Бухарест. 16 ноября 1936 г.
Первое, что сделал полковник жандармерии Константин Букур, после того как ему доложили, что наружное наблюдение потеряло из вида автомобиль Кроитору, — устроил вселенский разнос подчинённым.
Когда Букур кричал у себя в кабинете, его секретарь в приемной, как правило, опускала глаза и ещё усердней стучала клавишами печатной машинки, пытаясь этим звуком заглушить колоритные выражения своего начальника. Вчера вечером она ещё и покрылась нежно-розовыми пятнами от обилия нецензурных выражений, пробивавших даже закрытую дверь кабинета с помощью силы голоса её шефа.
Капитаны, лейтенанты и прочие провинившиеся жандармы вышли от Букура спустя тридцать шесть минут с одинаково строгими лицами, выражающими крайнюю степень озабоченности и решимость исправить ситуацию в кратчайшие сроки. Так случалось каждый раз после какого-нибудь провала, а таковым у начальника Бухарестской жандармерии считалось любое, даже самое незначительное событие, не вписывавшееся в его теорию успеха — от легкого запаха вчерашнего возлияния, исходящего от дежурного и до случая, подобного сегодняшнему.
Уступка начальника жандармерии своему другу из генштаба в виде арестованного махновца, поначалу была экспромтом, сделанным в уютном зале ресторана Петра Лещенко под влиянием алкоголя, доброго расположения духа и, как следствие — некоторой расслабленности. Уже по пути домой полковник Букур, размышляя, не совершил ли он опрометчивый шаг, принял решение отдать некоторые срочные указания подчинённым и его личный водитель был вынужден сменить маршрут, повернув в сторону жандармского управления. Прибывшие в течение нескольких минут дежурные офицеры получили инструкции на завтра — главного жандарма интересовали все подробности предстоящего общения задержанного и полковника Кроитору.
Если его, Букура, сомнения окажутся надуманными, и Виорел раскрутит этого русского, то луч славы упадёт и на седую голову жандарма, а главное — можно будет по-свойски попросить старого товарища Кроитору списать полностью или частично карточный долг, о котором полковник даже боялся думать. Сумма, проигранная месяц назад в бридж, составляла почти полную стоимость его дома. Виорел милостиво согласился на любую рассрочку, удобную для начальника жандармов, но под разными предлогами больше не садился за стол, будто исключая возможность реванша со стороны Букура.
Ну, а если слежка вскроет какие-либо подозрительные факты, то вполне можно будет начать свою игру. И это будет не бридж. Тогда, в случае победы, и лавры будут единоличными, и долг точно аннулируется — Константин Букур любил ходить ва-банк.
Поздно вечером в пятницу, 15 ноября, отдел наружного наблюдения отчитался о том, что достоверно установлено — Кроитору выехал из Бухареста на своём автомобиле с пассажиром на переднем сиденье, а вернулся через полтора часа домой в одиночестве. Примерно определили и район, где полковник генштаба мог высадить пассажира — от выезда из столицы, где его потеряли, и до точки на шоссе, в которой его заметили из машины наблюдения на обратном пути.
Места в очерченной зоне поиска были абсолютно безлюдными, что разожгло в полковнике жандармов нешуточный азарт. Для чего ехать на ночь глядя в глухой лес? Почему Кроитору вернулся оттуда в одиночестве? Куда делся Бойченко? К чему такая поспешность и скрытность? Документы таки существуют и махновец не блефовал?
— Господин полковник, они нашли труп арестованного! — эти слова дежурного, прозвучавшие в телефонную трубку рано утром в субботу, 16 ноября, услаждали слух Букура приятней, чем все концерты Лещенко.
— Немедленно старшего наряда ко мне с докладом! — заговорщицки прошипел полковник в чёрную эбонитовую трубку телефонного аппарата, стоявшего на его столе в рабочем кабинете.
Личный состав жандармского управления, наслышанный о неприятностях коллег из наружки, не слишком удивился, когда по отделам разнеслась весть о том, что шеф ночует в кабинете. Правда, это был второй раз в истории. Первый случился пару лет назад из-за жуткого перепоя полковника, принимавшего тогда у себя инспекцию.
За чашкой прекрасного кофе, который ему подал еще не проснувшийся адъютант, Константин Букур размышлял о своих дальнейших действиях. Лицо его при этом приобрело благостное, умиротворенное выражение, но не от вкуса божественного напитка, который он любил запивать, как в лучших домах, холодной водой, а от открывающихся перспектив в истории с Бойченко. Десятки вариантов развития событий прокрутил у себя в голове начальник Бухарестской жандармерии, пока ждал с докладом старшего офицера, посланного в ночную экспедицию на поиск арестанта Бойченко.
Капитан Михай, один из немногих подчинённых полковника, которых он считал перспективным служакой, в своём докладе шефу был лаконичен:
— На заброшенном хуторе в подвале лесопилки при осмотре местности в 5:20 был обнаружен труп задержанного ранее Бойченко. Погиб от огнестрельных ранений. Одно в грудь, два в голову. Криминалистам ещё нужно время, но с большой долей вероятности можно утверждать, что туда он прибыл на автомобиле, который на месте происшествия обнаружен не был.
— Что он там делал? — полюбопытствовал Букур.
— В подвал он спустился сам. Под ним проломилась лестница. Сломы свежие, выделяются на фоне остального дерева. Положение тела и характер пулевых ран позволяют предположить, что убили его сверху.
— Позволяют предположить, можно утверждать… Когда вы научитесь чётким, военным формулировкам? — с раздражением прервал своего офицера полковник, стоя лицом к окну и спиной к докладчику. Серые тучи, ровным слоем накрывшие Бухарест с рассветом, разродились первым густым, мокрым снегом.
«Почему не вчера? Приехал по сухой земле, сделал своё дело, уехал, даже не замаравшись», — размышлял полковник, пытаясь выбирать из всех придуманных вариантов дальнейших действий единственно верный.
— Ещё есть что доложить? — полковник решил прервать капитана. Ему была ясна картина событий. Теперь предстояло действовать.
— Полковник Кроитору находится дома, за ним установлено наблюдение! — отчеканил Михай.
— В этот раз опять упустите? — начальник жандармерии, заложив руки за спину, разговаривал громко, чётко, со злостью в голосе.
— Никак нет, господин полковник, — офицер выпрямился по стойке «смирно», ожидая дальнейших указаний.
Букур жестом приказал капитану удалиться и, сделав последний глоток уже остывшего кофе, уселся за стол. Сверля глазами телефонный аппарат, полковник размышлял. От того, кому он сейчас позвонит, что скажет, зависит вся его карьера. Сюжет завернулся слишком лихо и быстро, чтобы успеть спокойно проанализировать факты, но сейчас он, полковник Букур, «сидел на раздаче». Потом подключится генштаб — они будут биться за честь мундира, обязательно примчится секретная служба — куда уж в румынском королевстве без них, но будет уже поздно. Если он сам решится раздать карты.
— Соедините меня с генералом королевской жандармерии…
В 9:30 Букуру доложили, что полковник Виорел Кроитору, одетый в штатский костюм, выехал из дома и прибыл в парикмахерский салон, где ему делают стрижку и прочие процедуры.
