Творцы протоориньяка и ориньяка
Одна из древнейших верхнепалеолитических культур Европы – протоориньяк. К сожалению, до сих пор его палеоантропология ограничивается лишь двумя зубами – молочными резцами из итальянских пещер Гротта-ди-Фумане (38,5–41,11 тыс. лет назад) и Рипаро-Бомбрини (35,64–40,71 тыс. лет назад). Как часто бывает, морфология в этом случае может дать не так много, как хотелось бы. В таких случаях на помощь спешат генетики. Митохондриальная ДНК из зуба Гротта-ди-Фумане оказалась вполне сапиентной, относящейся к гаплогруппе R – в целом такой же, как и у других верхнепалеолитических кроманьонцев и даже многих современных европейцев (Benazzi et al., 2015).
Французское местонахождение Ла-Кина широко известно своими неандертальцами. Гораздо меньше известно, что в 200 метрах находился навес Ла-Кина-Аваль, ныне уже разрушенный. В этом месте с 1905 по 1998 г. тоже велись раскопки, в результате чего были найдены останки людей. Успокоительно сознавать, что разгильдяйство – не исключительно российская особенность. До сих пор неизвестно, сколько и чего было найдено и куда все это богатство делось. В каталогах числится 13 фрагментов в двух коллекциях, в одной из них найдено шесть фрагментов, из которых два не принадлежат людям, один имеет сомнительное стратиграфическое положение и только три действительно происходят из нижнеориньякского слоя Ла-Кина-Аваль. Это фрагмент детской нижней челюсти и два премоляра (Verna et al., 2012). Наконец, в совершенно другом музее нашелся еще один обломок детской нижней челюсти, который никогда не был описан и даже не числился в списках находок.
Ценность этим останкам придает то обстоятельство, что создатели раннего ориньяка до сих пор ускользают от антропологов. Комб-Капелль оказался мезолитическим, другие находки чересчур фрагментарны. Некоторые археологи даже стали сомневаться: а может, ориньяк изобрели неандертальцы? В Ла-Кина-Аваль тоже найдено не бог весть что, но нижняя челюсть современного человека и неандертальца отличается все же достаточно надежно.
Один из премоляров – второй нижний Ла-Кина-Аваль 3 – использовался древними людьми в качестве подвески, для чего в его корне была просверлена дырочка. Изготовление таких украшений известно для более поздних эпох, но нетипично для неандертальцев. В Ла-Кина-Аваль мы встречаем древнейший пример такой практики.
Нижняя челюсть Ла-Кина-Аваль 4 имеет вполне четкий подбородочный выступ со всеми сапиентными чертами. Линия передних зубов не спрямлена, а закруглена – сапиентный вариант. Есть и архаичные черты: например, подбородочное отверстие хотя и одиночное, но сильно смещено назад.
Размеры зубов, как обычно, не дают четкой диагностики – слишком сильно перекрываются границы изменчивости неандертальцев, древних и более современных сапиенсов, тем более что речь идет о детях, которым свойственно расти. Впрочем, можно отметить, что зубы крупные и по большинству измерительных и описательных признаков попадают между неандертальцами и кроманьонцами, хотя ближе к последним. Есть на них и ряд архаичных признаков, но они неудивительны на зубах такой древности.
Таким образом, измышления о неандертальском ориньяке, похоже, можно теперь считать историей. Вид Homo sapiens, как бы ни хотелось иного некоторым его представителям, полностью реабилитирован и по-прежнему может считаться самым прогрессивным и разумным.
Геноцид или торжество интернационализма?
Скальный навес Ле-Руа, расположенный во французском Шаранте, недалеко от Ла-Кина, был раскопан непрофессионалами еще в 1930-е гг. Понятно, что методика любительских раскопок оставляла желать лучшего, так что мы точно не знаем, что, где и как лежало в оригинале. Однако положение спасает однообразие культуры: в трех слоях грота найдены только ориньякские орудия. Их датировка – 32,6–34 тыс. лет назад, самое интересное время, когда неандертальцы исчезали, а кроманьонцы появлялись.
Самое же главное – тут обнаружены обломки двух нижних челюстей и немалая горсть зубов от четырех человек (Ramirez Rozzi et al., 2009). Анализ этих останков оказался неожиданным. С одной стороны, большинство изолированных зубов и челюсть десятилетнего ребенка Ле-Руа A вполне сапиентны – размеры укладываются в кроманьонский масштаб, на подбородке имеется хотя и небольшой, но внятный подбородочный выступ со всеми признаками, присущими современному человеку. Но вот челюсть Ле-Руа B одиннадцатилетнего ребенка удивила: на ней исследователи углядели неандертальские черты; размеры ее зубов тоже больше соответствуют неандертальским стандартам, а некоторые выходят за рамки изменчивости сапиенсов. Более того – на этой кости имеются следы надрезок каменными орудиями. Такое впечатление, что кто-то пытался достать из челюсти зубы. Он хотел сделать подвеску? Предположение не такое уж беспочвенное, ведь в Ле-Руа найден один человеческий резец с отверстием в корне. Обращает на себя внимание и место находки: челюсть обнаружена в очаге, но не обожжена.
И тут появляется веер интерпретаций. Первым на ум приходит, конечно, самый ужасный вариант: кровожадные кроманьонцы-каннибалы съели беззащитное неандертальское дитятко. Вариация на ту же тему, но более возвышенная: они использовали челюсть неандертальского ребенка в ритуальных целях или для изготовления украшений. Красота, как известно, требует жертв… И лучше, если жертвой будет представитель соседнего племени.
Другое объяснение: в Ле-Руа последовательно жили неандертальцы и сапиенсы. Правда, сапиентная челюсть залегала в нижнем слое, а неандерталоидная – в верхнем. Но почему бы и нет? Те и другие могли использовать ориньякские орудия и охотиться на одних и тех же северных оленей и лошадей, костями которых в великом изобилии напичканы отложения грота.
Также не исключено, что жители навеса были метисами и у разных индивидов в большей степени проявлялись то сапиентные, то неандертальские черты.
Наконец, имеющиеся вариации вполне можно объяснить индивидуальной изменчивостью. Люди разные, отчего бы одному из них не оказаться чуть более странным, нежели прочие?
Но!
Словосочетание “нижняя челюсть Ле-Руа B” может ввести неискушенного Читателя в заблуждение. В действительности от нее остался маленький обломок альвеолярного края. Неандертальскость выявляется в трех основных признаках: спрямленности линии клыков и резцов, размерах клыков и микростроении эмали. Стоит признать, сходство с неандертальцами и впрямь убедительное. Однако так ли хорошо мы знаем изменчивость верхнепалеолитических людей? Ориньякские кроманьонцы известны по единичным находкам, и корректно ли сравнивать зубы из Ле-Руа с сапиенсами, жившими спустя десять – пятнадцать тысяч лет? Вопросов много, а зубов мало! Возможно, новые методы позволят уточнить родство людей из Ле-Руа и решить загадку – что же случилось 30 тыс. лет назад под сводами французского грота?
Как бы то ни было, сапиенсы как минимум на Ближнем Востоке, а возможно, и в Европе не одну тысячу лет подряд соседствовали с неандертальцами. Вероятно, этот этап можно удлинить даже до 24 тыс. лет, ведь древнейшие датировки для верхнего палеолита стоянки Костенки 12 составляют 52 тыс. лет, а позднейшие для мустье и неандертальцев – 28 тыс. Хотя и те и другие цифры часто оспариваются, известны случаи (например, в Костенках), когда слой верхнего палеолита перекрыт сверху мустьерским. Также давно замечено, что предковые для верхнего палеолита культуры сосредоточены на Ближнем Востоке, примитивнейшие и древнейшие европейские – на Балканах, в Восточной и Центральной Европе, а в Западной они появляются уже в готовом виде, тут между мустьерскими и верхнепалеолитическими слоями часто вообще лежит стерильная прослойка.
