Целью номер один стал локатор в Новогеоргиевске. Рассматривали снимки и так, и так. С такой высоты заметить антенну очень сложно. Наконец, один из шифровальщиков, рассматривавший в лупу снимок, сказал:
– Вот она! Форт три, за ним. И вот здание, где находится сам локатор. Она не круговая, смотрит на северо-восток. Направление двадцать-тридцать градусов, поэтому они так поздно взлетели и не смогли толком перехватить.
Понятно и почему там расположили: оттуда прямая дорога на мост через Нарев. Если заходить на него с востока, то как раз идешь над этим локатором. За мостом дорога поворачивает и идет на станцию Прага. Еще одна ветка тянется на крупную станцию Тлущ, откуда начинается дорога на Брест, Белосток и Бяло-Подляску. Мостиком тоже надо озаботиться, недаром его так охраняют. Он связывает Восточную Пруссию и Варшаву. Но для начала необходимо выбить этот чертов локатор. Удобнее всего с земли.
– Господин генерал! – обратился я к Борута-Спеховичу. – У вас есть отряд, который действует в том районе? И чем он может нам помочь?
– В районе Назиелска действует отряд майора Волка, но сил у него недостаточно для такой операции. В этом районе действуют три аэродрома противника и танкоремонтный завод. Очень тяжелая обстановка для открытых выступлений. Отряд в основном занят разведкой и распространением информации о положении на фронтах, – перевела ответ генерала Кристина.
– То есть сидит по домам и схронам и баб мнет? Зажечь костры сумеют, там, где нам надо?
– Это конечно. Давайте точные места.
– Вот деревня Вымысли. Вот скотный двор. Вот этот дом должен загореться четко по времени.
– Но там же люди!
– Как это будет сделано, меня мало интересует, генерал. Мне нужен этот сигнал.
– Слушаюсь, господин генерал.
Начинаем готовить два «галифакса», которые загружаем на все шесть тонн кассетными и ротационными бомбами. В Англии в то же время в этом направлении начала работать 138-я эскадрилья транспортных «галифаксов» в интересах Армии Крайовой. Так что появлению «галифаксов» над Польшей немцы удивляться не будут.
Днем наконец прилетело два «шторьха» майора Мальцева. Коля всем показал свою новенькую «Золотую звезду».
Незадолго до вылета я собрал всех у себя в штабе на постановку задачи. Все готово. Дал команду приступить к исполнению. Когда все выходили, то я остановил генерала Борута-Спеховича:
– Вы получили подтверждение о готовности майора Волка?
– Так есть, господин генерал, – ответил он, приложил два пальца к козырьку «рогативки» и повернулся на выход. За ним повернулась Крыся и, незаметно для генерала, бросила сжатую в комок бумажку. Дверь за ними закрылась, я поднял записку.
«Серж, огней не будет», – росчерк. Твою мать! Вызываю Колю.
– Николай, смотри! Отсюда – сюда, затем оттуда, после дозаправки – сюда. С четырьмя – шестью РС с осколочно-фугасной, так чтобы дом загорелся.
– Нет, все мокрое, вряд ли загорится, надо брать ЗАБы или выливной прибор.
– Ни того, ни другого нет.
– Бутылки с КС?
– Это есть.
– Мне нужно пять двадцать с посадкой, если ветра не будет. Сообщи по маршруту до Гродно, что летим. Парой. И вчетвером. Если что, вручную сработаем.
Цепляют дополнительные баки, до Таурая идут на самой малой. Там садятся и дозаправляются. Доложились о готовности. Отсюда им два часа двадцать минут лета. Даю старт «галифаксам». И через тридцать одну минуту стартуют два «шторьха». Только бы пронесло! Через пятнадцать минут Коля доложился, что прошел линию фронта, идет к месту. Никто не мешает. Был запрос со стороны немцев, ответил, что идет с документами к Варшаве в штаб фронта. Естественно, на немецком коде. Вроде больше не пристают. Я поднял еще самолет для ретрансляции того, что говорит Коля. Ходит вдоль линии фронта, настроенный на немецкую волну. Коля телеграфом передал маршевую скорость: 148 км/ч. На два километра меньше расчетной.
Через час все начали собираться у меня комнате «для контроля исполнения», даже Панфилов и Голованов, который не полетел с остальными на Берлин. Эта сука, Борута-Спехович, тоже крутится здесь, изображает крайнее волнение! Отвлекающая группа отбомбилась по Страсбургу, где пролетали наши разведчики, вторая уже выходит на Тересин. Немецкого противодействия нет. Борута здесь вместе с радиостанцией, якобы весь в работе.
– Осталось пять минут, господин генерал! Давайте сигнал зажечь привод. С этого расстояния его увидят.
– Есть, господин генерал! Даю! Не подтверждают получение. Сейчас повторим! Наверное, какие-то проблемы со связью. Ответа нет.
– Der Zweite! Passen Sie auf die Leuchte auf? – «Второй! Огни наблюдаете?»
– Nein. – «Нет!»
– Bestrafen Sie! Sie haben 3 Minuten Zeit. – «Работайте! У вас три минуты!»
– Verstanden. Bin ueber dem Zielobjekt in eine Minute. Fuehre aus. – «Вас понял, буду над целью через минуту. Исполняю».
– Генерал, выключайте свою тарахтелку и сдайте оружие, вы арестованы. Со мной такие шутки не проходят. Самолеты над целью с точностью до тридцати секунд, а ваших козлов не слышно и не видно. От участия в операции вы отстраняетесь, вашу дальнейшую судьбу определит военный трибунал.
– Der Erste, hier ist der Zweite. Befehl ausgefuehrt. – «Первый, я – второй. Исполнено!»
– Там мирные граждане Польши! – завопил генерал.
– На войне мирных граждан не бывает. Ежедневные потери Красной Армии составляют более пяти тысяч человек в сутки, и две трети из них из-за того, что до сих пор работает Варшавский узел.
– Я – шестнадцать, привод вижу, меняю курс.
– Я – семнадцать, на курсе. Метку вижу.
– Увести!
И борова с радистом, и Кристину вывели из помещения. На меня попытался накинуться Панфилов, но я остановил его:
– Не сейчас! Чуть позже!
– Я – шестнадцать, сброс. Цель вижу!
– Я – семнадцать, цель поражена, сброс!
– Отличная работа! Домой!
– Цель поражена! Понял, домой!
– Я – второй! Обнаружил две батареи «ахт-ахтов», иду домой. Дом-два, обеспечьте прикрытие. – «Дом-два» – это Гродно. На большее у них бензина нет.
– Вот теперь слушаю вас, товарищ генерал, – обратился я к Панфилову.
– На хрена требовалась эта картинка? Ты же завалил всю операцию!
– Я арестовал троих, и их в одной камере не содержат. Схожу, извинюсь и поблагодарю Кристи, остальное в ваших руках, товарищ генерал. Мне предатель в операции не нужен. От слова «совсем».
Генерала и остальных уже поместили на гарнизонной гауптвахте. Сначала я и Панфилов допросили радиста, после этого пришлось еще посылать людей и арестовывать еще нескольких радистов польской миссии, которые работали с Лондоном и с отрядом Волка, изымать бланки радиограмм и коды. Требовались доказательства предательства. Работают чистенько, никаких следов не оставляют. Все радиограммы уничтожены, кроме копий, которые переданы нам. Исходящих радиограмм просто нет. Шифровальные блокноты изъяты. Особый отдел дивизии приступил к работе по полной, подключилась Москва, служба перехвата армии и фронта. И я, и Панфилов пока запретили допрашивать Кристину. Требовалось раскрыть степень ее участия в операции. Один из радистов пошел на сотрудничество и сдал место хранения шифровальных книг. Дело сдвинулось с мертвой точки.
