– С-ско-о-о-ти-и-и-на-а, – на манер мантры тихо пропела Ника.
– Девушка, вы будете что-то заказывать? – Уточнила заскучавшая официантка.
– Воды, – приосанилась Ника.
Вода тут стоила четыре рубля пятьдесят копеек за бутылку. Но у нее было ценное свойство!
– Бутылку не вскрывать! – Жестко произнесла она. – Я проверю!
Не хватало, чтобы внутрь закачали снотворное. От этого гада всего можно было ожидать. Даже садясь на кресло, Ника проверила его палочкой – не ровен час, под тканью замаскирована упаковка Лидокаина, достаточного объема, чтобы парализовать тело ниже пояса. От образа, как она сидит и плачет, не в силах пошевелиться, а напротив сочувственно скалится эта сволочь, Ника резко убрала руки со скатерти, которая тоже могла быть отравлена или заражена, и пообещала себе первым же делом купить себе перчатки и никогда их не снимать. Вот как только деньги будут – так сразу!
Интересно, а у нее точно есть четыре рубля пятьдесят копеек? – Пришла тревожная мысль. – Кажется, она все же взяла мелочь с тысячной на заправке два дня назад. Или проигнорировала?!
Оттого, появление нового персонажа оказалось замеченным не сразу.
– Я смотрю, такая красивая девушка и одна, – бархатным голосом пропел статный блондин в шелковой сорочке поверх бугристых мышц, обаятельно улыбаясь и протягивая ей букет алых роз. – Прошу вас, примите в знак искреннего восхищ…
– Вас Максим послал да? – Оборвала его Ника, посмотрев подозрительно и отодвинувшись вместе со стулом подальше. – Что там на цветах? ЛСД?!
– Красавица, я же от чистого сердца, – растерялся парень.
– Ах, красавица, да?! – Ника подхватила салфетки со стола, обернула ими руку, перехватила букет и резко ткнула бутонами прямо в лицо подставного гада. – А ну дыши!
– Что вы творите! – Возмутился он, отфыркиваясь от лепестков.
Но как-то неубедительно, без искренности и правдивого негодования.
– Травануть меня решил, падлюка?! – Взметнулась с места Еремеева и перетянула подосланного казачка букетом через его наглую морду.
– С-сумасшедшая! – Поспешил тот ретироваться, метнувшись к выходу так быстро, что чуть не перевернул свое кресло и стол.
Цветы, как источник угрозы, были тут же размещены в урну возле третьего от нее стола – подальше, на тот случай, если алхимический реагент-катализатор уже заложен внутри ее бака и сработает, если Максим просчитал, что она выкинет цветы рядом с собой.
Поймав себя на мысли, что легонько сходит с ума, Ника замерла, но все же упрямо согласилась с доводами интуиции. Все верно сделала! Но на всякий случай, она, конечно, проверит – с чем и юркнула за двери кафе, осторожно огляделась, не обнаружив неудачливого блондинчика на улице, однако не сдавшись, направилась к черному выходу из здания. Там, правда, была свалка, неприятный запах и кошки, но что-то вело ее дальше, на параллельную улицу.
– Ну, что я говорила! – Довольно пробормотала Ника, наблюдая как тот паренек что-то отчаянно выговаривает в приоткрытое окошко задней дверцы белого лимузина.
Будто даже оправдывается – и этой искренности девушка верила.
– Ты смотри, какая скотина! Уже лимузин себе купил!
Дорогая машина между тем медленно двинулась, оставляя несостоявшегося кавалера стоять с опущенной головой. Тонированное стекло задней двери неспешно поднялось, однако уловить восточный силуэт с бородкой Ника успела. Как и его белый костюм и тросточку в руках.
– Это не Максим, – с некоторым скрипом и разочарованием выдала Еремеева. – А тогда кто?
Взгляд зацепился за номера лимузина, желая запомнить и как-то постараться прояснить владельца. Но вместо номеров там был красный герб Юсуповых.
– Чего? – Удивилась Ника искренне.
Где она, где Юсуповы! А она, получается, перетянула их человека букетом! Или в этом и был хитрый план Максима?!! Еще и с высшей аристократией ее перессорить?!
– Спокойно, подруга. Ты немного сходишь с ума, но это нормально, – закрыв глаза, выдохнула девушка. – Это не Юсупов, это какой-то слуга. Но ситуацию ты поняла правильно, это была подстава. Все хорошо, моя дорогая. Мы идем и допиваем нашу воду за четыре рубля пятьдесят копеек.
Только вот просто так насладиться чистой водой ей опять не дали.
Начнем с того, что ее место было занято мужчиной в годах, широкоплечим, осанистым и суровым на вид в своем строгом костюме. И в другой ситуации, конечно, Ника согнала бы даже такого с ее места – в конце концов, там на плечике кресла ее сумочка и ее четыре пятьдесят! Но что-то в облике показалось ей знакомым. А как присмотрелась – узнала его наверняка.
– Как вижу, мне не стоит представляться по полной форме? – Уловил он узнавание в Никином взгляде и предложил ей жестом присесть напротив. – Прошу, Ника Сергеевна.
– Чем обязана? – Осторожно присела девушка на край стула.
Этот человек был определенно связан с Максимом, а значит представлял угрозу. Но его должность… От такой даже сбежать будет сложновато – хотя приготовиться к побегу, конечно, стоит.
– Меня зовут Борис Игнатьевич, как вы, должно быть, помните. Я представляю нашу доблестную службу по защите государства от всякой… Падали, – вздохнул он и поставил ладони со скрещенными пальцами перед собой. – Иногда, изредка, но такое случается, эта сволочь оказывается сильнее меня. И я вынужден ей подчиняться.
Борис Игнатьевич неспешным жестом выудил из внутреннего кармана сотовый телефон, парой движений что-то там выбрал и развернул к ней экран с видео. Изображение показывало вполне узнаваемый коридор и дверь в кабинет – пусть и завели ее туда зачем-то на каких-то полчаса, переведя для этого из другого корпуса, но все отпечаталось в памяти надежно. На изображении прошли два человека и остановились чуть дальше от двери. Один из этих людей сидел напротив нее. Второго она, к сожалению, очень хорошо знала.
– «Будьте пожестче», – ударил по ушам чуть искаженный голос Максима, а мир слегка качнулся перед глазами.
Все же, несмотря на ненависть, какое-то светлое представление о нем у Ники все еще оставалось. Сложно взять и выкинуть из памяти образ окровавленного мальчишки, тянущего полуживую команду к победе, готового отдать за друзей свою жизнь… Тогда в нем была душа. Тогда было, за что его спасать. Было, за что любить.
– Особенности государственного устройства не позволяют мне ничего противопоставить этому молодому человеку. – Тяжко вздохнул Борис Игнатьевич. – Вы, как я понимаю, тоже уверились в том, что издеваться над вами он станет долго и абсолютно безнаказанно?
– Да… – Пересохшими губами шепнула Ника.
Ведь он был прав. Все так и будет.
– Сначала он лишил вас дара, – посочувствовал мужчина. – Потом свободы и денег. Теперь – образования. Что дальше? Он лишит вас сестры и семьи?
