– Приступай к каталогизации созвездий, – дала она команду интел-центру. – Попробуй найти хоть одно, соответствующее тем, что видны с Кверенции. И определи ближайшую звезду.
Интел-центр приступил к выполнению задания, а Джастина решила принять душ – настоящий душ с водой и гелем, без современной споровой чепухи. Полет через Пучину потребовал колоссального напряжения, и она чувствовала себя измотанной до предела, да еще все тело было покрыто синяками. Хрупкая связь с отцом через трансмерный канал донесла до нее поддержку и ободрение большей части ее расы, и тогда это вдохновляло Джастину. Теперь прежнее чувство сменилось тяжким грузом ответственности. Она стала послом целой вселенной в совершенно другой вселенной. Ее несчастному старому биологическому мозгу было трудно с этим свыкнуться.
После душа она съела хорошую порцию запеченного лосося с джерсейским картофелем и мятным маслом и запила все это шампанским. Джастина уже заканчивала десерт с малиной, а интел-центр все еще не нашел ни одной знакомой туманности. Джастина заснула ровно через минуту после того, как легла на выдвинутую каютой кровать.
Через десять часов она проснулась отдохнувшей и сразу же нетерпеливо занялась изучением информации. Интел-центр так и не обнаружил ни одной распознаваемой туманности даже при тщательном сравнении трехмерных схем, которые ему удалось построить. Они не совпадали, с какого бы угла их ни рассматривали. Или Джастина оказалась очень далеко от Кверенции, или внутри Бездны прошло так много времени, что туманности изменились до полной неузнаваемости. И тот и другой вариант не сулили ничего хорошего.
Ближайшая звезда находилась на расстоянии трех световых лет. Между нею и кораблем не было обнаружено никаких признаков материальных объектов.
Джастина позавтракала и напомнила себе, что не надеялась на легкий путь. Возможно, Небесные Властители уже плывут к ней, не изменяя своей великолепной безмятежности. В конце концов, эти существа передвигаются с меньшей скоростью, чем скорость света.
Днем она старательно втерла лекарственную мазь в места ушибов, потом вызвала тренажер и целый час разминала мускулы. Затем она отправилась спать, оставив в каюте негромкую музыку и не ощущая ни малейшего раздражения по отношению к Небесным Властителям – чувствуя разве что слабый намек на клаустрофобию. А может, на агорафобию. Какое чувство будет испытывать существо, оставшись наедине со всей вселенной? Боязнь ограниченного пространства или бесконечно далеких горизонтов, сопровождаемую одиночеством?
На второе утро она заказала себе легкий завтрак из яиц и тостов. Чашка со свежевыжатым соком куранжа – очень легкая, надо отметить, – пролетела по воздуху от кулинарного процессора через всю каюту и опустилась точно в подставленную физическую руку.
– Ура! Берегитесь, бандиты и Ранали! В городе появилась новая девчонка-задира.
Два дня спустя все туманности были проанализированы самым тщательным образом. Джастине пришлось признать простейший факт: она безнадежно заблудилась.
Она проверила состояние корабля. Главный преобразователь массы мог снабжать ее энергией почти до бесконечности. Небольшой репликатор седьмого уровня был в состоянии произвести большинство компонентов корабля. Нескольких роботов, имеющихся на борту, было достаточно для всех видов работ. И, к худу или к добру, медицинская камера могла продержать Джастину в стазисе больше ста лет, обеспечивая полную сохранность нынешнего тела. Кроме того, в случае крайней необходимости она могла вырастить клон и загрузить хранящиеся отдельно воспоминания. В целом это был довольно мерзкий способ обеспечивать бессмертие.
Вскоре интел-центр информировал ее о некоторых досадных неполадках. Не все системы сохраняли стабильность постоянно. В отчетах о работе устройств она заметила упоминания о неожиданных сбоях. Но при проверках в режиме реального времени они исчезали, а анализ ни разу не обнаружил причин их возникновения. Единственным общим фактором было то, что эти сбои чаще возникали в самых сложных системах.
Джастина еще день потратила на принятие решения. Вернее, на то, чтобы смириться с досадной необходимостью. Корабли, доставившие на Кверенцию предков Идущего-по-Воде, спустились с неба или упали – ни в одной легенде точно не сообщалось. Тем не менее больше эти корабли не взлетали.
Было в Бездне что-то такое, что противостояло технологиям – возможно, другая квантовая структура, связывающая здешнее пространство-время. Смущала и общая концепция ментального верховенства, господствующая в Бездне. Как будто Властитель привел в действие какие-то факторы, мешающие работе корабля. А могло быть и так, что коллективный разум ядра препятствовал полету «Серебряной птицы».
Джастина ничуть не сомневалась, что «Серебряная птица» намного надежнее старых кораблей колонистов, каким-то образом добравшихся сюда несколько столетий назад. В первую очередь она поручила интел-центру провести тщательный анализ квантовой структуры и определить, можно ли внести изменения, чтобы вернуть функцию сверхсветовой скорости. Затем воспользовалась портативным узлом восприятия, имевшимся на борту, чтобы усилить свои мысли, и составила приветственное послание Небесному Властителю, прося найти ее и встретиться. Она перевела систему в режим непрерывного излучения.
После этого инграв-установка начала разгонять ее небольшой корабль до семидесяти процентов от скорости света по направлению к ближайшей звезде. Если ничего не изменится, путь займет у нее четыре года, а защитные поля при такой скорости смогут уберечь корабль от пылевых облаков.
Джастина дала команду интел-центру оживлять ее через определенные промежутки времени или в экстренных случаях. В последний раз просмотрела показания сенсоров. Снаружи ничего не изменилось. Наконец она вошла в медицинскую камеру и запустила процесс погружения в небытие.
Десятый сон Иниго
Театр «Пуалю» располагался в середине переулка Доулон в районе Кобара. Снаружи его можно было и не заметить: театр занимал подвальное помещение магазина игрушек, чьи витрины пестрели раскрашенными деревянными куклами и собачками. Узкая дверь находилась в углублении между витриной и мастерской кожевника. Два швейцара стояли по обе стороны от входа и притопывали ногами, стараясь согреться в прохладную полночь.
Эдеард и Кристабель подошли к театру за четверть часа до начала представления. Эдеард сдвинул капюшон куртки, и швейцар сначала вздрогнул, но сразу же заулыбался.
– Нас известили о вашем приходе, – сказал он. – Добро пожаловать в «Пуалю», Идущий-по-Воде и вы, госпожа.
Дверь открылась, за ней оказались округлые ступени, ведущие в подвал. Снизу потянуло теплом, донесся гул голосов и негромкая игра на гитаре.
– Он скоро начнет, – добавил швейцар вслед Эдеарду и Кристабель.
С каждым шагом вниз становилось все теплее. Эдеард заметил волнение в мыслях Кристабель и ее нерешительную улыбку, когда они вошли в сам театр. Это было просторное сводчатое помещение с нишами в стенах, где находились буфеты, предлагающие напитки и легкую закуску. Узкую светящуюся полоску в центре потолка дополняли масляные лампы в кованых решетчатых колпаках. Эдеард настороженно покосился на их стеклянные резервуары. В дальнем конце зала поднималась деревянная сцена, и стоящий на ней гитарист пытался своей игрой заглушить голоса собравшихся.
