«Пока показатели неплохие. Те, кто разговаривает с наблюдателями, не склонны к сдержанности. По результатам проведенных час назад подсчетов, я впереди».
«Это хорошая новость».
«Помнишь тот день, когда ты пришел в Сампалок, чтобы арестовать Буата? Казалось, что все пройдет гладко. А потом Овейн, будь он проклят, чуть все не испортил. Никогда не стоит его недооценивать».
«Я этого не забуду, сэр».
«А… Извини, Эдеард. Последние несколько дней я почти не спал. Не могу унять тревогу. Что если я проиграю? Я слишком много поставил на выборы».
«Сэр, я помню, что вы сказали мне при первой встрече. Вы говорили, что даже тот, кто стоит на самом верху, не может ничего изменить. Теперь, я думаю, вы признаете, что были неправы».
«Спасибо, Эдеард. По крайней мере мы оба знаем, что старались изо всех сил. И пусть нас судят по нашим делам».
«Да, сэр».
В особняке семейства Кальверит было не слишком оживленно. По правде говоря, в доме Эдеард никого не заметил, кроме охранников, встретивших его достаточно приветливо.
Кристабель ждала его в оранжерее на верхнем этаже, сидя за широким, обитым кожей столом с двумя стопками папок. Ее волосы, стянутые в тугой пучок, падали на спину. Платье бледно-лимонного цвета, дополненное массивным золотым ожерельем из переплетенных «восьмерок», было ей очень к лицу.
– Глядя на тебя, можно подумать, что ты подписываешь смертный приговор, – сказал Эдеард.
Она неодобрительно нахмурилась.
– Так и есть.
– Что?
– Ты видишь? – Ее рука широким жестом обвела бумаги. – Это моя семья, которая после нашей свадьбы будет и твоей семьей.
– Э-э… вижу.
– Папа решил, что мы с тобой займем весь десятый этаж, и это прекрасно. Но тогда он сам и Мирната переедут на девятый, где живут тетя Ришия и кузен Горрал, а еще дядя Лорин со своими детьми и тремя внуками. Дядя Лорин далеко не в восторге. Вчера вечером он долго спорил с папой. Но папа говорит, что дядя всегда знал о такой возможности и должен смириться. Дядя настаивал, что для тебя это слишком большая честь, но папа все-таки еще мастер, и он переезжает на девятый этаж, а это значит, что придется перемещать уйму народа.
– Ох, Заступница. Я знаю, что твой дядя меня недолюбливает…
– Пусть проваливает в Хоньо. Настоящая проблема не в нем. А вот что делать с семьей с третьего этажа…
– С третьего?
– Да. Ниже живут только служащие.
– Верно.
– Чтобы здесь все утрясти, надо выселить одиннадцать семей.
– Одиннадцать? – с ужасом переспросил Эдеард.
Он подвинул себе кресло и сел напротив Кристабель. Джессиль говорила что-то насчет обещанного отцом поместья, но она имела в виду свое приданое.
– Да, и именно мне придется найти им места в загородных поместьях. – Кристабель положила руку на стопку папок. – Вот здесь сведения о землях, фермах, виноградниках и домах, принадлежащих нашей семье за пределами равнины Игуру. И они, естественно, тоже все заняты.
– Это безумие, – заявил он. – Семьи не должны поддерживать так много… родственников.
– Нахлебников?
– Я этого не говорил.
– На самом деле мои кузены с третьего этажа не так плохи, как те, что живут выше. Они-то знают, что когда-нибудь им придется выехать отсюда. Кое-кто из них получил образование, хотя и не в самых практичных областях. Кто-то уже всерьез размышляет о вступлении в гильдию. Кузен Далбус подал прошение о приеме в милицию. А вот остальные даже подумать не могут о том, чтобы лишиться нынешнего положения, не говоря уж о позиции в списке на получение дивидендов.
– На получение дивидендов?
– Старшие члены семьи имеют право на долю доходов. Но чем дальше от начала списка, тем меньше выплачиваемый процент.
– Ох, Заступница. Значит, когда мы поженимся…
– По правде говоря, все выплаты останутся прежними, до тех пор пока у нас не родятся дети. Вот тогда список изменится.
Эдеард усмехнулся.
– А сколько мы планируем детей?
– Ну, если отнестись к этому делу официально, надо не меньше семидесяти, чтобы лишить дядю Лорана всяких прав.
– Что ж, у каждого должна быть своя цель в жизни.
– Эдеард Идущий-по-Воде! Если ты думаешь, что я соглашусь вынашивать семьдесят детей…
Он засмеялся. Кристабель еще несколько мгновений пыталась выглядеть сердитой, но это ей не удалось. Она устало улыбнулась.
– Ну а сколько ты бы хотел?
– Не знаю. Я был единственным ребенком, так что определенно надо больше. Но я согласен не доводить их число до семидесяти.
– Отлично. – Она встала. – Мы продолжим обсуждение после обеда. Боюсь, придется обойтись чем-нибудь попроще из еды, все слуги отправились голосовать.
– Ах, Заступница, как приходится страдать старшим членам семейства ради благополучия города. В следующий раз тебе, пожалуй, придется самой отдавать команды ген-мартышкам.
– Если ты надеешься завести хотя бы одного ребенка, следи за своими словами.
– Слушаюсь, госпожа.
Они перешли в оранжерею, выходящую на юго-западные районы. Эдеард инстинктивно обнял плечи Кристабель. Ветерок заиграл с подолом ее платья.
– Как ты думаешь, Финитан победит? – негромко спросила Кристабель.
– Должен победить. Никто в здравом уме не станет голосовать за Овейна. Должны же люди понимать, что он мог натворить, посылая в Сампалок милицию.
Она печально нахмурилась.
– Это Маккатран. Никто не знает, что произойдет.
– А ты уже проголосовала?
Кристабель окинула его одним из тех самых взглядов.
– Нет, Эдеард. Такие люди, как я, не участвуют в выборах.
– А я думал, в списках избирателей учтены все.
– Так и есть. Но для старших представителей семейств это считается дурным тоном. Мы и так обладаем достаточной властью.
– Дурной тон – это голосование против разрешения на брак. Ты могла бы отплатить Байзу, спустившись вниз и проголосовав.
– Два минуса не дают одного плюса, – непроизвольно ответила она.
– Да, я знаю.
– Он все еще там?
– Байз? Да. Вместе с ближайшими родственниками он перебрался на ферму Гилморнов в двадцати милях от города.
– Откуда ты это знаешь?
– Аргиан продолжает делать то, что у него лучше всего получается, и его про-взгляд работает неплохо.
– Не уверена, что ему можно доверять.
– А ты знала, что в семействах имеются такие агенты?
