Но удалось выпросить звено из трех «Пе-2р» в 410-м полку в ВВС Западного фронта. Снабдив их солидным прикрытием, обеспечили аэрофотосъемку интересующих нас районов. Загружаем контейнеры минами и идем к Заргау, самой узкой части Куршской косы, и ночью минируем ее плотно и на неизвлекаемость, с воздуха. Это, конечно, немецким минерам создаст несколько дней творческой работы, но работу трассы нарушит ненадолго. Батарей они наставили действительно много. Вся коса в них. Много работы для ракетных «Илов». После разгона прислуги ракетами с начинкой обрабатываем позиции осколочными контейнерами со взрывом в воздухе. Теперь КМГ позволяет раскрыть его на ста двадцати метрах без вреда для собственного здоровья. Небольшое удаление от линии фронта позволяет пока работать без прикрытия ночью, но основные события еще впереди. Долго нам забавляться в одиночестве не дадут. Здесь, в Восточной Пруссии, готовят кадры для всего люфтваффе, и хороших летчиков здесь много.
Но ничего! Беда Мемеля не в том, что он есть, а в том, что он узкий и маленький. С востока ограничен «железкой» и всего семь километров в длину при ширине два и восемь. Как раз мои машины укладываются в три волны. А они рассосались по площадкам, так что даже не видно. Плюс еще Ксюша «подбадривает»: ее отец, полковник Голубев, погиб две недели назад, при бомбежке Ковно.
Шестьдесят машин, строем фронт, несколько больше ширины города. Один ЗБ-250АС накрывает на семь минут полосу триста на двести метров сплошным огнем. Лететь чуть больше ста пятидесяти километров. Мы взяли в перегруз: сто двадцать «Илов» по пятьсот килограммов напалма. И сбросили это на небольшой городок, через который питалась вся группировка немцев в Курляндии. Сбросили без сожаления: за памятники «воинам СС», за забытую память о латышских 24-м и 130-м стрелковых корпусах, за выгрузку танков НАТО в Вентспилсе в 2015 году – за все. Черную плесень требуется выжигать медным купоросом, иначе она опять расплодится. Вот теперь пусть помнят, если кто останется. Немцам и японцам показанного хватило, сидят и не чирикают, а переметнувшиеся к победителям – верещат, что нас неправильно победили! Хорошо, мы перепокажем! Были бы желающие! Мы повторили налет три раза, но в двух крайних в основном использовали стокилограммовки. В крайнем налете принимала участие дальнебомбардировочная авиация, они работали по железнодорожным путям четырех станций – там, где мы можем только пальчиком поковыряться.
Один из «ТБ-7» сел на возврате у нас. Им управлял полковник Голованов. В середине августа наша авиация совершила несколько налетов на Берлин, а немцы из-за этого решили захватить Моонзундские острова и готовили мощный десант на Саарему. Нас и перебросили сюда, чтобы этого не произошло. Все находилось на контроле Ставки, и Голованов, роль которого в АДД заметно повысилась, сел, чтобы согласовать еще один налет – на Виндаву. Мы должны были подавить ПВО, расправиться с истребительным прикрытием и обеспечить отход его машин своими истребителями прикрытия. Больше двух часов оговаривали и просчитывали варианты. Рассматривали аэрофотоснимки порта и города.
Для обеспечения успешного налета мне требовалось переместиться на аэродромы в Тальсене, чтобы использовать перегрузочную схему, которая напрашивалась сама собой, ведь целями были порт, железнодорожная станция и элеватор. С площадок в Литве так не сработать. Разведчиков Николая и три аэродромные роты направил туда.
На следующий день опять работали по позициям батарей в Мемеле: дожигали ожившие спаренные крупнокалиберные зенитки-восьмидесятивосьмимиллиметровки у Гирулая. Пришлось поработать кумулятивными бомбами и ракетами – очень хорошо оборудованные батареи. Они же держали здесь и противодесантную оборону. Расположены были на самом берегу и с востока прикрыты обрывом. Подобраться к ним сложно. Пришлось повозиться с вариантами разновысотной одновременной атаки с разных сторон. Не менее сложный налет был выполнен на батареи Нерунгфорта. Там пришлось работать и зажигательными баками, и 250-килограммовыми бомбами. То есть максимальным калибром, который влезает в бомболюк.
В первый день нами из строя полностью была выведена только одна стационарная батарея у Кайриайя. Так что немцы продолжали огрызаться, несмотря на то, что город и порт разрушены. Множество десантных судов и кораблей выгорело в порту. Видимо, основной десант готовился отсюда. На третий день перелетели, ближе к вечеру, на площадки под Тальсеном и ночью решили пощупать готовность немецкой ПВО у Виндавы. Сверху шумели бомбардировщики АДД, а мы шли низехонько-низехонько, на высоте летающих крокодилов. Задача – выполнить минные постановки на аэродромах противника. Здесь их семь. Отсюда они пытаются сорвать работу нашей авиации с Эзеля и Сааремы. Много ночников. На возврате Ксюше и мне пришлось здорово покрутиться, чтобы оторваться от нахального Ме-110. Но малая высота и большая относительная скорость в сочетании с нашим маневром и ответным огнем не самый приятный подарок в августовскую ночь. Я его на выходе подловил, заставил шарахнуться в сторону от трасс, и он зацепился крылом за что-то. Мы-то ползли на самом малом, чтобы ему было как можно неудобнее нас атаковать. Чуть ли не с посадочной скоростью. А прибавляет «Ил» очень неплохо. Динамика у него – как у истребителя поначалу, потом падает из-за «горбатости» и прочих аэродинамических излишеств. Пилот «мессера» этого и не учел. Не рассчитал он, что я могу резко и резво пойти за ним. Хотел блинчиком развернуться и зайти прямо мне в хвост. Ну, а когда четыре трассы и очередь из РС перед носом, то любой запаникует.
Утром мы навалились всей толпой на аэродромы противника, с которых взлететь немцы не могли: они вручную перекатывали машины на новые места, сняв с них маскировку. Удобная цель! Все как на ладони. «Прикрышку» у местного ПВО мы сдернули, и нашим на Эзеле теперь полегче станет. Поработали по МЗА на восточных окраинах и отошли.
Затем истребители отбивали массовый налет Ju-88 уже на наши аэродромы. Вскрылся еще один аэродром у фермы Веде, куда мы не замедлили наведаться следующим вылетом. «Юнкерсы» до нас не дошли. Для «Гу-82» это нормальная цель, а прикрытие у них было слабое: одна «группе» «мессеров» на девять девяток бомберов. Нам передали их, когда они шли еще над заливом. Красовский тут же решил помочь. Еле-еле его остановил, что они нам нужны здесь. «Мессеры» шли с дополнительными баками, поэтому были тяжелые и неповоротливые. Первыми ударили «МиГи» 401-го полка, затем у них эстафету перехватили «Гу» двух полков. Видя, что наша берет, немцы начали избавляться от бомб и поворачивать назад, превращаясь в мишени из-за отсутствия четкого строя. И хотя оборонительных установок у них много, но верх прикрыт слабо. Разгром был полный. У нас, правда, не вернулось одиннадцать самолетов: кто сел на вынужденную, кто сбит, трех летчиков потеряли. Супрун сел довольный и радостно потирал руки. Уже месяц истребителям в боях принимать участия не приходилось, а тут такой успех!
Заправляемся, заряжаемся, перезваниваемся по ВЧ, ведем прокладку полета трех полков АДД. Семь девяток в воздухе идут из Смоленска. Каждая машина загружена от двух до четырех тонн, смотря у кого в каком состоянии движки. Велком флай, ребята! Ждем, все готово! ПВО Виндавы в подметки не годится Мемелю.
Взлетаем. Короткий сбор у Эве, и – вперед! У Скараса начинают работать зенитки, еще вчера не было! Паша выходит вперед и накрывает их сорокавосьмиракетным залпом. Действует! Стрелять прекратили или нечем, потому что на земле сильные взрывы.
