– И все это из-за него. Одно его слово… и все было бы иначе. Впрочем, ты, видно, совсем не дорожишь своей никчемной жизнью, раз связалась с ним. На нем – проклятие. Почти все его женщины умирают.
– Откуда вы знаете? – пробормотала Ника.
– Сам мне рассказывал, – нехорошо усмехнулась травница. – Не боишься, что и тебя уморит? Или до тюрьмы доведет?
– Я ему никто, – горько сказала Ника. И от травницы эта горечь не укрылась.
– Что ж, лечи его… но помни мои слова и не забывай о моем подарке. Чувствую – придет день, когда ты мне скажешь «спасибо», – хихикнула женщина.
И некоторое время смотрела Нике вслед, бормоча себе под нос:
– Каждая девушка хочет быть красивой… для своего дружка. Вот и ты захочешь… рано или поздно… рано или поздно…
Датчанин бредил. И уже не соображал – где сон, где явь. Рушились горы, вспыхивало пламя. Крутился шаманский бубен. Звучал голос, такой знакомый, но слов не разобрать было, одно только монотонное «О-о-о». Из моря деловито выбирался долговязый длинноногий птицеголовый бог, спотыкаясь на кучах гальки. А потом появлялось лицо в темных очках – суровое, бесстрастное. И светящийся амулет – странная фигурка с растопыренными руками. «Это я на концерте, – соображал он. – А Соня где? Она ведь была со мной». Но вместо олененка Бэмби на него таращились жуткие зеленые глаза с поросшей серой шерстью хари. Такие странно человеческие глаза. И раздавался свистящий шепот: «Пус-с-ти!» – почему-то со знакомыми интонациями Левши.
Потом привиделась Яуза. Что-то белело в волнах. Датчанин пригляделся и увидел, что по воде плывет Соня. Пышное белое платье надулось колоколом и удерживало девушку на воде. А она перебирала в руках какие-то веточки. Подняла голову и улыбнулась ему. Вдруг позади нее из воды высунулось черное щупальце. Он хотел крикнуть, но горло перехватило. И она, продолжая улыбаться, стала погружаться под воду, словно что-то тянуло ее вниз. Напоследок Соня успела еще раз ему улыбнуться – и темная вода поглотила ее. Он застонал.
А потом он увидел лицо. И не сразу понял, чье, но определенно знакомое.
– Привет, – сказал ему парень с челкой, падающей на лоб, поправляя волосы. Запястье парня украшали несколько фенечек.
– Ты кто? – прохрипел Датчанин.
– Можешь звать меня Диджеем.
– Чего тебе надо?
– Фу, как грубо, – усмехнулся парень. – Я ведь не спрашивал, чего тебе надо было, когда ты вломился в мое жилище.
И тут Истомин с ужасом понял: это лицо он видел на фотографии в разграбленной квартире. Тогда, когда водил на поверхность этих двух искательниц приключений. Вывел-то он двух, а обратно вернулся с одной. Вторая так наверху и осталась. И сталкер успел еще удивиться – женщина, которую он погубил, не удосужилась явиться ему в кошмаре, зато неизвестный парень так врезался в память.
– Тебя нет, – выдавил сталкер. – Ты – мертвый.
– А это – как посмотреть, – усмехнулся парень. – Знаешь, Москва полна призраков. Настоящие шаманы не умирают совсем – от них непременно что-то остается, какая-то сущность. Я, конечно, не был волшебником, только учился. Но в астрал выходить случалось. Вот так вышел однажды – и не вернулся. Строго говоря, возвращаться-то было уже некуда. Так вот и завис. Да тут со мной еще немало народу болтается. Ну, не всем это дано, конечно, – остаться, некоторые сразу в пепел превратились.
– Уйди, – прохрипел сталкер.
– Это почему? – возмутился парень. – Вы пришли ко мне, как к себе домой, взяли мои вещи, а я теперь – уходи? Неужели тебе не интересно, как я жил? А ведь неплохо жил. Машина у меня была, катал любимую девушку. Девушка-то как раз успела в метро. И жила там… целых два месяца. Как она погибла – рассказывать неинтересно. В общем, еще неизвестно, кто кому должен завидовать.
– Отстань, – взмолился Датчанин. – И без тебя тошно.
– Так и быть. Уговорил. Ухожу, – усмехнулся парень. – Но не прощаюсь. Я еще вернусь.
– Бредит, – сказал рядом чей-то голос.
Потом Датчанин увидел над собой другое лицо, и не сразу понял, что очнулся. Женщина с волосами, рассыпавшимися по плечам, с набеленным лицом, в пышном платье, склонилась над ним, тряся бусами.
– Маргарита Валуа, – церемонно представилась она, поймав его взгляд. – Можно просто Марго.
– О как? Неужели? Ну, тогда я – Эддард Старк из Винтерфелла, – хмыкнул он. – Рад знакомству, леди.
– Не-ет, ты не хранитель Севера. Меня не обманешь. Я тебя знаю. Ты – Черный принц, – погрозила она ему.
Сознание понемногу возвращалось. Он вспомнил, что мельком уже видел ее здесь. Заметил, что платье ее – все в пятнах, волосы слиплись. Почувствовал тяжелый запах. Это была местная юродивая. Что ж, на долю женщин в подземке выпало немало тяжелого и страшного, и не все это вынесли. Каждая сходила с ума по-своему. Кто-то буйно, как Кошка, отмечая трупами врагов свой путь. А кто-то – тихо.
– Я дам тебе цветов, мой господин, – бормотала тем временем помешанная, протягивая ему клочья мха. – Вот это – от головы, это – от сердечной тоски.
– Попить лучше дай, – перебил он.
Сразу же неведомо откуда взялась кружка с травяным чаем, слегка остывшим. Сергей отхлебнул, поморщился.
– Что за дрянь?
– Пей. Пей, это поможет, – быстро проговорила неизвестно откуда взявшаяся девушка в мешковатой одежде. У девушки этой были острые черты лица, а в ушах покачивались сережки в виде морских коньков – более приметные, чем она сама. – Это – травы настоящие, не думай. Наверху, в чистом месте, в полнолуние собраны. Их та тетка дала, к которой ты меня посылал. Окса.
Лицо девчонки он помнил, но смутно. И никак не мог понять, при каких обстоятельствах они раньше с ней встречались. «Неужели я ее тоже наверх водил? И как же, черт возьми, ее зовут? Вот так, в лоб спросить – неудобно. Она так смотрит, будто мы сто лет знакомы». Он попытался повернуть голову – спина тут же отозвалась болью. Но кое-как ему удалось оглядеться – и он сразу понял, что находится не у Кармен. В полумраке, царившем в палатке, Сергей заметил свисающего с потолка на веревочке грязного игрушечного медвежонка, от которого веяло антисанитарией и уютом. Подушка под головой была какой-то шероховатой – Датчанин скосил глаза и увидел пеструю вышивку. «Где это я? Видимо, хозяйничает здесь эта девчонка? Ну и зачем она меня сюда притащила? Мало ей своих трудностей, что ли? Ладно, – подумал он, – будем решать проблемы по мере поступления».
– Ты у травницы была? – спросил он незнакомку. – Ну и как она?
– Злилась, кажется, – неуверенно сказала девушка. – Какая-то она недобрая, эта Окса.
– Раньше у нее было другое имя, – рассеянно пробормотал сталкер. – Может, не стоило мне посылать тебя к ней. С ней поаккуратней надо.
– Никита Станиславовна, – прогундосил сбоку голос той, набеленной, – я вам пока больше не нужна?
