– Что?! – Подпрыгнула та на месте от неожиданности, и резко повернулась к сестре.
А затем поднялась с места и нависла над Катиным креслом, напряженно разглядывая подходы к дому на трех экранах. И даже с некоторым разочарованием не нашла ни малейшего движения на периферии.
– И где? – Отразилось в вопросе ее досада.
– Да на центральное смотри! – Лихорадочно ответила сестра, резким движением мышки обозначив контур нужной камеры.
А затем и указав пальцем в экран.
– Вот!
– Так нет же ничего! – Уже раздражённо отметила Тоня. – Ну дом наш, и что?
– Окно Максима! Оно открыто! – Уже с легким испугом произнесла Катя. – А я точно закрывала!
Не май месяц! Август! Ночью холодно!
– Не мог же он очнуться? – с опаской посмотрела на сестру младшая.
Брата, разумеется, никто не травил – но сонное зелье было составлено по всем правилам, смешано исходя из массы Максима и гарантировало как легкую потерю минуты-другой памяти, так и не совсем приятные постэффекты. Все для того, чтобы их версию поутру посчитали истинной – и, разумеется, порция не предполагала пробуждение посреди ночи!
Но не успели сестры сообразить, какими последствиями им это все грозит, как ситуация на экране обрела весьма… странный оборот. Настолько странный, что в помещении домика на дереве на несколько минут поселилась недоуменно-ошарашенная атмосфера, начисто отбившая у обитательниц способность внятно комментировать.
– Э-э-э.
Для начала, окно открылось полностью. Затем на левую часть рамы оперся плечом Максим – как был, в футболке и трусах. Затем оказалось, что это не он оперся, а его привалил туда некто в черном. После чего усадил на подоконник, перевесив левую ногу в окно на улицу. На ноге заботливо свисал теплый тапок.
– А-а-а… – Не глядя потянулась Катя к амулету общей тревоги.
Но ведь никакой тревоги не было! А системы безопасности итак в настороженном режиме!!! Что, если честно, смущало и добавляло робости в действиях.
Тем временем, на видеотрансляции аккуратно подхватили правую ногу, тоже обутую в тапок, согнули в колене, собрались перенести и…
– Максим! – Воскликнули обе сестры, подскочив.
И, кажется, что-то испуганно вскрикнуло на улице так, что долетело даже до домика на дереве.
Потому что Максим с присущей беспамятному телу грациозностью грохнулся вниз со второго этажа, оставив в руках неизвестного злоумышленника тапок. Впрочем, злоумышленник почти тут же сдернул маску с головы, оказавшись Никой, с ужасом глядящей на предмет обуви и – перегнувшись через подоконник – вниз.
– Она это специально? – Сглотнула Катя, уже сжимая тревожный амулет в руках.
Всего одно нажатие – и…
Но тут Ника рыбкой нырнула со второго этажа следом за Максимом.
– Вот блин! – Метнулась к выходу Тоня. – Звони в скорую! Нет, я позвоню! – Запаниковала она.
– Спокойствие! – Удержала ее за плечо сестра, к тому времени успокоившаяся и отпустившая тревожный амулет. – Никакой скорой!
– С ума сошла?! Он же головой вниз!..
– Это ж Максим! – Встряхнула паникующую Тоню Катя. – У него на трусах пуговица от падения! Целый он! Спокойствие! Главное – не поддаваться панике!
– А если эта сумасшедшая его добьет?!
– Не добьет, у него там три пуговицы. – Успокоила ее старшая. – От падения, от нападения и третья.
– А что за третья? – Подуспокоилась Тоня.
– Тоже очень нужная, – емко завершила Катя. – А вот если мы вызовем скорую или папу разбудим, то Максим точно все узнает. А это – ремень, не меньше!!
Угроза была достаточно реальной и неожиданной, чтобы младшей побледнеть.
– Камера, камера, – защелкала Катя левой клавишей мыши, пытаясь отыскать видовую камеру на землю.
Нашла мигом. Обнаружила на серо-зеленой картинке Максима, тащащую его по земле за оставшийся на ноге тапок Брунгильду и Нику, выставившую ладони вперед, явно призывающую собаку отпустить пациента и идти своей дорогой.
– Э-это, вообще, что? – Недоуменно пробормотала Тоня.
«– Я врач!» – Донеслось с улицы искреннее и паникующее Никиным голосом.
– Она ж его к забору тащит, – изумленно отметила Катя направление движения собаки.
– В логово, – сглотнула Тоня.
Давняя мечта Брунгильды утащить хозяина в собственную нору, где вечно любить и не пускать на учебу, обретала реальность.
Незапланированную реальность! А если прибавить Нику в камуфляже – то и фирменный бардак, присущий всему, что касалось Максима!!! Но без его деятельного участия, что было еще жутче.
– Так, пойдем решать на месте. – Открыла Катя дверь, впуская холодный ночной ветер внутрь помещения и быстро слетая по лестнице вниз. – Если они схлестнутся, вторая пуговица долго не протянет!
– А третья?
– Постесняется! – Неразборчиво бросила сестра и рванула в сторону дома.
Тоня постаралась не отставать – благо, обувь они предусмотрительно переодели на кеды еще до похода по секретному ходу.
Бег через прохладу ночи, подсвеченную уличными фонарями и серпом луны, завершился столь же стремительно – возле угла, за поворотом которого скрывалась территория перед комнатой Максима. Выставленная рука Кати и тихое шикание, заставили Тоню остановиться и осторожно подойти и заглянуть через плечо сестры на то, что столь внимательно – и даже с некоторым удивлением на лице – ею наблюдалось.
– Все хорошо, с ним все хорошо, – сидя на траве подле Максима, тихо раскачивалась Ника, надежно обняв ошарашенную Брунгильду, до сих пор сжимающую белый меховой тапок в зубах.
Робкие попытки гигантской собаки вырваться тут же пресекались более крепкими объятиями и очередной порцией успокаивающих увещеваний, а на вытянутой мордочке проступало то самое осторожное и опасливое выражение, которое как правило сопровождало успешные попытки детворы (бесстрашной и мнящей себя бессмертными) ее потискать. Обычно, пока рядом беспечные родители ощущали – каково это, когда сердечный приступ, Брунгильда старалась минимизировать обоюдный ущерб, найдя момент и ловко увильнув от внимания. Но тут это явно не работало.
Кусать же детей и тех, кто был с ними одного интеллектуального уровня, ей не позволяла честь.
– Будем спасать? – Шепнула Тоня, коснувшись плеча сестры.
– Кого? Максима или Брунгильду?
Брат, в общем-то, в защите не особо нуждался, сопев на подложенной под спину черной накидке, некогда бывшей частью маскировочного одеяния Ники. Да и ноги его тоже прикрывала какая-то тряпка неопределенно-черного цвета.
– Нас. – Робко уточнила Тоня, напомнив о возможных последствиях.
