Дженевив остановилась потрясенная и обернулась к лорду Невиллу.
– Полезайте в дыру. – Пистолет лорда Невилла ткнул ее в ребра.
– Но я не…
– Полезайте в дыру! – Злодей засмеялся. – Держу пари, вы не знали, мисс Барретт, что под часовней аббатства находится склеп. Я прочел об этом в старых приходских книгах Литтл-Деррика. Не помню, кто именно обрел покой в этих стенах, но вскоре вы с вашим любовником составите ему компанию.
– Так вы не будете в нас стрелять? – изумился Ричард.
– К чему такое насилие? – почти злорадно спросил Фэрбродер. – Застрелить вас – это слишком легко и скучно, а избавляться от тел тем более хлопотно. Я замурую вас в склепе. Вы умрете от голода или задохнетесь.
– Но нас будут искать, – леденея от ужаса, прошептала Дженевив.
– А вот это вряд ли. О вас уже начали судачить в Литтл-Деррике. Я сообщу нужным людям, что видел, как вы вместе покидали городок. Никто и не усомнится, что влюбленные голубки сбежали из-под опеки строгого викария.
Гринграс, тащивший на веревке измученного поскуливающего пса, гадко расхохотался.
– Да, это прекрасный план. Девка та еще потаскуха.
Дженевив застонала.
– Ты не должна стыдиться, – шепнул Ричард.
Она кивнула, не в силах говорить. Ей предстояло не только умереть мучительной смертью, но и прослыть женщиной с дурной репутацией после смерти. Но жалела ли она о том, что сделала? Нет!
– Я ни о чем не жалею, – выдавила она.
Лорд Невилл гадко улыбнулся.
– Это только пока, дорогуша. В этом мрачном склепе у тебя еще будет время все обдумать.
– Ты даже Сириуса запрешь в часовне? – спросил Ричард.
Фэрбродер пожал плечами.
– Может, все же пристрелить бедолагу? Это будет милосерднее.
– И это ты называешь милосердием?! – огрызнулся Ричард. – А как же слово лорда?
– Все верно, я обещал не стрелять в животное, если получу подвеску. Слово чести, конечно! Что ж, я пощажу эту жалкую псину. А вы можете начинать молиться.
Ричард бросил на него взгляд, полный ненависти, и галантно предложил Дженевив руку.
– Идем, милая.
– С удовольствием, дорогой.
Это была чистой воды бравада. Они ступили в пролом, где с трудом угадывались ступени каменной лестницы. Дженевив корила себя за опрометчивый поступок. Не будь ее рядом, Ричард не побоялся бы рисковать и, возможно, одержал бы над противником верх. Она была виновата в их поражении, но руководствовалась страхом за благополучие любимого.
Это могло стать эпитафией на ее надгробии. Вот только надгробия у нее не будет…
А если еще не все потеряно? В глазах Ричарда, когда он вошел в пролом в стене, читалась мрачная решимость. Невозможно было поверить, что этот упрямый и несгибаемый человек так просто сдастся. Эта вера заставила Дженевив гордо распрямить плечи, чтобы не дать лорду Невиллу возможности упиваться победой.
Они оказались в темном помещении. Свет не мог пробраться внутрь иначе, чем через отверстие в стене. Через несколько мгновений Гринграс толкнул избитого Сириуса внутрь и выстрелил ему вслед, словно ставя точку. Потом раздался грохот камней – снаружи закладывали пролом.
– Покойтесь с миром, – донесся издалека голос лорда Невилла.
Наступила гулкая, глухая темнота.
Глава 32
Снаружи разливался теплый осенний вечер, тогда как внутри склепа было промозгло и холодно, а еще темно и жутко. Дженевив слышала, как Ричард бормочет утешительные слова поскуливавшему псу. Очевидно, он развязывал веревки. Несколько секунд она боролась с приступом дурноты и отчаянно пыталась не думать, что они оказались похороненными заживо. Голос Ричарда немного успокоил ее.
На ощупь девушка прошла к гробнице и присела на край. Камень был ледяным, и она подвернула подол платья так, чтобы он превратился в небольшую подушечку для сидения. Темнота была такой, словно свет и вовсе никогда не существовал.
Что-то коснулось ее виска – она вздрогнула. Наверное, она задела головой паутину, но в темноте казалось, что склеп наполнен призраками, которые много лет ждали случая пообщаться с живыми людьми. Даже рациональный склад ума не мешал воображению Дженевив рисовать ужасные картины мистического характера.
Как же ей не хотелось умирать в холоде и мраке!
– Я отправила Джорджа к герцогу с запиской, – сказала она, мучимая чувством вины за свое безрассудство: если бы Ричард был один, он сумел бы спастись.
– Тогда Кэмерон придет нам на помощь.
У Ричарда был до странности высокий голос, и Дженевив предположила, что это каменные своды искажают его.
Откуда ждать помощи, если ни одна живая душа не знала о склепе под часовней в заброшенном аббатстве? Страх забрался Дженевив за ворот, словно живое существо, и пополз по груди и животу, устраиваясь поудобнее. Ей стало не хватать воздуха, и некоторое время она ловила его ртом, выпучив глаза. Когда первобытный ужас немного отступил, она порадовалась, что Ричард не видел панику на ее лице.
Вспомнив о свече, прихваченной для прохода через темное кладбище, Дженевив едва не расплакалась от радости и принялась искать ее по карманам.
Ричард зажмурился, когда внезапно вспыхнул неровный свет, показавшийся ему поначалу ослепительным. Дженевив следила за тем, как отступают пугающие тени, забирая с собой страх.
– Да ты настоящая волшебница, милая!
– Очень удобное платье. Столько карманов… – улыбнулась Дженевив.
– Носишь с собой свечу, чтобы гулять по подземельям? – спросил Ричард, сидевший на ступеньке каменной лестницы.
Оба из всех сил притворялись, что это обычный разговор и ничего страшного не случилось.
– Ты удивишься, но мне часто требуется дополнительный свет. Я же работаю по ночам – свечи всегда под рукой.
– Прости, милая, я и забыл, что ты – ученая леди, – усмехнулся Ричард. Он гладил спутанную шерсть дрожащего Сириуса. Не было сомнения, что Сириус скоро придет в себя: руки Ричарда таили в себе особую энергию.
– Кстати, у меня есть и нож. Он тебе нужен?
– Не шути так! Если у тебя есть и нож, я просто обязан жениться на такой практичной женщине.
Его галантность, его шутливый тон заставили Дженевив увидеть ситуацию в ином свете. Лорд Невилл не застрелил их – они живы. У них есть свеча. Возможно, Ричард придумает способ выбраться из склепа, или же Кэмерон их отыщет.
– Не веришь, значит? Тогда держи. – Она достала из кармана небольшой нож и протянула Ричарду.
Дженевив была готова улыбнуться, но вдруг заметила, как поморщился ее любимый, принимая нож. Приблизившись, она подняла свечу. На рукаве его рубашки расплывалось темное пятно.
