Из Северных ворот шло сразу три каравана, и помощники дорожного мастера изо всех сил старались, чтобы все повозки двигались равномерно, не создавая заторов на поворотах и перекрестках. Общую суматоху усиливали бесконечные распоряжения, передаваемые и физически, и телепатически.
Два каравана уже добрались до стоянок, и последние нагруженные до предела повозки, увлекаемые флегматичными тяжеловозами, медленно подтягивались к назначенным для ночлега местам. Эдеард и Кристабель пристроились за одной из них. Между повозками уже сновали представители различных торговых фирм, и почти у каждого на плече сидела маленькая ген-мартышка. Эти создания, обладающие огромными глазами и чуткими носами, обычно карабкались на горы ящиков и тюков, исследуя привезенные товары и отыскивая изъяны, предусмотрительно скрытые от постороннего взгляда.
Эдеард и Кристабель подошли к трем огороженным площадкам, где разместился караван Баркуса, и остановились, разглядывая повозки. Пять экипажей были новыми, но все остальные оказались хорошо знакомы Эдеарду. От фургона О'Лрани, откуда доносился визг свиней, все так же воняло, хотя сами О'Лрани всегда клялись, что не чувствуют никакого запаха. Взгляд Эдеарда остановился на повозке из темного эвкалипта с резными вставками темно-красного дерева, которые Голтор мастерил каждую зиму. Рядом Олкус осматривал ось своей повозки, а трое его ребятишек с радостными криками бегали вокруг. Олкус рассеянно глянул на Эдеарда, а потом подался вперед, словно не веря своим глазам.
– Эдеард! – радостно воскликнул он и раскинул руки. – Ах ты, деревенщина! Заступница, вы только посмотрите на него!
Эдеард широко улыбнулся и опрометчиво шагнул в его объятия. Мощные руки чуть не переломали ему кости. Он немного побаивался встречи со старыми друзьями, но Олкус мгновенно развеял все его сомнения. А потом подоспели и остальные члены огромной семьи; они весело приветствовали юношу, обнимали, целовали, хлопали по плечам и спине и пожимали руку.
– Мой мальчик! – послышался голос Баркуса.
Все посторонились, и Эдеард обнял старика. В этот момент он порадовался, что жизнь в городе научила его надежно скрывать эмоции. Баркус сильно постарел. Его белые усы заметно поредели, а дородное прежде тело стало почти хрупким. Из-за дрожи в коленях ему приходилось ходить, опираясь на палку. Но он по-прежнему носил экстравагантный жилет алого цвета с тонкой серебряной окантовкой.
– Рад снова вас видеть, сэр, – приветствовал его Эдеард.
– Мы много о тебе слышали, – сказал Баркус. – Сначала я даже не верил. Слухи об Идущем-по-Воде широко разошлись по провинциям, но никто и не подозревал, что речь шла о тебе. А теперь посмотрите-ка. – Он похлопал Эдеарда по плечу. – Эполеты капрала, не больше, не меньше. Поздравляю.
– Спасибо, сэр. А вы, как вам живется в караване?
– Ба! – Баркус с отвращением махнул палкой. – Видишь эту дрянь? Глупейшее падение на снегу прошлой зимой, и мои ноги треснули, словно стекло. Наш доктор запретил мне ездить верхом, и теперь я должен смирно сидеть в повозке, пока сыновья ведут караван через горы. Заступница посылает мне тяжкое испытание таким унижением.
– Вы неплохо выглядите.
– Ха. Обманщик. Но я тебя прощаю. Эй, здесь есть еще кое-кто, кому не терпится с тобой увидеться.
Старик загадочно усмехнулся, обернулся к своему закрытому фургону и кого-то окликнул с помощью телепатии. Эдеард воспользовался паузой и подозвал Кристабель. До сих пор она скромно стояла позади, чувствуя себя немного неловко, поскольку на нее не обращали внимания, но ведь никто из путешественников и не знал, кто она такая. А Эдеард с нетерпением ждал этого момента. По какой-то ему самому непонятной причине он надеялся, что Баркус и Кристабель понравятся друг другу. Он взял ее за руку и снова повернулся к Баркусу, не заметив, как из фургона спустилась фигура, одетая в бело-голубую одежду послушницы. С горделивой улыбкой он уже открыл рот, чтобы познакомить Баркуса и Кристабель.
– Эдеард! – Салрана промчалась мимо Баркуса, обняла Эдеарда обеими руками и запечатлела на губах страстный поцелуй. – Ох, дорогой, как же давно мы не виделись.
– Посмотри, кого мы обнаружили в Уффорде, – радостно объявил Баркус. – Она-то и рассказала нам всем о твоих удивительных успехах.
– Возьми меня прямо сейчас, – горячо зашептала она ему на ухо. – Не хочу больше ждать ни минуты.
Эдеард окаменел от изумления – и боли. От стыда он не знал, куда деваться.
Салрана отодвинулась, ее подвижное лицо озадаченно нахмурилось, в мыслях проявилось удивление.
– Эдеард?
– Ох, – простонал он.
Его взгляд непроизвольно метнулся к Кристабель. Та тоже замерла и с ледяным спокойствием смотрела на Салрану. Только сейчас он понял, как они похожи между собой: высокие, стройные, красивые… Он ведь давно и думать забыл о Салране, разум послушно отодвинул ее на второй план.
Все собравшиеся, наблюдая за встречей, удивленно примолкли. Салрана в свою очередь посмотрела на Кристабель, и никакой мысленный щит не смог скрыть ее внезапного осознания. Она выпрямилась, и некоторое время девушки молча рассматривали друг друга. Потом Салрана протянула руку.
– Салрана. Мы с Эдеардом вместе росли.
– Кристабель. – Последовало вежливое рукопожатие. – Он забыл об этом упомянуть.
Все собравшиеся, словно по команде, повернулись к Эдеарду. Все, кроме Баркуса. А старик, тихонько вздохнув, поднял глаза к ясному голубому небу.
Про-взгляд Эдеарда нащупал в пяти ярдах под площадкой небольшой тоннель. Он мог бы буквально провалиться сквозь землю, словно какой-нибудь испуганный драккен, спасающийся в нору от опасности. Это было очень заманчиво. Но подобная трусость навсегда оттолкнет от него Кристабель.
Он виновато опустил голову, стоя перед своей любимой.
– Извини. Мне следовало рассказать тебе, что послушница Салрана и я вместе выбрались из Эшвилля. Салрана, я должен был послать тебе весточку о том, что помолвлен. Прошу меня простить, мое поведение не заслуживает оправдания.
Кристабель обиженно поджала губы, но ничего не сказала. Зато в своих мыслях была не так сдержанна.
– Понимаю, – произнесла Салрана с таким видом, словно давно этого ожидала. – Примите мои поздравления.
– Пойдем, девочка, – заговорил Баркус, обнимая ее за плечи свободной рукой. – Эдеард, увидимся позже, если ты, конечно, найдешь минутку своего драгоценного времени.
– Да, сэр, – промямлил Эдеард.
Остальные тоже вдруг вспомнили о неотложных делах. Оклус, бросив на Эдеарда сердитый взгляд, повернулся и, подгоняя перед собой детей, зашагал прочь. Старший из сыновей О'Лрани успел насмешливо поднять большие пальцы, а затем его мать увела мальчишку.
– Я бы хотела вернуться домой, – едва сдерживаясь, сказала Кристабель.
– Конечно.
Под любопытными взглядами подходивших торговцев они вместе отошли от стоянки. Эдеард не мог вымолвить ни слова. Он проклинал себя за то, что допустил этот катастрофический промах. Откладывать объяснение с Салраной было его самой большой глупостью, за исключением лишь того, что он до сих пор ничего не рассказал о ней Кристабель.
