Дженевив нахмурилась, почти враждебно глядя на него. Серые глаза метали молнии, но плечи бессильно поникли.
– Не имею понятия, о чем вы говорите.
– Так самый острый ум этого дома вовсе не викарий, а его дочь? Вы пишете статьи за него!
Дженевив побледнела, вскочила, вырвала у него рукопись из рук и смяла бумаги.
– Что за нелепость?! Какой еще острый ум? Я обычная женщина.
Ричард рассмеялся, придя от ее горячности в восторг.
– Впервые вижу, чтобы умная женщина притворялась дурочкой. Вы удивительная!
Девушка сникла и нахмурилась.
– Вы же видели статьи отца. Они подписаны его именем.
– Да, но настоящий автор стоит передо мной.
Дженевив была готова отрицать очевидное. Но пытливый интеллект и острое внимание к деталям, идеальный анализ, продемонстрированные в статьях, были слишком узнаваемы.
– Перестаньте упрямиться, мисс Барретт. Ведь я прав?
В то время как девушка искала способ увильнуть от ответа, Ричард уже прикидывал, как использовать новые знания в своих целях. Можно ли будет получить фамильную драгоценность с помощью шантажа? Насколько Дженевив боится огласки своей тайны, чтобы продать подвеску?
Действовать подло не хотелось, поэтому Ричард пока отбросил мысль о шантаже. Нет, не отбросил, а просто убрал в дальний уголок сознания в надежде, что воспользоваться столь гадким планом не придется.
– У меня нет ученых степеней.
– Зато есть блестящий ум. А также сильнейшая тяга к знаниям, – возразил Ричард.
Он был впечатлен тем, сколь многого добилась девушка без специального образования. Не обращая внимания на ее сопротивление, Ричард взял руку Дженевив, сжимавшую скомканные бумаги, и осторожно поцеловал ее пальцы. Это не было попыткой соблазна, скорее, это был жест невероятного уважения к ее силе воли.
Дженевив бросила на него растерянный взгляд из-под ресниц. Она поняла, какой именно смысл вложил гость в этот поцелуй, и безропотно приняла его.
Когда он отпустил ее руку, девушка принялась расправлять скомканные бумаги.
– Я прошу вас не делиться с отцом своими подозрениями. Это может разрушить его репутацию.
– Но это несправедливо. Ваш талант и ваше упорство должны быть вознаграждены.
Дженевив вздохнула и развела руками:
– Отец обещал признать меня соавтором, после того как мне исполнится двадцать один, но этого до сих пор не случилось.
По тому, как поникли плечи девушки, Ричард понял, что ему признаются в очень личных вещах. Неудивительно, что она злилась на отца. Хармзуорт сочувствовал Дженевив, как человек со сложными семейными отношениями.
– И никто не подозревает?
– Для этого нет причин, – вздохнула Дженевив печально.
– Но ваша рука так узнаваема, – хмыкнул Ричард и сел на стул рядом с ее креслом. – Стоило углубиться в чтение, и у меня не осталось сомнений.
– Вы удивили меня, мистер Эванс.
– Просто между нами существует особая связь, мисс Барретт.
Она поглядела на него с осуждением.
– Перестаньте заигрывать. Это серьезная тема.
Ричард негромко рассмеялся и откинулся на спинку стула.
– Поверьте, я тоже вполне серьезен. – Помолчав, он высказал предположение: – Не кажется ли вам, что лорд Невилл что-то подозревает?
Лорд Невилл вел себя как сторожевой пес, почуявший нарушителя. Этот человек явно защищал свою территорию. Но что или кого он считал своей собственностью? Научные труды викария? Дружбу с самим викарием? Его незамужнюю дочь? Или все вместе?
Дженевив усмехнулась с удивившим Ричарда цинизмом:
– Лорду Невиллу очень хочется быть причастным к великим умам и открытиям. Спонсируя моего отца, он возвышается в собственных глазах.
Это было неожиданное мнение, однако вполне правомочное. Оно легко объясняло поведение лорда Невилла. Возможно, тому просто не хотелось делиться славой с внезапно возникшим на горизонте соперником.
– Послушайте, вы не должны прятаться в тени отца.
Внезапно девушка ответила с жаром, прижав ладони к груди.
– А я и не собираюсь! – Казалось, ей не терпелось поделиться наболевшим даже со случайным слушателем. – Я хочу опубликовать под своим именем статью о фамильной драгоценности Хармзуортов!
Господь милосердный! Ричард вытаращил на нее глаза и несколько секунд не мог прийти в себя от изумления.
Неудивительно, что Дженевив не хотела продавать артефакт.
Он спросил как можно небрежнее:
– Какой драгоценности?
– Да вот же она. – Девушка ткнула пальцем в подвеску на цепочке, лежавшую среди бумаг. – Мои изыскания потрясут ученый мир. По крайней мере, тех историков, которые изучают англосаксов, – добавила она горько, подчеркивая тем самым, что таких немного.
Взяв драгоценность со стола, словно это была безделица, Дженевив накрутила цепочку на палец. Камни в подвеске заиграли разноцветными лучами, отразив свет свечи.
Ричард еле удержался, чтобы не выхватить вожделенную вещицу.
– Мне завещала подвеску прекрасная женщина. Увы, ее уже нет в живых. Она училась у Мэри Уолстонкрафт и была первой, кто догадался, что я пишу статьи для своего отца. Я благодарна ей за этот подарок, ведь это семейная реликвия.
Еще бы. Реликвия, черт бы ее побрал! Его семейная реликвия. И тетя Амелия, виконтесса Беллфилд, не имела никакого права передавать ее в чужие руки. Какого труда Ричарду стоило промолчать, не сознаться Дженевив, кому именно принадлежит подвеска.
– Видимо, эта дама очень ценила вас. – Он боялся, что голос дрогнет и выдаст его.
Терпение, напомнил Ричард себе, терпение. У него еще есть время заполучить проклятую подвеску.
– Я тоже дорожила нашей дружбой. Это была прекрасная женщина! – с пылом воскликнула Дженевив. – Ах, видели бы вы ее коллекцию старинных книг!
– Если виконтесса Беллфилд так уважала историю предков, не странно ли, что фамильную реликвию она отдала вам, а не своим прямым наследникам?
– Она не слишком ладила с Хармзуортами. Давний семейный скандал, знаете ли. Она считала, что наследник не имеет права претендовать на титул.
Ричард вздрогнул, как от пощечины. Даже под чужим именем в чужом доме он все равно был уязвим. Семейный позор несмываемым пятном лежал на нем, и стереть его было труднее, чем пятна чернил с залитых водой рукописей.
Но нет! Он не сдастся! Он вернет подвеску туда, где ей место, – в фамильное имение в Норфолке. Подвеска принадлежит семье Хармзуортов. А он, Ричард, был, черт побери, Хармзуортом, пусть и нечистокровным!
