«Пристрели его», – донесся телепатический шепот.
«Как они смогли меня увидеть?»
Медат выстрелил. Пуля едва не пробила защиту Эдеарда. От мощного телекинетического толчка он заскользил по наклонному полу. В памяти вспыхнуло воспоминание о том, как Арминель сбросил его в воду Бирмингемской заводи. Заступница, помоги!
«Еще».
Удар пули снова сопровождался телекинетическим толчком. Эдеард перекатился за край площадки. Он отчаянно замахал руками, но пальцы хватали только воздух.
– А ты умеешь летать, Идущий-по-Воде?
Эдеард, непрерывно крича, полетел вниз. Он инстинктивно попытался удержаться за край площадки третьей рукой и даже ощутил захват, но это не остановило падения. Его мысли под свист воздуха устремились к дремлющему разуму города. «Помоги мне, если ты можешь», – обратился он с мольбой к медлительным необъятным мыслям.
Все было бесполезно. Он падал. Падал…
«Кристабель!»
Краешком сознания он уловил ее испуганный крик. Эдеард направил еще один посыл. «Я люблю тебя». Он был уверен, что Кристабель поймет, и от этого смерть не казалась такой уж пугающей. Он падал.
Теперь в любой момент…
Он напрягся, ожидая взрыва непереносимой боли перед смертью.
Падал…
– Благая Заступница, как же ты это делаешь? – раздался озадаченный возглас Чаэ.
Что-то шлепнуло Эдеарда по заднице. Земля.
– А? – изумленно воскликнул он.
Он посмотрел вверх. С десяток лиц, одинаково удивленных и встревоженных, склонились над ним, образовав кольцо. Ладони недоверчиво похлопали по земле. Он был внизу – и невредим.
– Я упал, – выпалил Эдеард.
Конечно, ему ведь всегда казалось, что он падает, перемещаясь по подземным тоннелям города. Наверно, это то же самое.
В его горле заклокотал почти истерический хохот, а по щекам потекли слезы.
Кто-то из констеблей, окружающих Эдеарда, буквально отлетел в сторону. В образовавшуюся щель просунулись Кансин и Бойд.
– Эдеард! – взвизгнула Кансин. – О Заступница, что произошло?
– Западня, – слабым голосом произнес он.
Он показал наверх, на темный силуэт нависшей над ними башни. И удивился, сколько потребовалось усилий, чтобы просто поднять руку.
– Медат? – удивленно спросила она.
Эдеард кивнул. Дыхание давалось ему с трудом, все тело противно покалывало, и его начала бить дрожь. Его про-взгляд обнаружил донесшийся откуда-то импульс животного страха.
– Что происходит? – прохрипел он. – Что?
– Эдеард? – Голос Бойда словно звучал где-то очень далеко.
Чаэ, нахмурившись, оглядывался по сторонам. Эдеард настолько обессилел, что уже не мог говорить.
«Вы чувствуете?» – телепатически обратился он к друзьям.
«Что?» – спросила Кансин.
Теперь и Чаэ тоже излучал тревогу.
«Живее!»
Третья рука старого сержанта отшвырнула Кансин, а сам он попытался отпрыгнуть назад.
И тогда Эдеард увидел: прямо над ним, на великолепном фоне зеленоватого сияния туманности Ку чернел человеческий силуэт. Эдеард попытался откатиться и одновременно напрячь остатки телекинетической силы, чтобы отбросить падающее тело.
Медат ударился о землю в двух футах от того места, где лежал Эдеард. Чаэ отскочил только наполовину. Столкновение вызвало зловещий треск множества ломающихся костей.
Эдеард бессмысленно уставился на груду разбитой плоти. Из открытого рта Чаэ вытекла струйка крови. Глаза сержанта медленно повернулись и встретились с взглядом Эдеарда.
В стороне раздался чей-то плач. Похоже на Кансин.
– Сержант? – воскликнул Эдеард.
«Ох, клянусь Заступницей, – телепатически откликнулся Чаэ. – Подожди, мне так больно».
– Нет, – прошептал Эдеард. – О нет.
Чаэ с хрипом выдохнул в последний раз. Эдеард старался про-взглядом удержать его гаснущий разум. Но мысли угасли и в то же мгновение отделились от тела. Эдеард почувствовал, как призрачный силуэт Чаэ поднялся над его собственным телом.
– Сержант? – в отчаянии окликнул его Эдеард.
«О Заступница», – ответил ему призрак.
– Сержант!
– Эдеард?
Это Динлей, опустившись на колени, испуганно кричал ему прямо в ухо.
– Ты видишь его? – шепотом спросил Эдеард.
– Эдеард, ты в шоке. Попытайся сосредоточиться на мне.
– Это не шок. – Эдеард передал изображение всем окружающим.
Все констебли, собравшиеся вокруг, одновременно вздохнули, увидев дух сержанта, приветливо улыбающегося им.
«Я чувствую, Эдеард, – объяснил Чаэ. Он посмотрел вверх, на небеса. – Как красиво. Они зовут меня. Туманности поют. Ты слышишь?»
– Нет, – всхлипнул Эдеард. – Я не могу их слышать.
Из центрального храма высыпала стайка настоятельниц, желавших узнать причину шума, но их встревоженные голоса смолкли, как только им поступило переданное Эдеардом ощущение. Потом рядом с разбившимся телом Чаэ появилась сама Пифия, излучающая искреннюю радость. Одна ее рука приподнялась, словно намереваясь дотронуться до призрака.
«Я хочу уйти, – сказал Чаэ ошеломленным зрителям. – Я должен. Здесь меня больше ничто не держит».
– Ты заблудишься там, – предостерег его Эдеард. – Оставайся с нами, оставайся, пока Небесные Властители не вернутся, чтобы проводить твою душу.
«Это пение, Эдеард. Ох, что это за пение. Какая радость нас ждет».
– Подожди! Пожалуйста!
Чаэ улыбнулся, глядя вниз. Он как будто благословлял всех, кто его видел.
«Не волнуйся обо мне. Я буду следовать за песнями».
– Да приведет тебя Заступница к самому Ядру, – произнесла Пифия.
«Спасибо, Матушка», – ответил Чаэ.
Он потянулся к небу, словно за каким-то материальным предметом. Его облик начал вздрагивать. Он в последний раз посмотрел вниз, и призрачное лицо едва заметно нахмурилось.
«Кто ты?»
Затем его силуэт с невероятной скоростью унесся навстречу желанной туманности.
Эдеард, всхлипнув, упал на спину. Его разум погрузился в темноту.
Сознание вернулось ощущением приятного тепла. Эдеард чувствовал себя превосходно, лежа неизвестно где, закрыв глаза и ни о чем не думая. Ему легко дышалось, голод не мучил, тело прикрывала почти невесомая простыня. Чего еще можно было пожелать?
– Кристабель, – произнес он, зная, что она где-то рядом.
Ему не надо было пользоваться про-взглядом, он просто знал это.
