Эдеард и его товарищи поднялись на настил причала. Подошедший Гомелт в знак уважения склонил голову.
– Спасибо вам, – произнес он. – Хотя, видит Заступница, я не могу понять, как вы это провернули. Из подвала нет другого выхода.
Эдеард с заговорщицким видом подмигнул. Потом Джулан порывисто обнял его за плечи и привлек к себе.
– Спасибо, Идущий-по-Воде. Я благодарю тебя от всей души! Мое дитя! Мое дитя снова со мной.
– Извините, что не взяли вас с собой, сэр, – сказал Эдеард. – Но мое отделение отлично работает в команде.
Джулан никак не мог унять слезы. Он снова обнял Мирнату.
– Я все понимаю. Спасибо вам всем. Вы были правы. Я ошибался. Простите, я обезумел от горя…
– Никто не ошибался, сэр. Мирната дома, и это главное.
– Да, да. – Он поднял дочку над головой, и Мирната, засмеявшись, поцеловала отца в макушку. – Просите у меня что угодно, ничто не сможет перевесить моей благодарности. Только скажите, чего вам хочется.
Максен с самым серьезным видом приоткрыл рот, но третья рука Кансин ударила его под ребра. Он страдальчески сморщился и ничего не сказал.
– Мы действительно выполняли свой долг, сэр, – ответил Эдеард.
– Что за чепуха. Я начну выплачивать свой долг с приглашения всех вас на сегодняшний праздник в нашем доме.
– Очень любезно с вашей стороны, сэр, – поспешно заговорил Бойд, не дав Эдеарду возможности отказаться. – Мы польщены.
– Спасибо тебе, Идущий-по-Воде, – со смехом прощебетала Мирната.
Она наклонилась на руках у отца и обслюнявила щеку Эдеарда поцелуем.
Джулан с Мирнатой на руках стал подниматься по ступеням причала, и перед Эдеардом остановилась Кристабель.
– Да, – сказала она, – мы все вам бесконечно благодарны.
Он не знал, что ей ответить, и просто смущенно пожал плечами. На Кристабель все еще была надета просторная ночная сорочка, однако на плечи девушка набросила серо-зеленую шерстяную шаль, да еще привела в порядок прическу.
Друзья подошли ближе.
– Вы сдержали свое слово, – сказала она.
– Э-э, да. На самом деле, это было довольно глупо…
Ее палец прикоснулся к его губам.
– Нет. Вы великолепно справились. Не удивительно, что бандиты и мастера вас так боятся. Я верю в тебя, Идущий-по-Воде.
– Госпожа.
Он очень старался отвесить официальный поклон, но получилось нечто вроде судорожного дерганья. Кристабель осталась абсолютно невозмутимой, словно не происходило ничего особенного. Она проявила колоссальное самообладание.
– Ах, да, госпожа, – насмешливо повторила она. – Что ж, как будущая госпожа Хакспена, я требую первый танец на нашем семейном празднике. И последний. И, думаю, все остальные между ними.
– Ох. – Эдеард побледнел. Танцевал он прескверно. – Почту за честь.
Улыбка Кристабель теперь была обращена ко всем констеблям.
– Прошу вас, сегодня наш дом – это ваш дом. И в любой другой день, когда вам захочется сюда прийти. Из верхней оранжереи открывается наилучший вид на потоки цветочных корабликов, уплывающих в море. И вам надо освежиться. Я позабочусь, чтобы слуги нашли для вас подходящую одежду к празднику.
Эдеард не сводил с нее взгляда, пока Кристабель поднималась по ступеням причала к величественному особняку. Подол ночной рубашки хлопал по ее коленям. «Я не должен смотреть на ее ноги. Не должен».
Кансин сзади оперлась подбородком на его левое плечо.
– Ты ведь и сам прекрасно знаешь, – тихо сказала она, – что не можешь переспать с каждой девушкой в этом городе, верно?
Эдеард посмотрел на ноги Кристабель. Да, худые, но изящные.
– Я знаю, – мрачно ответил он.
Кансин игриво чмокнула его в ухо.
– Но ты мог выбрать кого-то намного хуже, чем Кристабель.
Глава 3
Такую темноту могли создать только плотные штормовые тучи Ханко.
Ветер, завывающий между ледяными глыбами, выводил странные мрачноватые мелодии, а непрерывно сверкающие молнии высвечивали жуткий пейзаж черно-белым силуэтом.
На самом краю Азиатского ледника вспыхнул оранжевый свет, окутавший вершину колоссального утеса призрачным сиянием. Через мгновение вспышка погасла. Ледяная толща содрогнулась. Спустя некоторое время пучок оранжевого света снова вырвался на поверхность. На этот раз он стал ярче, и вибрационный удар отколол более тяжелые куски льда.
Затем наступила пауза, заполненная бесконечным воем бури.
И снова вспыхнул свет. Осколки льда полетели с самой вершины утеса и пропали в темноте километровой бездны. Над ее краем появилась рука в тяжелой серой рукавице, похлопала по льду, отыскивая прочную опору.
Аарон подтянулся до верха расщелины и выкатился на ледник. Еще мгновение, и он встал на ноги. Сканирующее поле его бионоников отыскало следы вездехода. Его маршрут остался неизменным, машина по-прежнему шла через заваленную валунами равнину.
Аарон побежал за вездеходом.
Он был очень, очень зол.
Кафе «Клипсби» на Дарьяд-авеню предлагало один из тех завтраков, которые больше всего нравились Оскару: крепкий кофе из автомата, багеты с беконом и миндальные рогалики с кувшинчиком эйгалового сиропа. Они зашли туда втроем, все в форме эллезелинской полиции, но хозяин довольно быстро их обслужил. Других клиентов в кафе и не было, только эллезелинские полицейские торопливо поглощали поздний завтрак между нескончаемыми тревогами.
Сегодняшнее утро должно было стать совсем другим. Жители города не ложились спать, следя за героическим броском Джастины в Бездну. Унисферу и Гея-сферу одинаково сильно взбудоражило очередное проявление Второго Сновидца, миллиарды людей передавали друг другу всевозможные слухи и домыслы. Но в Колвин-сити атмосфера чуда была грубо нарушена рейдом команды встречи. В парке перед многоквартирным домом собрались толпы людей. Реакция на проявление грубой силы оказалась вполне предсказуемой: они дразнили и упрекали стоящих в оцеплении полицейских. Город оказался на грани открытого восстания. В результате городские системы были парализованы почти полностью. Лишь немногие жители пошли на работу. Одни боялись беспорядков, другие, наоборот, присоединялись к толпе в районе Бодант или в другой горячей точке, надеясь, что им повезет и удастся проучить кого-нибудь из захватчиков. Так или иначе, большинство заведений в центре города было закрыто.
Оскар благодарно улыбнулся официантке, в очередной раз наполнившей его чашку. Может, хозяин и упросил ее обслуживать захватчиков, но улыбаться она обязана не была.
– Ну, что теперь? – спросил он у Томансио, как только женщина отошла и поле уединения снова замерцало вокруг их столика.
