Они пересекли границу на седьмой день путешествия. Пограничник в поезд зашел всего один — усталый чиновник, заглядывавший во все купе и выборочно просивший открывать чемоданы и сумки, чтобы посмотреть, не спрятана ли там какая-нибудь контрабанда. Кроме того, он, по его собственному выражению, проверял, нет ли в поезде находящихся в розыске преступников. Впрочем, делал он это не особенно тщательно: даже не попросил Брумзеля снять клоунский нос, чтобы взглянуть на его лицо. Паспорта он тоже не спрашивал, потому что в Северной Стороне у многих их все равно не было. После часа такого контроля сотня соглядатаев незамеченными пересекли границу с Южной Стороной.
Довольные Фридрих и Брумзель сидели у себя в спальном вагоне.
— Как шелкопряды поживают? — спросил Фридрих.
Брумзель захихикал:
— Видели бы они себя! Такого творческого подъема у них давненько не случалось! Грюндхильда говорит, они постоянно ссорятся из-за парфюмерного оргáна. Все трое создают новые ароматы, которые наверняка будут называться «Венделина № Х». Думаю, сейчас примерно до «Венделины № 19» добрались.
— Значит, они действительно слепы как кроты, — вздохнул Фридрих.
— Нет, кроты получше видят, — усмехнулся Брумзель. — Неплохо водичка работает, а? Какие теперь могут быть проблемы?
Такие вопросы, подумал Фридрих в этот момент, лучше вообще не задавать. Потому что слишком часто на них скоро находится ответ. Так случилось и на этот раз. Обнаружилось одно обстоятельство, которое они совершенно упустили из вида: адвокат Бомбикола, Мускалюра и Диспарлюра.
Вечером следующего дня в вагоне-ресторане произошла ужасная сцена. Грюндхильда сидела в обществе троих поклонников, и все они следили за движением ее губ, пока она рассказывала какую-то забавную историю (по крайней мере, ухажерам она казалась невероятно забавной), а за соседними столиками сидели несколько соглядатаев и диковинных существ.
Вдруг в ресторан вошел адвокат шелкопрядов, взял стул и, не здороваясь, с дрожащими от нетерпения усами обратился к своим клиентам:
— Господа, мне срочно нужно с вами переговорить!
— Это не может подождать? — спросил Диспарлюр. — Мы заняты прелестнейшей беседой.
— Нет, дело действительно очень срочное. — И адвокат вынул из кармана кипу каких-то бумаг.
— Сейчас мы действительно заняты, — зашипел Мускалюр. — Поговорим позже!
— Насколько именно позже? — адвокат-землеройка начал сердиться. — Вас же теперь практически невозможно застать в подходящий для разговора момент! Вы либо проводите время с этой дамой, либо запираетесь у себя в купе, чтобы сочинять новые ароматы и любовные стихи!
— Завтра утром, — пообещал Бомбикол.
— Утром? Да вы же встаете только к обеду, потому что не спите ночи напролет! — возмутился адвокат. — Мы едем в Белоскалье, потому что хотим прийти к соглашению с королевой, а для этого нужно еще многое обсудить. Вы должны сконцентрироваться на серьезных вещах — речь ведь о деньгах!
— Деньги! — Мускалюр закатил глаза. — Это все, о чем вы способны думать? Деньги не придают жизни ценность! От денег счастливым не сделаешься!
— Вы меня наняли, и я занимаюсь ровно тем, за что мне платят, — раздраженно напомнил землеройка. — Но я не могу вести переговоры один, мне нужно обсудить все варианты соглашения с вами. Так что, пожалуйста, оторвитесь от вашей дамы хоть на полчасика!
К сожалению, для Бомбикола это прозвучало так, будто адвокат неуважительно отозвался о Грюндхильде.
— Попрошу выбирать выражения, когда говорите о госпоже Вурстхаммер! — заревел он. — Это, чтоб вы знали, женщина, которую я люблю!
— И я тоже! — подхватил Диспарлюр.
— Ну а я в первую очередь! — вставил Мускалюр.
Грюндхильда сидела рядом, элегантно промакивая рот салфеткой. Точнее, элегантно это выглядело бы, если бы другой конец салфетки не был повязан у нее на шее.
— Вы говорите о любви? Но взрослый человек всегда найдет способ заниматься делами, даже если он влюблен! — с горячностью возразил землеройка. — Вы же не юнцы-подростки! Да и они не ведут себя так странно. Вы ведь с нее глаз не сводите, будто под гипнозом. Все трое! Это ненормально!
— Что ж в этом ненормального? — огрызнулся Диспарлюр. — У красивых женщин часто бывает много поклонников!
— Ха! — взвизгнул адвокат. — У красивых женщин! Да вы ее видели? Она же вам в матери годится, а может, даже в бабки!
— Красота и возраст, — с достоинством произнесла Грюндхильда, — никак между собой не связаны, молодой человек.
— Но вы же больше ничего вокруг не видите! И ни о чем другом не способны думать! Это… это какая-то нездоровая зависимость, да! — Тут он вдруг замолк, перегнулся через стол и прошептал: — Скажите, а не могло так случиться, что на вас попал тот парфюм, который вы поставляете королеве Офрис? Что вас поэтому так сильно захватила любовная страсть?
— Исключено! — Бомбикол поднял палец. — Мы так четко рассчитали действие смеси для Офрис, что она почти не действует на шелкопрядов. На мужчин практически всех других видов — да. Но не на шелкопрядов. Из предосторожности, вы понимаете. Нет, госпожа Вурстхаммер от природы обладает таким очарованием, устоять перед которым практически невозможно! — и он влюбленно улыбнулся ей, а она подмигнула в ответ.
Фридрих и Тальпа за соседним столиком начали вставать, готовясь к нападению. Было понятно, что, если сейчас же ничего не произойдет, либо адвокат, либо его клиенты в следующие минуты придут к правильным выводам.
— Так что мы не потерпим никаких замечаний в адрес госпожи Вурстхаммер! — с угрозой в голосе произнес Диспарлюр. — А теперь оставьте нас, пожалуйста. Мы так славно беседовали, пока не встряли вы!
В ярости и отчаянии адвокат запищал:
— Тут дело явно нечисто! Как иначе эта сморщенная старая карга смогла вас так окрутить, что вы потеряли всякий рассудок!
Три гуснеца уже начали подниматься с мест, чтобы защитить честь своей дамы, но Грюндхильда замахала руками:
— Спасибо, господа, спасибо! Пожалуйста, не начинайте драку!
С этими словами она встала, с достоинством обошла вокруг стола, приблизилась к адвокату, схватила его за воротник и так двинула головой, что тот рухнул со стула.
— Это у меня и у самой прекрасно получается! — довольно улыбнулась сама.
Землеройка от удара тут же потерял сознание и больше опасности не представлял. Но плюхнулся он в тарелку к здоровенному майскому жуку за соседним столиком, которому это совсем не понравилось.
— Эй! — вскакивая, заревел он. — Кто это сделал? Сейчас я ему покажу!
— Я! — ответила Грюндхильда беззубым ртом. — Я это сделала!
— Госпожа Вурстхаммер! Венделина! — закричал Бомбикол. — Стойте! Не надо тягаться с этим парнем, кто знает, что из этого может выйти!
