Комната представляла собой простой куб со сторонами по десять ярдов, с единственным светящимся кругом на потолке. В одном углу стояла высокая кровать с жестковатым пористым матрацем, какой можно было найти в любом доме Маккатрана. Второй угол занимала небольшая ванна с непрерывно циркулирующей водой. Простая тумбочка в третьем углу скрывала внутри туалет. Четвертый угол оставался пустым. Дверь отсутствовала. Свежий воздух поступал через щели под самым потолком.
Стены, потолок и пол были настолько толстыми, что про-взгляд сквозь них не проникал. Снаружи не доносилось ни единого звука. Круг на потолке не реагировал на команды, и свет оставался постоянным.
В первый день единственный обитатель комнаты ходил из угла в угол, исследовал про-взглядом каждый квадратный дюйм, ощупывал пальцами стены в поисках малейших трещин, хоть какого-то признака входа – и выхода. Он не нашел ничего. Сквозь стены не проходил даже телепатический посыл, пленник не мог позвать на помощь.
Впервые очнувшись в этом не слишком приятном помещении, он нашел на полу в центре комнаты три тарелки. На них лежали хлеб, масло, ломтики двух сортов сыра и холодной говядины, фрукты и даже абрикосовое пирожное. За день он съел все, что там было. Время от времени он отжимался от пола, потом переходил к приседаниям. Несколько раз пытался докричаться до своих похитителей, но и просьбы, и оскорбления остались без ответа.
Спустя какое-то время круг на потолке потускнел до слабого оранжевого мерцания. Пленник еще немного подождал, а потом сдался и лег на кровать. Сон долго не шел.
Через восемь часов свет снова усилился, а на полу появились три новые тарелки. Старые куда-то бесследно исчезли.
Так начался второй день.
Ближе к полудню Эдеард сквозь пол поднялся наверх. Пленник в это время сидел на кровати и ел сладкий зеленый виноград. Он изумленно смотрел, как пол вокруг Эдеарда снова становится твердым, и тщательно обследовал место его появления своим про-взглядом.
– Это производит колоссальное впечатление, Идущий-по-Воде, – с невеселой усмешкой произнес пленник и бросил в рот виноградину.
– Спасибо, – ответил Эдеард. – А тебя зовут?..
– Это не имеет значения.
– Может иметь значение для твоей жены или детей.
– Не женат. К счастью. По мне, так слишком рано. А вот тебя поздравляю с помолвкой. Малышка Кристабель – отличная партия.
– Почему ты за нами следил?
Мужчина перевел взгляд на потемневшее от жара пятно на рубашке.
– Просто шел по своим делам, офицер. Я ни за кем не следил. На меня кто-то напал, а очнулся я здесь.
– Да. Это был я. Извини за рубашку. Хорошая вещь. Где бы и мне купить такую?
– В прибрежном городке Челстон, к северу от Маккатрана. Несколько дней пути при хорошем ветре.
– Ты понимаешь, что я не выпущу тебя отсюда, пока не получу ответы на некоторые вопросы?
– А что будет, если ты их не получишь? Попытаешься выбить их из меня?
– Нет, ничего подобного. Ты просто останешься здесь, пока не надумаешь отвечать. Знаешь, одиночное заключение – это эффективный способ склонить к сотрудничеству кого угодно. – Эдеард окинул взглядом подземную камеру, созданную для него городом. – Я не уверен, что помещение должно быть настолько удобным, но я еще не до конца освоил этот метод. Извини.
– В Маккатране обычно иначе получают ответы на неудобные вопросы, – с показным равнодушием заметил пленник. – Здесь принято пускать в ход ножи и огонь, сжатие сердца или легких. Только Идущий-по-Воде мог придумать такой странный способ расследования.
– Но не сомневайся, он сработает. Заключение уже расстроило тебя. Это я вижу. Так почему бы тебе не пропустить все последующие неприятности и не сказать мне то, что я хочу знать? Тогда я сразу бы выпустил тебя отсюда.
– Интересно, а где мы, Идущий-по-Воде?
– В участке констеблей, в Дживоне.
– Ты никудышный лжец.
– Я знаю. Мне все говорят, что я не могу скрывать свои чувства, как это делают коренные жители города. Я проявляю слишком много эмоций.
Мужчина бросил в рот еще одну ягоду и усмехнулся.
– Но ты исправляешься.
– В самом деле? Мы встречались раньше?
– Тебя все знают, Идущий-по-Воде.
– Но не все меня боятся.
– И я не боюсь.
– Зато боится твое семейство, иначе ты бы не следил за мной.
– Я же говорил, у меня нет семьи. Я просто оказался не в том месте и не в то время, вот и все.
– Почему они меня боятся?
– Я ничего об этом не знаю.
– Попробуй догадаться.
– Поездка в Челстон для капитана была обычным рейсом. Он знает маршрут, знает, чего нужно опасаться. Он всю свою жизнь водил здесь корабли, как до этого делал его отец, а до него дед и все остальные предки с тех самых пор, как космический корабль упал с неба. Такие рейсы обеспечивают его и его родных едой и одеждой и позволяют жить в уюте. Это их жизнь. И его работа. И как ты думаешь, каково ему будет, если однажды из воды неожиданно поднимется риф, грозящий разбить его судно?
– Грамотный капитан должен знать, как его обойти.
– У него большой и тяжело нагруженный корабль. Его не так-то легко повернуть.
– Я понимаю, особенно если такие, как ты, толкают его по прежнему курсу. Но как знать, воды по другую сторону от рифа могут быть совершенно безопасными для плавания.
Мужчина покачал головой и вздохнул.
– Как мог такой наивный парень настолько продвинуться в нашем городе? Это загадка, решить которую не под силу самой Заступнице.
– Кое-кто говорит, что именно Заступница избрала меня, чтобы напомнить людям о ее заветах.
– Чудесно. Ты и в самом деле считаешь себя воплощением Раха?
– Нет. И мы оба прекрасно знаем, что это не так.
– А, ну хорошо. По крайней мере ты не заявляешь, что имеешь божественное право разрушать порядок, существующий уже две тысячи лет. Полагаю, это должно меня успокоить.
– Я ведь женюсь на Кристабель, а она член более влиятельного семейства, чем десятки менее значительных, таких как твое. Неужели ты думаешь, что я намерен разрушить все, что создала ее семья? Семья, которая станет и моей?
– Менее значительных? Надеешься рассердить меня, чтобы ослабла моя защита?
– Тебе это не нравится? Истинно благородные семейства вряд ли станут огорчаться, если в городе восстановится закон и порядок. А ты? Кто ты такой? Что-то вроде пятого сына или четвертого сына третьего сына? Твою ветвь семьи, вероятно, давным-давно выставили из великолепного особняка. И ты каждый раз завистливо смотришь на него, проходя мимо. Слышишь смех, доносящийся из-за его стен. А кто твой отец? Какой-нибудь мелкий торговец, одержимый манией величия? Могу поспорить, он платит далеко не все налоги. Разве это не единственный способ рассчитаться за твой новый маленький домик? Или дать тебе возможность одеваться не хуже, чем слуги Кристабель? И ты вступил в эту жалкую ассоциацию головорезов, чтобы тешить себя мыслью, что снова стал частью благородного семейства?
