Это ставит перед нами сложный, но крайне интересный вопрос: почему мозг человека, который формировался в процессе эволюции ради самой прагматичной цели нашего выживания, наделен таким на вид непрактичным даром? Какое же преимущество с эволюционной точки зрения дает человеку ум, имеющий мистические способности?
Любой ответ на этот вопрос, разумеется, будет носить гипотетический характер, однако природа эволюционного процесса позволяет нам предположить, что способность ума переживать состояния единства развивалась не ради духовного выхода человека за свои пределы. Эволюция страдает прагматической близорукостью: там ценятся такие изменения, которые повышают шанс выжить здесь и сейчас. Те качества, которые увеличивают шансы организма на выживание, генетически передаются потомкам, все прочие качества безжалостно отбрасываются.
Трудно себе представить, как нейробиологические принципы переживания трансцендентного в их неполноценном виде в процессе формирования помогали выживать предкам человека, и точно так же трудно понять, почему естественный отбор не отбросил эти новые качества нервной системы, которые ничего не давали на протяжении скрытых во мраке миллионов лет.
В конце концов, эволюция не может ничего планировать на далекое будущее. Она на ощупь ищет новые возможности, не имея представления о том, куда они могут привести. Например, как возник полет птиц. Ни одна птица не в состоянии летать без пары полноценных крыльев, но для появления таких крыльев в ходе эволюции нужны были бесчисленные поколения, находящиеся на промежуточной стадии, то есть с парой медленно меняющихся крыльев, которые не давали возможности взлететь. И существование таких промежуточных стадий ставит перед нами вопрос, о котором в 1977 году в журнале Natural History биолог Джей Гульд писал: «Как же могли использоваться бесполезные структуры, возникающие на промежуточных стадиях? Что толку в половине челюсти или половине крыла?»
Мистический опыт любого рода – от самого мягкого до самого интенсивного – имеет биологические корни, потому что в уме человека есть механизм трансцендентности
Иными словами, эволюция не должна наделять многие поколения животных неполноценными крыльями с прицелом на далекое будущее, когда станет возможным полет. Скорее следует думать, что у каких-то видов появились маленькие крылообразные отростки, которые приносили им ту или иную пользу – скажем, позволяли животному эффективнее бороться с перегревом, служа чем-то вроде вентилятора. Если такие отростки хорошо выполняли свою задачу, они развивались и увеличивались в объеме. В какой-то момент они стали настолько большими, что животное могло на них планировать по воздуху. Хотя скольжение по воздуху не входило в эволюционный замысел, скоро выяснилось, что оно дает определенные преимущества для выживания, так что с этого момента началась эволюция полета.
Вероятнее всего, многие высшие функции ума человека – скажем, способность взвешивать философские концепции или испытывать такие сложные эмоции, как любовь, скорбь или зависть, – развивались подобным образом, начиная от простых неврологических процессов, которые обслуживали только лишь потребность выживания.
Мы полагаем, что неврологические механизмы трансцендентности возникли из нейронной сети, которая развивалась ради более успешного поиска пары и в контексте сексуального опыта. Сам язык мистицизма намекает на эту связь: во все времена и во всех народах мистики для описания своих невыразимых переживаний использовали такие выражения, как блаженство, восторг, экстаз и подъем. Они говорили, что теряли себя в глубоком союзе с иным, что они растворялись в восторге и что там все их желания получали полное удовлетворение.
Неврологические механизмы трансцендентности возникли из нейронной сети, которая развивалась ради более успешного поиска пары и в контексте сексуального опыта
Мы думаем, что не случайно такими же словами люди говорят о сексуальн6ом наслаждении. Это не удивительно, поскольку неврологические структуры и пути, участвующие в опыте трансцендентного – включая возбуждающую, умиротворяющую и лимбическую систему, – в процессе эволюции развивались для того, чтобы высшая точка полового акта была связана с мощным ощущением оргазма.
Механизм оргазма запускается с помощью повторяющихся и ритмичных стимулирующих действий. Любопытно, что для оргазма необходима стимуляция как возбуждающей, так и умиротворяющей систем
[143]. Как мы видели, одновременная активизация двух этих систем тесно связана с тем процессом, который приводит в движение механизмы трансцендентности; таким образом, для переживания мистического союза и сексуального блаженства мозг использует одни и те же нейронные пути. Это, разумеется, не означает, что два этих переживания тождественны. На самом деле с неврологической точки зрения одно сильно отличается от другого.
Сексуальное наслаждение порождает главным образом гипоталамус, относительно примитивная структура, и хотя сюда могут подключиться высшие процессы мышления, которые увеличивают удовольствие от акта любви, сексуальный экстаз – это прежде всего продукт физических тактильных ощущений. Опыт же трансцендентного или, по меньшей мере, те его формы, что ведут к интенсивному состоянию единства, описанному в данной главе, вероятно, опирается на работу наивысших когнитивных структур, в частности тех, что находятся в лобной доле, и других ассоциативных зон. Этот процесс запускают утонченные и сложные психические ритмы медитации и созерцательной молитвы.
Для переживания мистического союза и сексуального блаженства мозг использует одни и те же нейронные пути
Эволюционная перспектива позволяет думать, что нейробиологические принципы мистических переживаний возникли, хотя бы в какой-то мере, из механизма сексуальной реакции. Значит, в каком-то смысле мистический опыт представляет собой случайный побочный продукт, но это нисколько не принижает значения духовных переживаний. Многие самые тонкие и самые сложные функции мозга возникли в процессе эволюции из низших неврологических процессов. Так, сложные когнитивные способности, позволяющие нам наслаждаться музыкой или создавать произведения искусства, возникли из более простых нервных структур, которые развивались по ходу эволюции ради обеспечения вполне земных нужд выживания. И тот факт, что орел получил способность летать случайно из-за каких-то органов, нужных на земле, не уменьшает красоту или «истину» его полета. Потенциал полета существовал всегда. И когда эволюция наконец случайно двинулась в нужном направлении, этот потенциал был реализован и чудо полета стало реальностью.
Нам важно помнить: какими бы неправдоподобными или непонятными ни казались нам описания мистиков, они опираются не на ложные идеи, но на опыт, обладающий неврологической реальностью. Наши представления о работе мозга позволили это предсказать, а наши исследования духовных переживаний буддистов и католических монахинь методом ОФЭКТ показали, что так работают умы людей, занимающихся медитацией или созерцанием.
