– Ты презираешь меня, но поверь, не так сильно, как я сам презираю себя.
Ричард сделал еще шаг к Дженевив. Пламя свечей заколыхалось. Его лицо еще никогда не казалось девушке таким красивым и таким чужим. Он разбил ей сердце. Он хладнокровно шел к своей цели и добился того, чего хотел.
Лжец!
Дженевив резко отвернулась, наклонилась к лежащей на полу нижней юбке и принялась ощупывать кружевную ткань. Она не хотела вспоминать о том, как торопливо руки Кристофера… – Ричарда! – снимали с нее одежду, как его ладони скользили по ее телу. Вспомни Дженевив об этом – и слезы бы вскипели в глазах, а этого она хотела меньше всего. Дженевив хотела выглядеть сильной, хотела обдать предателя презрением и холодом.
Дженевив нащупала кармашек в складках юбки и, развязав тонкую тесьму, извлекла небольшой тканевый мешочек. Медленно протянув руку вперед, девушка показала Ричарду сверкающую камнями драгоценность.
– Твоя цель достигнута. Соблазн сработал.
Его глаза потемнели, на щеке задергалась мышца.
– Это подвеска? – упавшим голосом спросил Ричард.
– Конечно, это подвеска, – огрызнулась Дженевив. Она вздохнула. Что толку кричать и срываться теперь, когда все кончено? Все, что ей оставалось, – уйти с гордо поднятой головой. Единственная роскошь, которую она могла себе позволить.
– Ты носила ее с собой? – Он покачал головой. – Вот почему никто ее не нашел.
– Ну, твоим людям не повезло.
Его губы изогнулись.
– Не было никаких моих людей. Дженевив, я понимаю, ты не можешь теперь мне верить, но…
– О, это первое твое заявление, с которым я готова согласиться. Да, я не верю ни единому твоему слову.
Его кулаки сжались.
– Я больше никогда не обману тебя, милая. Я в ответе только за первое вторжение. Я никогда не напал бы на твоего отца и тетю. Я ни за что не причинил бы зла невинным людям из-за какой-то подвески.
– Не причинил бы зла? – Дженевив горько рассмеялась. Горечь и обида жгли ее, словно кислота. Она хотела говорить равнодушно и холодно, но не справлялась с выбранной ролью. Ей было так больно, больно до дурноты.
– У тебя немало причин меня ненавидеть, это так…
– Ого, сэр Ричард, а вы становитесь все откровеннее.
– Да послушай же! Я не собирался обижать тебя или причинять вред!
– Конечно, не собирались, сэр Ричард. Вы просто не думали обо мне, а думали только о себе. – Она вновь протянула ему подвеску. – Забирайте и убирайтесь прочь.
Потрясенный, Ричард смотрел на ее ладонь, дрожащую, неверную. Этот жест, полный презрения, ставил крест на всех его надеждах. Стальная змея в животе еще сильнее сдавила его внутренности.
– Дженевив, я…
Она вызывающе вздернула подбородок, изо всех сил стараясь не заплакать. Только не перед ним, не сейчас.
– Забирайте и будьте прокляты!
Неудивительно, что мистер Кристофер Эванс так интересовался ее исследованиями. И хорошо, что он не знает о тех сенсационных выводах, которые она сделала в своей статье. Когда статья увидит свет, она будет отомщена. Смеется тот, кто смеется последним… Не так ли?
Увы, мысль о мести нисколько не умаляла боль предательства. Дженевив хотелось заползти в темный угол и дать волю слезам.
Ричард протянул руку и отвел ее запястье. Казалось бы, у столь отвратительного человека должно быть холодное, неприятное прикосновение, как у жабы. Но его пальцы были теплыми.
– Мне не нужна больше подвеска.
Почему он отказывается взять фамильную реликвию, ради которой задумал свой гадкий план? Или он что-то знает? Мог ли он тайком прочитать ее рукописи? Узнать секрет, который должен взорвать ученый мир столицы?
– Думаю, нужна, – процедила девушка сквозь зубы, буравя Ричарда взглядом.
Он покачал головой.
– Оставь себе.
– Я что, еще и умолять вас должна? Умолять забрать то, за чем вы так долго охотились? Вы явно переоцениваете свое обаяние.
– Сейчас я точно не чувствую себя обаятельным, – вздохнул Ричард.
Он наклонился вперед и коснулся ее пальцев губами. Поцелуй был таким нежным, что Дженевив невольно затрепетала. Ричард поцеловал каждый ее палец. На мгновение она едва не поддалась его нежной ласке и даже закрыла глаза, но опомнилась и одернула руку.
– Вы пожалеете, что отказались от подвески, но будет поздно.
– Поздно? – Он нахмурился.
– Вы уедете и больше никогда не вернетесь в Литтл-Деррик.
Ричард упрямо качнул головой.
– Нет.
Дженевив насупилась.
– Вы должны убраться из моей жизни, неужели не ясно? И никогда больше не прикасайтесь ко мне!
Мука исказила его лицо.
– Зачем ты поступаешь с нами так жестоко?
– С нами? – Дженевив горько усмехнулась. – Сегодняшний вечер был ошибкой.
Ричард слабо улыбнулся.
– Прекрасной ошибкой, не так ли?
Ее щеки вспыхнули. Говоря о вечере, она даже не вспомнила о лорде Невилле, а думала только о ласках Кристофера… Ричарда Хармзуорта, подлого, вероломного обманщика.
– Я не хочу вас больше видеть.
Ричард снова покачал головой.
– Я понимаю твои чувства, но уехать не могу. Ты в опасности, и я тебя не оставлю.
– Самая большая опасность на моем пути – это вы! – выкрикнула Дженевив резко.
– Я должен защитить тебя от лорда Невилла.
– А кто защитит меня от вас?
И снова мускул задергался на его щеке.
– Не надо бояться меня.
Дженевив зажмурилась. Она чувствовала себя слишком измученной, чтобы продолжать этот бесполезный спор.
– Учтите, я в последний раз предлагаю фамильную драгоценность Хармзуортов.
– Единственная драгоценность в моей жизни – это ты.
Сердце Дженевив сжалось от боли. Это была такая сладкая ложь, в нее так хотелось поверить – без оглядки броситься в объятия любимого мужчины, предавшего ее!
Она отступила назад и убрала подвеску за спину.
– Довольно пустых слов, сэр Ричард.
– Ты подвергаешь себя опасности, милая. Лорд Невилл должен был уже понять, что в доме викария подвески нет. Он может подослать наемников.
– Хотите помочь мне? У вас ведь подвеска будет в сохранности, не так ли? – с сарказмом спросила Дженевив.
– Я же сказал, мне не нужна подвеска. Но ее необходимо перепрятать. Пусть ты не веришь мне, можешь довериться Кэмерону.
– Ваш друг герцог такой же лжец, как и вы. Он все знал, но не вмешался.
