Он слышал, конечно, что рассказывают о нынешних обитателях Библиотеки. Все сходились на том, что там хозяйничали явно не звери. Но и сходство этих созданий с представителями рода человеческого уже не очень-то просматривалось. Датчанина одолевало какое-то болезненное любопытство: «Можно ли предположить, что эти твари – потомки прежних хранителей Библиотеки? Ведь сами они не могли так измениться? Или могли? А что, если с покрытой шерстью морды глянут вдруг знакомые глаза – кого-то из тех, кого я встречал в прежней жизни? Нет, невозможно! И все же…»
Левша, обстоятельный и неторопливый, предложил обсудить маршрут до мелочей. Расположившись за одним из столов посередине станции, они развернули схему.
– Вот здесь выходим – возле Достоевского, – бурчал Левша. – Назад, на Кремль, не оборачиваемся, а если угораздило обернуться – под ноги смотрим, не наверх. Да, еще учтите – я пойду впереди, а вы за мной. Потому что я один знаю, как надо мимо турникетов идти.
– Там еще книжный есть, напротив Библиотеки, – озабоченно произнес лысоватый, щуплый Костик. – Если в Библиотеке стремно будет, лучше уж туда.
– В книжном таких редкостей не найти. В Библиотеке, если повезет, можно в главное хранилище попасть. Тогда с хорошей добычей вернемся. Там – реально старые книги… Очень старые, редкие, – убеждал Левша.
Повисла пауза. Казалось, все одновременно подумали об одном: можно ведь и не вернуться.
«Старые книги охраняют старые боги», – ни с того ни с сего подумал вдруг Датчанин. И засомневался: стоит ли вообще идти.
– Вот тут у меня схема, брамины дали, глядите и запоминайте. Потом уже не до этого будет. – И Левша достал разрисованный листок бумаги в клеточку, потершийся на сгибах. Все трое уставились на чертеж.
– Я ничего не понял, – сообщил Костик. – Стрелочки какие-то, переходов полно. Прям лабиринт.
– Неважно, – сказал Левша. – Ты постарайся запомнить, а в нужный момент сориентируешься. А еще мне один брамин рассказывал, что там призрак бродит.
– Какой призрак? – заинтересовался Костик.
– Библиотековеда одного. Забыл, какого. Там история какая была: этот библиотековед в свое время эмигрировал, но прах свой после смерти завещал похоронить на родине. Ну, и собрание книг своих Библиотеке завещал. И вот, привезли книги и урну с прахом и до поры поставили урну на полочку где-то в хранилище. А потом то ли забыли, куда поставили, то ли после очередного перемещения она куда-то делась… В общем, так и осталась та урна где-то там, среди книг…
– По мне, уж лучше с призраком столкнуться, чем с теми… – пробормотал Костик. Он, как и многие другие, из суеверия старался не поминать нынешних обитателей Великой Библиотеки всуе.
– Может, библиотековед этот нам, наоборот, чего-нибудь подскажет, полезные книги укажет. Ведь книги – они для людей. А не для тех, лохматых, не к ночи будь они помянуты, которые сидят в Библиотеке и воображают, что охраняют их – от нас. Вот скажите – для кого они их теперь охраняют? – Левша хмыкнул. – А еще народ поговаривает, что ведьма там живет. Ну, не в Библиотеке, а дальше, в подземельях. Там же весь холм Ваганьковский ходами изрыт – кто только ни копал. Какие-то темницы подземные еще от Ивана Грозного остались, ход к Кремлю, поговаривают, есть там. Потом археологи копали. Но немного успели раскопать: то у них там обваливалось чего-то, то запрещали им. Тоже ведь неспроста это. Видно, наверху-то кое-что знали и боялись – как бы те не раскопали чего лишнего. Так что место намоленное, как говорится, туда идти – не всякий сдюжит. Как начнет чертовщина всякая мерещиться… Потому поодиночке в Великую Библиотеку лучше даже не соваться.
– Да там и кроме ведьмы наверняка призраков полно, – полушутя сказал Датчанин. – Ведь тут, поблизости от Кремля, в старину вроде казематы пыточные располагались.
«Намоленное место… Старые боги… Ведьма», – это были любимые телеги Ксюхи. Наверное, она могла бы тоже многое порассказать. Такое, что пропала бы всякая охота соваться куда не следует. Но с тех пор как Маша умерла, он перестал дорожить жизнью.
Странно, почему-то ему припомнился тот, давний, поход в магазин возле самого Кремля. Наверное, потому, что они тоже тогда были совсем недалеко от Великой Библиотеки, только шли с другой стороны. А может, это было какое-то предчувствие? Ведь тот, с первого взгляда удачный поход обернулся бедой для большинства его участников.
Датчанин старался гнать от себя дурные мысли. Но ближе к выходу настроение у него резко испортилось. Может, из-за того, что пришлось обойтись без привычной дозы грибов. Ему уже хотелось отказаться от затеи: зачем ему, по сути, было видеть, во что теперь превратилась Великая Библиотека? Но останавливала мысль, что в таком случае он прослывет ненадежным, и вряд ли кто в другой раз возьмет его в компаньоны. Потому он предпочел на предчувствие не обращать внимания, как бы погано на душе ни было.
И все же, когда они поднимались по ступенькам, которыми теперь очень редко пользовались люди, когда разглядывали в пыли отпечатки чьих-то ног, убеждение, что все затеяно напрасно, только окрепло. Впрочем, в следующий момент Левша вскинул руки, указывая на вичуху, которая нарезала круги в ночном небе, и Датчанину стало не до предчувствий.
– Главное – не оглядывайся назад, – сказал Левша каким-то странным голосом. Совсем как сам Сергей тогда, давно, внушал Кишке, Скелетону и Сане. Скелетон пропал еще по пути. Саня и Кишка исчезли потом. «Забрали, – равнодушно подумал вдруг Датчанин. – Их, молодых, забрали. А меня оставили. Интересно, кого заберут на этот раз?» Он поглядел на Левшу и не увидел лица за панорамной маской – только черноту. Словно бы это уже и не Левша был. Словно что-то другое говорило за парня.
Вичуха, немного покружив, улетела куда-то в сторону Храма Христа Спасителя – то ли не заметила людей, то ли предпочла не связываться. Теперь можно было и осмотреться.
Перед ними возвышалась Великая Библиотека – огромное серое здание с высокими колоннами. На крыше когда-то были статуи, Истомин помнил, но теперь их не было видно. То ли попадали, то ли сливались с темнотой. Несмотря на предупреждение, он чуть было не обернулся к Кремлю, туда, где красными сполохами мерцали звезды. Вовремя опомнился. Нельзя было поддаваться влиянию заточенных в них демонов. Один старичок-брамин, впрочем, призывал его не верить байкам. Мол, звезды сделаны из такого минерала, который светится сам по себе. «Минерала, ха! – Он что-то отвык доверять ученым. Особенно за последние лет двадцать. – Лучше уж верить в худшее, чтобы не разочароваться потом».
Пройдя мимо памятника Достоевскому, который сидел, сиротливо сгорбившись, словно удрученный тем, что ему последнее время доводилось видеть перед собой, сталкеры осторожно приблизились к хранилищу книг. Слева – первый подъезд, тяжелые двери хорошо сохранились. Сергей помнил их тяжесть, он когда-то ходил сюда, в читальный зал на втором этаже. Но почему-то его охватил вдруг беспричинный страх, он чувствовал, что сейчас туда лучше не заходить. Чуть правее – второй подъезд, там были всяческие службы и администрация, старенький лифт с зарешеченной дверью. А справа стены образовывали тупик, в котором располагался третий подъезд – и Истомину показалось, что туда-то можно толкнуться.
