Эдеард ощутил холод, как будто к нему снова прикоснулся призрак Бойда. Из всех констеблей, призванных им сегодня на помощь, только капралам и сержантам было позволено взять пистолеты.
– Но ведь люди на улицах…
– А Байз только что призвал их оказать сопротивление, – сказал Динлей.
– Их необходимо остановить, – решил Эдеард. – Милиция не имеет права стрелять в гражданских лиц, даже если они нарушают закон.
– У людей в толпе тоже есть оружие, – вмешался Аргиан. – Может случиться так, что кто-то из милиции выстрелит первым. Это было бы… удобно.
– Твои люди послушают тебя? Ты сумеешь их остановить?
– На улицах мало что сделаешь, – сказал Аргиан. – Но я мог бы поговорить со своими товарищами, пришедшими сегодня в Сампалок. Хотя окончательное решение за Мотлуком и ему подобными.
– Поговори с ним, – попросил Эдеард. – Нельзя допустить столкновения.
– Я сделаю, что смогу.
Аргиан повернулся и зашагал по улице.
– За мной, – скомандовал Эдеард остальным. – Мы должны добраться до Верхнего Рва и попытаться их остановить. – Он побежал обратно к набережной, обыскивая про-взглядом канал. – Ох, Заступница, куда подевались все гондолы? И почему их нет, когда они необходимы?
– Ты собираешься охладить милицию очередным душем? – поинтересовался Динлей.
– Чем угодно, лишь бы подействовало.
Ближайшую гондолу он обнаружил только в Сиреневом канале, она шла в сторону Главного канала. Ждать ее было бессмысленно, это слишком долго. Эдеард в нерешительности остановился в середине набережной. Поддержка Бойда обессилила его и вызвала боль во всем теле. Он понимал, что на очередной трюк вроде водопада у него не хватит сил, тем более если придется пробежать через весь Сампалок до самого моста в Верхний Ров.
– Прокляни их, Заступница.
Он направил про-взгляд прямо во Дворец-Сад и в зале Высшего Совета отыскал мэра.
«Сэр, прошу вас, мне надо с вами поговорить».
«Идущий-по-Воде. – От посыла Овейна повеяло холодом. – Ты пока остаешься в городе лишь потому, что твои показания необходимы специальной комиссии, которой я поручу разобраться, кто виноват. После этого Высший Совет непременно издаст указ о высылке, где будет фигурировать одно-единственное имя: твое».
«Сэр, прошу вас, отзовите милицию».
«А ты можешь предложить другой вариант? Маккатран тысячу лет не видел такого разгула преступности. А всё твои идеи! Арест сотни предводителей должен был положить конец хаосу. Но ты добился лишь того, что спровоцировал грабежи и уличные беспорядки. Достойные граждане – а их в Сампалоке немало, что бы ты ни говорил, – страдают от неслыханной жестокости разбушевавшейся толпы. Толпы, которую спровоцировал ты сам. Я мэр этого города, и я такого не потерплю. Хаос должен прекратиться».
«Позвольте мне самому прекратить беспорядки, сэр. Я смогу снова воспользоваться водой, и не раз, если потребуется. Прошу вас, нельзя допустить, чтобы милиция стреляла в людей».
«Поскольку, как мне кажется, ты далек от понимания ситуации, я скажу тебе прямо. Ты должен немедленно покинуть Сампалок. Офицеры милиции – не дикари, они быстро и профессионально справятся со своей задачей. Ты понимаешь? Если не подчинишься сейчас же, я попрошу Уолсфола выписать ордер на твой арест. Даже тебе не под силу справиться с сотней констеблей сразу».
«Да, сэр», – выдавил Эдеард.
У него так перехватило горло, что стало трудно глотать.
– И что же мы будем делать? – спросил Динлей.
Эдеард оглянулся по сторонам. Друзья по отделению ждали его решения. «Подумать только, куда нас завели мои идеи! Но я знаю, что поступаю правильно. Я уверен. Политики и благородные семейства все искажают». Он невесело улыбнулся своим товарищам.
– Я поступлю так, как советовал Бойд: буду действовать решительно. Вы со мной?
Лицо Максена болезненно сморщилось.
– Зачем спрашиваешь?
В их сторону направились несколько констеблей под командованием смущенного сержанта. Эдеард пренебрежительно махнул на них рукой.
– Полагаю, что мы только что перестали быть констеблями.
– О Хоньо! – простонала Кансин.
– Но сейчас вам необходимо держаться за мои руки, – сказал Эдеард.
Принятое решение значительно подбодрило его. Друзья, ощутив его настроение, заулыбались. Стоя посреди набережной, все четверо взялись за руки. И среди бела дня, на глазах у сотни констеблей и под прицелом тысяч про-взглядов, они с вызывающим смехом опустились сквозь твердую почву.
Они неслись по ярко освещенному тоннелю, как будто падали на Кверенцию от самых звезд, и Максен кричал громче всех.
«Эдеард, что ты делаешь?»
Он ощутил телепатический посыл Финитана, как только все четверо поднялись на поверхность в пустынной аллее неподалеку от центрального моста через Облачный канал.
«Я должен остановить милицию, сэр», – ответил Эдеард, удивляясь тому, как быстро Грандмастер сумел его отыскать.
Но потом он увидел пробегавшего в другом конце аллеи ген-пса.
«Послушай меня, Эдеард. Не применяй силу против милиции. Тебя поддерживают далеко не все офицеры. А Овейн предоставил им полную свободу действий».
«Почему? Зачем он это делает?»
«По мнению всего города, он расхлебывает заваренную тобой кашу, – сказал Финитан, и его мысли выдачи бесконечную усталость. – Таким образом он лишает тебя права осуществлять закон и порядок и одновременно побеждает бандитов. Сколько бы теперь людей ни погибло, обвинят только тебя. И потому за Овейна будут голосовать еще сотню лет».
«И все это только ради голосов избирателей?»
«Нет, Эдеард. Как я уже говорил тебе прежде, политика есть политика. Всегда. Тех, кто обладает властью, нелегко свергнуть. Тем более с добрыми намерениями».
«А как же Байз? Он предлагает убежище людям и призывает к сопротивлению милиции. Он только усугубляет положение».
«Овейн решил пожертвовать Байзом. До сегодняшнего дня они были союзниками в Высшем Совете. И каждый хотел отличиться, уничтожив тебя. Байз недооценил решительность Овейна. И тот не преминул воспользоваться лазейкой. Он уже поговаривает о том, чтобы отдать Байза под суд за соучастие. А у Байза найдется немало родственников, которые в случае его падения будут рады занять освободившееся место главы района. Сейчас Байз может лишь организовать сопротивление в надежде дискредитировать Овейна».
«Вы думаете, он это сделает?»
«Не берусь сказать. Они еще могут договориться, пока не пройдена критическая точка. Договорятся они или нет, за меня после сегодняшнего никто не будет голосовать. Пожалуй, я и сам воздержусь. Я серьезно подумываю, не предложить ли союз Овейну, так у меня есть шанс сохранить хотя бы часть политического влияния. Пожалуй, работая с ним, я мог бы стать смягчающим фактором».
