Он обнял ее за плечи.
– Обещаю удвоить усилия, как только вернемся домой. – Он резко замолчал, потом улыбнулся. – Домой.
– Да, – с такой же радостью сказала она. – И вместе.
– Что бы мы делали одни, без твоей семьи и двух сотен слуг. Но, Хоньо нас побери, мы справимся.
Ее третья рука больно его ущипнула.
– Вот почему ты чувствуешь себя виноватым, да?
– Не виноватым… просто это непривычно.
– Знаешь, если бы Финитан проиграл, я отправилась бы с тобой в любую деревню самой далекой провинции.
Он поцеловал Кристабель.
– И тогда главой Хакспена стала бы Мирната.
– Ох, Заступница. – Кристабель прикрыла губы рукой. – Я никогда не думала об этом. Нет, езжай-ка ты сам в свою глушь.
Они теснее прижались друг к другу.
– Я хотела забеременеть, – сказала Кристабель. – Как было бы прекрасно, чтобы у ребенка Кансин появился товарищ по играм. Наши дети должны расти вместе.
– Кансин еще месяца полтора до родов. И ты еще не раз будешь носить ребенка. И наши дети станут дружить с детьми глав Сампалока.
Она кивнула, соглашаясь с его заверениями.
– А что делать с бандитами в провинциях?
Он вздохнул.
– Не знаю. Мы до сих пор не узнали, откуда они берут оружие. Это и есть ключевая проблема всех бед.
– Финитан попросит тебя туда поехать, да?
– Возможно.
– Если ты считаешь, что это нужно, ты должен ехать.
– Я не хочу оставлять тебя.
– Я понимаю. Но, Эдеард, разве ты не хочешь, чтобы наши дети росли в безопасном мире?
– Конечно, хочу.
– Значит, выбора нет?
Эдеард ничего не ответил. Она, конечно, права, и спорить тут не о чем. Он сам выбрал свой путь, и некоторых вещей ему не избежать.
Они вернулись в город и узнали, что за время их отсутствия ничего не изменилось, что уже было неплохо. Экипаж и лошадей отправили в конюшню семьи Кальверит в Тайхо, а Кристабель и Эдеард на принадлежащей семье гондоле возвратились в особняк. На причале их с нетерпением уже поджидали Джулан и Мирната.
– Я по тебе скучала, – пронзительно крикнула Мирната, обнимая сестру.
– И я тоже, – заверила ее Кристабель.
– Чем вы занимались?
Эдеард и Кристабель едва удержались, чтобы не переглянуться.
– Мы прекрасно отдохнули, – сказала Кристабель.
– Правда? А мне после первого дня в домике на пляже всегда становится скучно. Что же вы делали все это время?
Она широко открытыми глазами посмотрела на Эдеарда. Впрочем, невинный взгляд его не обманул.
Джулан кашлянул.
– Может, поднимемся наверх и осмотрим десятый этаж?
Слуги и ген-мартышки после венчания не отдыхали ни дня. Переселение семей, с мучениями спланированное Кристабель, было завершено, и все заняли свои апартаменты и этажи. В итоге из особняка выехали четырнадцать семей – больше, чем планировалось, но родственники с пятого и седьмого этажей собирались заключить брачные союзы, а значит, через пару лет снова начнется нехватка помещений. Кое-кто из обитателей третьего этажа решил не ждать этого момента, и Джулан предложил им построить новые дома на землях, принадлежащих семье за пределами Игуру.
Откровенно говоря, Эдеард не заметил больших перемен в убранстве и обстановке десятого этажа. В просторных гостиных и приемных висели все те же картины, и античные произведения искусства стояли на тех же местах, где провели уже не одно столетие. Для него с Кристабель предназначались комнаты, принадлежавшие Джулану. Они уже были свободны. Эдеард не стал ничего говорить по поводу стандартных для Маккатрана кровати и бассейна – он легко их изменит. В одном из опустевших кабинетов стояли его жалкие пожитки, перенесенные из общежития констеблей. При виде нескольких коробок на фоне богатств, накопленных семьей Кальверит за два тысячелетия, он снова почувствовал себя неловко.
– Ты скоро освоишься, – заверил Джулан, заметив выражение его лица.
– Да, сэр.
– А я переехала в бывшие комнаты дяди Дагнала, – весело объявила Мирната. – И папа сказал, что я смогу выбрать новую мебель, и портьеры, и все остальное.
– В разумных пределах, – поспешил добавить Джулан.
– Пойдем, ты все нам покажешь. – сказала Кристабель, беря сестренку за руку.
Вслед за сестрами Эдеард вышел из комнат мастера и перед этим еще раз окинул взглядом основную восьмиугольную спальню с круглой кроватью в центре. Комната была почти пустой, лишь на полу остался пушистый коричневый ковер, да у стены стояли простые шкафы и комоды; смежная гардеробная уже была заполнена одеждой Кристабель. Он не мог не сравнить простоту убранства этих комнат с замысловатыми украшениями в бывших апартаментах Кристабель.
«Может, она позволит мне высказать свое мнение о том, как должна выглядеть спальня. Я бы предложил ей устроить душ и удобный туалет и заменить оранжевый свет белым». Эдеард представил, что следующие две сотни лет ему придется провести в обстановке девичьей спальни, какой он видел комнаты Кристабель, и ему стало не по себе.
Остаток дня они провели за обсуждением дальнейших изменений. Затем пришли мастера из гильдии столяров и по предложениям Кристабель составили чертежи мебели. Эдеард с облегчением заметил, что она не заказывает ярких портьер и украшений для спальни, и наконец набрался храбрости, чтобы поделиться своими соображениями. Мастера старались не показывать удивления, когда Эдеард стал объяснять, что душ можно устроить в любом месте, а размеры кабинки зависят только от желания хозяев. В конце концов, нетрудно было бы изменить и весь десятый этаж, если подождать, пока стены не примут нужные очертания. Кристабель, услышав об этом, отпустила столяров.
– Я никогда не думала о таких масштабных изменениях, – призналась она. – В Маккатране никогда ничего не меняется.
– Теперь меняется. – Он обвел взглядом большую гостиную, где они стояли. – Как насчет того, чтобы добавить еще пару окон? Впустить в комнату побольше света?
– А лестницы? – возбужденно спросила она. – Ты можешь изменить лестницы? В новом особняке Кансин они намного удобнее.
– А я уж думал, ты никогда об этом не спросишь.
Джулан и Мирната решительно отказались от ужина в оранжерее десятого этажа, с преувеличенным воодушевлением ссылаясь на приглашение семьи, живущей на девятом.
– Жаль, что все кончается, – сказала Кристабель.
Они сидели в оранжерее под широким прозрачным пологом и пили белое игристое вино. Между кадками с орхидеями и огромными ипомеями горели длинные свечи. В сгущающихся сумерках начинал пробиваться оранжевый свет Маккатрана. Более романтичной обстановки Эдеард и представить не мог. Но еще она привлекала и многих других жителей города. Чтобы уберечься от любопытных про-взглядов, новобрачные окутались пеленой уединения.
