Тогда я призвал грозу и устроил деду праздничный салют над крепостью – на нескончаемое количество залпов невероятно красивыми, уникальными в своем величии молниями – и продолжал до тех пор, пока из дворца Юсуповых все же смогли дозвониться и в панике уточнить, правда ли у нас тут началась война… «Это грохот шампанского!» – С хохотом отозвался старик, прижимая меня к плечу. «У меня день рождения! Мы празднуем с внуком!»…
А уже утром было «есть много нехороших людей, которым не надо бы жить, внук. Рассказать, почему?». И после тех рассказов, под хруст спелых яблок, сойдясь на том, что даже звери бывают добрее друг с другом, были тихие беседы о том, как выжить в этом неспокойном мире человеку, которого не хотят этому учить дома… Многое было – и тайны тоже, только не в ответ на прямые расспросы, а просто, как часть жизни, которая случается.
Воспоминания завершились возле автомашины, а звук закрывшейся двери отсек как шум улицы, так и лишние эмоции. Подумаешь – всплывет в университете нежеланное и обременительное родство. Проблемы любят, когда на них оттягивают жизненные силы, стараясь воплотиться если не в реальности, то достать через богатую фантазию, готовую предложить десятки негативных вариантов развития событий. Так что проще принять к сведению и озадачить аналитиков – те с профессиональной отстраненностью расковыряют доступные их пониманию ветки вероятностей, а на все неплановое у нас есть танк и взрывчатка.
Включенный личный телефон отозвался сообщениями о пропущенных вызовах, два последних из которых принадлежали Артему, а остальные могли подождать.
– Алеу? – С осторожностью поинтересовался я у товарища.
Все же, я был не совсем уверен, оставляя его наедине с манекеном и Никой. Нет, Артем, конечно же, «мастер» и щиты Силы снимает только во сне…
– Приходила твоя барышня. – Выдохнул он вместо «здрасьте», да еще с толикой злорадства.
– Что сразу моя? – Возмутился я. – Это общегородское горе!
– Короче, твой манекен не пострадал. Она его в свое логово потащила. Сказала, пришлет тебе фото.
– Лишь бы иголкой не тыкала. Я щекотки боюсь.
– Ах да, – словно спохватился он. – Перед тем, как его забрать, она отчего-то решила его пальпировать.
– Пальпировать или избить ногами?
– Не перебивай! Короче, внутри манекена обнаружились пакетики с белым порошком…
– Вот, блин, – в сердцах высказался я.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Да это стиральный порошок и мука, – с досадой отмахнулся я. – Ну прихватили бы ее с этим в метро. Максимум пара суток в отделении, пока экспертиза идет! Зато завтра мне на экзамене никто бы не мешал!
– Максим, ну знаешь, – возмутился Артем.
– Посочувствовал бы мне лучше. Теперь мне ей занятие новое придумывать…
– Я ловлю себя на сочувствии к Нике. С учетом того, что дня четыре назад я хотел ее убить, это, знаешь ли, о многом говорит.
– Артем. А теперь – только честно. Ты ей подсказал?
– Нет. – Четко и чеканно выдал он.
«– Значит, сама догадалась, – разлилось тепло в груди. – Это хорошо.»
– Тут, кстати, бедлам, – продолжил Артем, легко перейдя на другую тему. – Результаты вытащили на белый свет, у наследника Шереметьевых трояк по русскому. У Романовых сорок баллов, представляешь? Юсуповы, Голицыны, Гагарины – с трояка на четверку и обратно.
– Да они совсем оборзели! Даже работы не правили, сразу в протокол. – Возмутился я искренне.
– Максим, – зашептал Артем в трубку. – Я серьезно, не до шуток! Ты никакого протокола не трогал, понял? Тут уже два раза вертолет над головой пролетал, и мне не по себе от герба на его корпусе. Того самого герба, ты понял?
– Я вообще ничего не трогал со времен восьмого класса, – подтвердил я показания. – На том и стою.
– Будем верить, обойдется. – Выдохнул друг. – И спасибо за восемьдесят два балла. Отбой!
– Отбой, так отбой, – хмыкнул я, завершая сеанс связи.
По истории, раз он ничего не сказал, у нас все тоже нормально – восемьдесят пять и девяносто три, причем в этот раз в мою пользу.
– Куда сейчас, господин?
– Почтовое отделение сто двадцать девять – сто десять. Проспект Мира, пятьдесят один.
Посмотрим, что там лаборатория по Вере отыскала.
Глава 20
Бетонную коробку, закрытую зеркальным стеклом, сложно полюбить. Творчество архитектора, главным преимуществом которого были знакомства в архнадзоре города и возможность продавить разрешение, не стоило тех денег, которые были заплачены за проект. Модель строения, ее распечатки, развороты и вид перспективы в окружении существующих строений – все это вызывало чувство скрытого неудовольствия, зашептываемого словами консультантов: «офисная постройка», «сложности с согласованием, вы же понимаете», «ваше первое здание, будут еще, лучше!».
Потом как-то сами по себе появились подрядчики – то ли архитекторы их привели, то ли риелтор, сосватавший участок земли. Они представились модным словом «девелоперы», обещали качество, сроки и многозначительно поигрывали массивными браслетами золотых часов на руках. На парковке их ожидали седаны премиум-класса, улыбки сияли прожекторами металлокерамики, а в речах то и дело сквозило сочувствие к людям, взявшимся строить в таком сложном и коррумпированном городе. Ведь кроме разрешения на строительство, зданию требовались коммуникации: водоотведение, водоснабжение, электричество и газ, за техусловиями на которые тоже нужно было идти на поклон к очень серьезным людям, пусть и со смешными должностями. И заместитель директора районного газораспределения мог позволить себе дворец, а его начальник успешно сосватал дочь за аристократа – пусть и слабенького, но… Такие люди, опасаясь за свое благосостояние, не вели дела с посторонними. Но оперируя ограниченным лимитом ресурсов (государевых, но мнимых своими), не торопились уступать их задаром. В общем, получить технические условия законным путем можно было и не надеяться. Во всяком случае, так говорили, делая отсылки к уже реализованным проектам, называя имена, но уклоняясь от высказывания точных сумм. Будет дорого – не стоило сомневаться. В этом городе все дорого.
Договор был заключен, аванс выдан, и примерно через неделю к участку земли подъехал полуубитый экскаватор, принявшийся вяло вычерпывать землю под фундамент. Объявились работники – обморочного типа мужики в непонятной одежде, притащившие с собой перелатанную бытовку. На свободном пятачке земли сгрузили первую партию металла – тоньше, чем по проекту, со следами длительного хранения и без каких-либо сертификатов. Прибывший сварщик потребовал точку подключения и электроды, прижимая к боку крохотную коробочку личного инвертора. Я потребовал у него удостоверение. Он негодованием уверил, что нет причин ему не доверять. Я пальцами приварил два швеллера друг к другу. Больше я его не видел.
