– Но, может…
– Никак не получится. Может, на поезде в следующий раз?
– Л-ладно, – отчего-то пригорюнилась она.
И оставалась какой-то странно подавленной все то время, пока ее собирали в дорогу (от банок с компотом она стоически отказалась, но литровую емкость с медом отчего-то взяла). Даже в пути, в машине, на вопросы отвечала односложно и без особой охоты.
– Ничего не бойся, все будет хорошо, – мягко подбодрил ее я, выбираясь из машины возле аэропорта.
– Да, конечно, – кивнула она, пряча глаза за круглыми темными очками.
– Иногда кажется, что все очень плохо и страшно, – пошел я в сторону терминала. – Но проходит день, и все становится вновь замечательно.
– А можно, чтобы этот день прошел вчера? – Неожиданно откликнулась Ника.
– Иногда плохой может быть целая неделя, – не нашелся я с ответом, ответил скомкано и прибавил в шаге, чтобы не встретиться с ней взглядом.
Шел, стараясь не замечать слишком пустой терминал. Шел, игнорируя скопления людей в черных костюмах, старательно огибающих нас своим вниманием. Шел, стараясь не перейти на бег в этой тревожной, наполненной скрытым напряжением атмосфере.
– Что-то происходит? – Обхватила мою левую ладонь своей правой Ника, когда до выхода к автобусу на летном поле оставались последние двери.
Эта скрытая тревожность оказалась доступна и ей.
– Всегда что-то происходит, – слегка сжал я ее руку, не отпуская. – Важно, готов ли к ты к этому или нет.
Я оттолкнул дверь от себя и уверенной походкой двинулся к автобусу. А когда до него оставалось с десяток метров, замедлил шаг.
Оглянулся – из терминала выходили люди в черных костюмах, замыкая пути отступления. В висках заломило от напряженного внимания холодных взглядов, словно наложенных поверх прицелов чего-то дальнобойного. Оглянулся – никого, но ощущение никуда не делось…
И напоследок, стоило остаться трем метрам до цели, как из автобуса, нам навстречу, неторопливо вышел поджарый мужчина средних лет, в гимнастерке прошедшего столетия – светло-зеленой, с высоким воротом, прошитым алым кантом, и украшенный тускловатыми медными пуговицами. Полностью седой, с высокой гривой зачесанных набок волос, он держал руки заложенными за спину, выпрямленную в идеальной осанке. Хромовые сапоги, начищенные до зеркального блеска, отражали высокое солнце. И ощущение чудовищной мощи рядом – чужой, неприятной, продавливающей волю ненамеренно, но одним своим присутствием.
Я смотрел на него краем зрения, чуть повернув взгляд и стараясь не встречаться прямым взглядом. Потому что, во-первых, чревато. Во-вторых, смотреть на него прямо бесполезно – образ то плывет, размываясь нечеткой картинкой, то обретает строгие линии, словно реальность сходит с ума, пытаясь воплотить это существо, собрать в единый образ всю ту силу, которой от него веет на физическом уровне, царапая обострившиеся чувства.
– Максим, это кто? – Тихо пискнула Ника, вцепившись до боли мне в руку и дрожа, как осиновый лист.
– Это Шуйский Александр Олегович, великий князь, – буднично ответил, успокаивающе пожимая ее ладошку. – Отец князя нынешнего и дед Артема.
Тот, о ком мы говорили, ощерился тонкой улыбкой и прикрыл на мгновение дикие, звериные глаза, от одного взгляда которых холодило чуть ниже солнечного сплетения.
– Итак, раз мы знакомы, – послышался негромкий, но очень низкий голос. – Вы, разумеется, окажете мне любезность и скажете, где мой внук?
– Я готов лично проводить, – постарался я улыбнуться, не обнажая зубы. – Самолет готов.
– Чудесно, – повернулся тут же он спиной и вернулся в автобус.
Мы молча последовали за ним.
Столь же немногословно доехали к ожидающему нас самолету, поднялись по трапу и расположились в салоне, пока командир корабля и изрядно нервничающая стюардесса проговаривали необходимые и ритуальные фразы перед полетом.
Великий князь предпочел первое кресло у выхода. Мы же расположились за семь рядов от его спины, ближе к крыльям – будто расстояние в самолете может что-то изменить.
– Максим, что происходит? – Маскируя вопрос за гулом двигателей взлетающего самолёта, нервно спросила Ника.
То, что происходило, откровенно пугало девушку. И далеко не безосновательно.
– Ты, возможно, знаешь ту небольшую тайну, которую скрывает семейство Шуйских? – Спросил я ее спокойным голосом, не стараясь как-то спрятаться за окружающим шумом или приблизить к ее ушку лицо.
– Не совсем понимаю…
– Род, некоторым образом, оборотни. – Уточнил я. – Медведи.
Впереди недовольно дернул плечом великий князь – глупо пытаться утаить голос от такого, как он. Шепчи или говори в полный голос – совершенно без разницы для лесного владыки.
– Понимаешь, – продолжил я, – со временем, зверь в их голове все равно побеждает людское начало. Тогда зверь с остатками человеческой личности уходит в лес, где обычно и погибает. Так правильнее для всех. Но до той поры, пока не придет смерть, у княжества все равно будет один владетель – самый мощный и самый сильный медведь в стае, глава рода. Одна территория, один владетель, понимаешь?
– Д-да, – чуть ошарашенно ответила Ника.
– Наша проблема в том, что в нынешнем поколении Шуйских родился Артем. Очень сильный, страшно сильный медведь. Потенциально гораздо сильнее, чем нынешний хозяин территории.
Князь Александр Олегович недовольно поворочался в своем кресле.
– Но у территории, красавица, как я и говорил, может быть только один хозяин, – наставительно произнес я. – Не может быть двух сильных медведей на одной земле. Кто-то должен уступить и отдать главенство. Поэтому Александр Олегович Шуйский так жаждет как можно быстрее встретить внука. Чтобы убить его до того, как тот войдет в полную силу.
Спереди хрустнула пластиковая накладка подлокотника.
– Н-но как же так….
– И ты бы знала, – произнес я одними губами, наклонившись к ее лицу. – Каких трудов стоило выгнать его из чащобы и загнать в мой самолет.
– У-у тебя глаза… Светятся, – сглотнула Ника, опасливо отодвигаясь в сторону.
Я прикрыл глаза, не желая пугать девушку.
– В целом, ничего страшного, – буднично продолжил я. – Доставай ту ерунду, которую тебе выдал Борис Игнатьевич.
– Какую еще ерунду? – Изобразила она недоумение.
– Артефакт. – Терпеливо пояснил я. – Чтобы меня убить. Але, женщина, у нас двухсотлетний медведь на борту, а тут в кармашке только пластиковая вилка!
– Тихо ты! – Шикнула Ника, опасливо поглядывая на первый ряд.
Но князь пока не понимал грозящей ему опасности.
– Давай артефакт. Я верну, честно. – Протянул я ладонь.
