Больное дерево
По статистике большинство видов деревьев способно жить до глубокой старости. В той части моего леса, которую я отвел под кладбище, покупатели деревьев часто спрашивают, до каких лет сможет дожить их дерево. Они выбирают в основном буки или дубы, обычная продолжительность жизни которых оценивается по современным данным в 400–500 лет. Однако что значит статистика, если важен конкретный случай? Как и у людей – ничего. Ведь предначертанный путь любого дерева по самым разным причинам может однажды измениться. Состояние его здоровья зависит от того, насколько стабилен лес как экосистема. Температура, влажность и освещенность не должны резко меняться, ведь у деревьев очень медленная скорость реакции. Но даже когда все внешние условия оптимальны, целая армия насекомых, грибов, бактерий и вирусов всегда начеку и ждет шанса напасть на дерево. В принципе, это удается только тогда, когда дерево выходит из равновесия. В нормальном состоянии оно точно распределяет силы. Большая их часть расходуется на повседневные нужды. Дереву нужно дышать, «переваривать» пищу, обеспечивать сахарами своих друзей-грибов, потихоньку расти и иметь наготове резерв для защиты от вредителей. Этот резерв может быть в любой момент задействован и содержит целый ряд защитных веществ, каких именно – зависит от вида дерева. Это так называемые фитонциды, обладающие антибиотическими свойствами. С ними были проведены замечательные опыты. Еще в 1956 году ленинградский биолог Борис Токин провел следующий эксперимент: если к одной капле воды, содержащей простейших животных, добавить каплю растертой еловой или сосновой хвои, то все эти организмы гибнут менее чем за секунду. В той же статье Токин пишет, что в молодых сосновых лесах воздух благодаря выделяемым ими фитонцидам почти стерилен (см. примеч. 43). То есть деревья способны буквально дезинфицировать окружающую среду. Но это еще не все. Деревья грецкого ореха с помощью веществ, содержащихся в их листьях, отпугивают насекомых, причем настолько эффективно, что садоводам убедительно рекомендуют: если вы ищете место для уютной скамеечки, ставьте ее под дерево грецкого ореха. Здесь вас меньше всего потревожат комары. Фитонциды хвойных деревьев легко обнаружит ваш собственный нос: это тот самый пряный лесной аромат, который особенно силен в жаркие летние дни.
Если же скрупулезно рассчитанный баланс энергетических затрат на рост и защиту от вредителей нарушается, дерево может заболеть. Причиной такого сбоя может стать, например, смерть соседа. На крону внезапно падает больше света, и дерево поддается соблазну усилить фотосинтез. Это вполне разумно, ведь такой шанс выпадает раз в столетие. Внезапно оказавшись на ярком свету, дерево забрасывает все другие дела и целиком сосредоточивается на росте побегов. Иначе и не получится, ведь растущие вокруг коллеги делают то же самое, так что очень скоро (для деревьев), лет через 20, световое окно в пологе снова закроется. Побеги стремительно удлиняются и вместо нескольких миллиметров прибавляют до 50 сантиметров в год. На это уходят силы, в частности те, которые изначально предназначались на защиту от заболеваний и паразитов. Если дереву везет, то все будет в порядке, и к тому моменту, когда закроется световое пятно, оно успеет увеличить объем кроны. Теперь можно сделать паузу и медленно вернуться к исходному равновесию. Но горе ему, если в эйфории быстрого роста оно что-то упустило! Гриб, который незаметно поселился на обломке ветки и по мертвой древесине проник в ствол, короед, ненароком пробравшийся в кору лесного великана и обнаруживший, что тот не защищается, – все, беда! На ствол, который казался таким здоровым, нападает все больше врагов, ведь энергии на мобилизацию защитных сил ему не хватает. И вот уже проявляются первые реакции на эти атаки. У лиственных деревьев внезапно отмирают самые верхние ветки, оставляя лишь торчащие вверх толстые сухие сучья. У хвойных не хватает сил сохранять на ветвях приросты прежних лет. К примеру, на ветвях больных сосен часто остается уже не три, а только одно или два поколения хвоинок, из-за чего кроны заметно осветляются. У елей к этому добавляется так называемый эффект новогодней мишуры, когда боковые побеги вяло свисают с крупных ветвей. Немного позже на стволе возникают обширные трещины. Дальше все может пойти быстрее. Как воздушный шар, у которого открыли вентиль, отмирающая крона с годами становится все ниже, потому что торчащие вверх мертвые сучья каждую зиму ломает ветер. Особенно это заметно у больных елей – их засохшие верхушки четко выделяются над яркой зеленью еще живых нижних этажей.
Живое дерево каждый год образует в древесине кольцо, потому что оно, как считается, приговорено к вечному росту. Камбий – светлый тонкий слой ткани между корой и древесиной – в течение вегетационного периода откладывает внутрь новые клетки древесины, а кнаружи – новые клетки коры. Если дерево уже не может становиться толще, оно умирает. По крайней мере долгое время думали именно так. В Швейцарии ученые обнаружили сосны с пышной кроной и внешне здоровые. Однако при более внимательном исследовании с помощью рубки и буровых кернов было установлено, что некоторые экземпляры за последние 30 лет не сформировали в своих стволах ни единого годичного кольца (см. примеч. 44). Что же, сосны с зеленой хвоей – мертвые? Деревья были заражены агрессивным грибом – корневой губкой, из-за этого у них отмер камбий. Тем не менее корни продолжали качать воду через проводящие ткани в крону и снабжать хвою необходимой влагой. Но если камбий в них погиб, то доставлять раствор сахара от хвои к корням было уже невозможно. Помочь умирающим и снабдить их корни питательными веществами могли только соседние сосны. О таком явлении я уже рассказывал в главе «Друзья».
Помимо болезней, в биографиях многих деревьев числятся ранения. Причин тому может быть несколько. Опять же – если падает сосед. В сомкнутом лесу падающее дерево почти неизбежно зацепит несколько окружающих товарищей. Если это случится зимой, когда кора относительно сухая и крепко сидит на стволе, ущерб не так велик. Скорее всего будет обломана лишь часть боковых ветвей, и через несколько лет от происшествия не останется и следа. Куда опаснее повреждения самого ствола, а они случаются преимущественно в летние месяцы. Камбий в это время полон воды, прозрачен как стекло и скользок. Теперь достаточно ничтожного усилия, чтобы снять внешний слой коры. Если рядом падает дерево, то его ветви, как царапающие когти, оставят на стволе метровые раны. Ох! Влажная древесина – идеальная посадочная площадка для грибных спор, которые окажутся здесь уже через несколько минут. Из них прорастают грибные нити, которые немедленно приступают к трапезе из древесины и питательных веществ, но продвигаться вперед им пока нелегко. В древесине попросту слишком много воды, а грибы хотя и любят влагу, но капельно-жидкая вода несет им смерть. Так что в первое время их победоносное шествие вглубь древесины тормозит влажная заболонь
[30]. Но ведь и она теперь обнажена и с внешней стороны подсыхает. Начинается гонка в замедленном темпе. Гриб продвигается вперед по мере того, как заболонь теряет влагу, а дерево в то же время пытается затянуть рану. Для этого ткани по краям раны поддают газу и как можно быстрее растут навстречу друг другу. За год они могут закрыть до сантиметра площади раневой поверхности. Не позже чем через 5 лет ставень должен быть снова плотно закрыт. Тогда новая кора затянет старую рану, и дерево сможет изнутри вновь пропитать поврежденную древесину влагой и таким образом убить гриб. Однако если за это время гриб успел проесть заболонь и проникнуть в ядро, то все – слишком поздно. Эта неактивная часть древесины суше и являет собой идеальный объект для атаки, дерево уже не сможет ответить. Есть ли у него шанс на спасение, зависит в основном от ширины раны. Все повреждения заметно шире 3 сантиметров критичны. Но даже если гриб выиграл гонку и по-хозяйски расположился в самой глубине ствола, хоронить дерево еще рано. Хотя гриб теперь беспрепятственно шествует по древесине, спешка ему ни к чему. До того момента, пока все будет съедено и переработано в труху, может пройти целое столетие. Прочность дерево при этом не теряет, потому что во влажные внешние годичные кольца заболони гриб распространиться не может. В крайнем случае ствол станет полым, как печная труба. И, как и она, сохранит устойчивость. Так что не стоит плакать над гнилым деревом, да и ему, скорее всего, не больно. Сердцевина дерева, или ядро, уже не работает, живых клеток в ней нет, а внешние годичные кольца, еще активные, проводят через ствол воду и недоступны для грибов из-за излишней влажности.
