумзель, стоявший рядом, кажется, чувствовал себя не лучше, хотя, конечно, гусиной кожей покрыться не мог — он вцепился четырьмя лапками в балюстраду балкона, зашевелил мандибулами, на лице изобразилось отвращение.
— Такого я еще не видывал! — выдохнул Кальссон. — Я сплю? Если да, ущипните меня. Это же полное безумие!
— Хором муравьи, наверно, тоже обычно не поют? — спросил Фридрих, все еще не в силах оторвать взгляд от тысяч черных крошечных танков, проходящих мимо.
— Не поют, — тяжело вздохнул Брумзель. — Что Клупеус такое выдумал? Это просто отвратительно!
— Но если ты говоришь, что он не может контролировать их сознание с помощью магии, — прошептал Фридрих, — как ему удается делать такое?
— Я не знаю, как это у него получается, — просопел Брумзель. Его передернуло. — Знаю только, что ни минуты больше не хочу здесь оставаться. Расплачиваемся и исчезаем!
Они рассчитались и покинули дерево, сев в вагонетку в подземном туннеле. Так они ехали на север пару часов подряд. Вообще-то это получалось ужасно медленно, даже пешком вышло бы, наверное, чуть быстрее, но, по крайней мере, когда уже вечером они вновь поднялись на поверхность, муравьев в поле зрения больше не было. Всю дорогу под землей им казалось, что над головой слышится топот миллионов муравьев, неутомимо шагающих в ногу.
Глава девятая. Три совы, три шелкопряда и одно открытие
Два следующих дня они продолжали двигаться на север. Шершней и ос им в Царстве Шипов ни разу не встретилось, и скоро они почувствовали себя так уверенно, что Брумзель перестал маскировать свои золотые полосы. Муравьи тоже больше не встречались, но кого бы из местных жителей они ни спрашивали, им говорили, что такие массы муравьев проходили здесь с начала года уже не один раз.
