Я кивнул.
— А посмотри на пряжечку, — сказал я. — Кость не простая, а слоновая. Давай заглянем в кошелек.
Меньше, чем я ожидал: пятнадцать серебром и немного меди, но нам каждое лыко в строку, как говаривала моя старушка-мать.
— Ладно, — сказал Луций Домиций. — Давай-ка я их примерю.
У меня были несколько другие планы.
— Ты? — сказал я. — Даже не начинай. Хочешь перекинуться в новое, иди и сам сопри.
— Не будь дураком, — ответил Луций Домиций. — Задумайся хоть на секундочку. У нас одна дорогая туника на двоих, правильно? Поэтому один должен стать хозяином, а другой его верным рабом. Ты правда думаешь, что тебя можно принять за модного городского хлыща?
Тут он был прав, увы. Греки с италийскими рабами попадаются нечасто, даже на Сицилии.
— Хорошо, — пробормотал я. — Но только до тех пор, пока мы не найдем город с портняжной мастерской. Понял?
Он ухмыльнулся.
— Посмотрим, — сказал он, стягивая тунику через голову. — Так вот… — продолжал он, залезая в обновку, но где-то на середине она застряла. Она была слишком мала для него.
— Ты что-то говорил, — сказал я.
Он попробовал еще раз, и сдался после зловещего треска расходящегося шва.
— Ладно, — уступил он. — Попробуй ты. Хотя она и тебе, наверное, маловата.
На мне она сидела как перчатка. Ну, скажем, как маленькая перчатка, но по крайней мере мне удалось просунуть голову сквозь ворот, не разорвав ее в клочья.
— Ну вот, — сказал я, — как я выгляжу?
— Как греческий щекотун, который только что подрезал рубашку у римлянина, — ответил он. — Думаю, сможешь сойти за разбогатевшего вольноотпущенника, если не будешь светить ухом.
Меткое замечание, которое показывает, что когда надо, он был очень даже внимателен к мелочам. Верный способ отличить настоящего вольноотпущенника: у него на ухе должно остаться заросшее отверстие от серьги. Бесплатный совет для вас, на тот случай, если придется иметь дело с бродягами и неразборчивыми типами.
— Пойдет, — сказал я. — Хорошо, я состоятельный вольноотпущенник в деловой поездке, а ты мой личный помощник. Чем мы занимаемся?
Он немного подумал.
— Сушеная рыба?
— Так далеко от моря? Не пойдет. Что еще есть на Сицилии?
— Пшеница, — сказал Луций Домиций, пытаясь припомнить уроки географии, — шерсть, смоквы. Сыр. Сицилийский овечий сыр, такие здоровенные круги с тележное колесо в известковой корке.
— Сыр подойдет, — сказал я. — Договорились, я мавританский торговец сыром…
— Ох, ради всего святого.
— Ну а что, должен же я откуда-то быть. Я мавританский сырный импортер, меня зовут Питтак — наш сосед через дорогу, — объяснил я, прежде чем он пристал с вопросами, откуда я взял это имя. — Ты — раб, очевидно, галатец, с твоим волосами ты сойдешь за кельта… знаешь какие-нибудь кельтские имена?
— Нет, — сказал он. — Пускай будет просто «Луций», а то мы запутаемся. Вечная твоя проблема, сперва все слишком усложняешь, потом мы что-нибудь забываем или запутываемся, а затем…
— Да, хорошо, — я сосредоточился, входя в роль. — Прекрасно, — сказал я. — Давай-ка увеличим расстояние между нами и владельцем этой рубашки, просто на всякий случай. Лишняя миля никогда не повредит, как говорил мой брат.
О Сицилии не скажешь много хорошего, но одного у нее не отнять — на ней не надо идти слишком долго, чтобы куда-нибудь придти. Это не обязательно будет что-нибудь потрясающее или вообще приятное для глаз, но в любом случае, стоит пройти немного, и ты окажешься в деревне или городке. В других местах, где я бывал, можно шагать весь день, не видя вокруг ничего, кроме скалистых гор, или пустынь, или болот; как-то, помню, я целых три дня смотрел на ровные ряды бобов.
Поселение, в которое мы попали, было не то жирной деревней, не то худеньким городом. В общем, здесь была пара дюжин домов, кузница, колесная мастерская и башня, торчащая на вершине холма, как прыщ на римском носу. Оно слегка напоминало жалкие аттические городки вроде того, где я вырос, если не считать создаваемого им впечатления, что люди входят в него либо по какой-то основательной причине, либо потому, что не могут его обойти. Ах да, был тут и маленький храм под соломенной крышей, посвященный какому-то мелкому местному герою (но опять-таки, а где их нет?).
Само собой разумеется, мы направились прямо к кузне, около которых вечно болтаются местные бездельники и прожигатели времени. Деревенские кузницы в поселениях с преобладанием греческого населения — заведения примечательные. Можете потратить всю жизнь, бродя от одной к другой, и могу поспорить на десять драхм, никогда не застанете ни одну из них работающей. Однако надо же им как-то выживать, и если вам нужно подковать лошадь или выправить лемех, кузнец уставится на вас долгим, холодным взглядом и скажет, что у него, возможно, найдется для вас немного времени где-то во второй половине второго месяца, начиная с текущего, если ветер будет попутный и не случится нашествие саранчи. Около кузницы вы непременно застанете с полдюжины старожилов с пятью здоровыми зубами на всех, парня с деревянной ногой, который беспрерывно треплется, трех или четырех земледельцев, которые уставятся на вас, как будто вас случайно занесли в дом на подошве башмака, одного кузнеца, который выпивает, сидя на колоде, и одного тощего двенадцатилетнего паренька, облоктившегося на пятнадцатифунтовый молот. Завидев вас, они все моментально замолчат — за исключением парня с деревянной ногой — и станут на вас таращиться, пока (далеко не сразу) кузнец не скажет «сию минуту» или что-нибудь в том же духе.
Тут вам надо проявить особую осторожность. Если вы сразу перейдете к делу и скажете, например: «у телеги отлетело колесо, можете починить?» или «найдется тут где переночевать?» или «что это, блин, за место?» или что угодно еще, на вас уставятся, как на шестиголового, а четырехлетняя девочка, которую вы до сего момента не замечали, ударится в слезы и с воплями бросится в дом, к маме; когда кузнец произнесет «сию минуту», вам надо сделать вот что: облокотиться на посох и слегка кивнуть, едва заметно, чуть вздернув голову в конце. Если вы все сделаете правильно, воцарится тишина, которая продлится примерно столько времени, сколько требуется коту, чтобы отрыгнуть комок шерсти, после чего прерванная вами беседа возобновиться, но уже с вами в качестве одного из участников. Все нормально, вы приняты, и рано или поздно кто-нибудь свернет с темы и спросит, что вам нужно. Следуйте этим простым правилам, и в любой деревне Восточного Средиземноморья вы безо всяких проблем обретете ужин (колбаска и луковый соус по заоблачной цене) и ночлег на сеновале.
В общем, теперь, когда вы знакомы в общих чертах с процедурой, мне не нужно пересказывать ее пошагово, поэтому я пропущу ту часть, которая начинается со слов «сию минуту» и заканчивается вопросом «так чего вам, ребята, надо?», который задал один из старых фермеров.
