Секретарша улыбнулась.
– Бонни еще не приехала. А вы можете подождать в зале ожидания.
Мы с Люси расписались в книге посетителей и прошли в зал ожидания. Там были книги и игры, чтобы дети не скучали в ожидании родителей. Когда родители приезжали, специальный сотрудник проводил их в одну из комнат для встречи с детьми. В центре было шесть таких комнат, довольно уютных, с коврами, шторами, диваном, телевизором, книгами и играми. Хотя это был не дом, но комнаты старались сделать максимально похожими на дом, чтобы дети могли расслабиться и получить удовольствие от того короткого времени, что они проводили с родителями.
В зале ожидания мы были одни. Наверное, другие дети уже встретились с родителями и находились в своих комнатах. Три часа уже пробило. Я надеялась, что Бонни не слишком опоздает. Ребенку под опекой очень тяжело ждать опаздывающего родителя – еще тяжелее, если родитель вообще не приезжает. Ребенку очень тяжело расставаться с семьей, а потом встречаться с родителями так наспех. Ожидание делает встречу еще более мучительной. Поэтому правила в этом отношении очень строги: если родители не звонят и не сообщают о задержке или не появляются в течение пятнадцати минут после назначенного времени, встреча отменяется, и опекун забирает ребенка домой. Хоть это и тяжело для ребенка, но не так тяжело, как бесконечное ожидание, ведущее к очередному разочарованию.
Я пыталась отвлечь Люси книгой или игрой, но она просто сидела и ждала. Она сидела очень прямо, сложив руки на коленях, и я поняла, что она нервничает сильнее, чем хочет показать. Я постаралась одеть ее покрасивее, блестящие волосы заплела в свободную косу. Мне всегда хотелось показать родителям, что их дети находятся в хороших руках и с ними все в порядке. Кроме того, это делало встречу особым событием – впрочем, это и было особое событие.
В пять минут четвертого раздался звонок, хлопнула входная дверь. Затем мы услышали, как секретарша говорит прибывшим:
– Они там.
Я подумала, что речь идет о нас, потому что больше в зале ожидания никого не было.
Сердце у меня забилось, но Люси осталась совершенно спокойна. Мы услышали шаги в коридоре. Появились две женщины: сотрудница центра и Бонни. Она посмотрела на Люси и улыбнулась.
Мы с Люси поднялись.
– Привет, – сказала Бонни дочери. – Как ты?
– Хорошо, спасибо, – вежливо ответила Люси. – А ты?
– Тоже хорошо, спасибо.
Они не сделали попытки обняться или поцеловать друг друга. Встреча оказалась не такой эмоциональной, как я думала. Все было формально и отстраненно. Наступила пауза. Я сделала шаг вперед и протянула Бонни руку.
– Я Кэти, опекун Люси.
Бонни руку мне не пожала, лишь нервно улыбнулась.
– Рада познакомиться, Кэти. Надеюсь, Люси не доставляет вам хлопот.
– Вовсе нет, – улыбнулась я. – Она – настоящее сокровище, и мне с ней очень хорошо.
Мой энтузиазм показался очень неуместным в этой эмоциональной пустоте. Бонни и Люси продолжали смотреть друг на друга издали – они не смущались, но и не пытались сблизиться. Они напоминали обычных знакомых, а не мать с дочерью.
– Давайте пройдем в комнату, – предложила сотрудница центра. Повернувшись ко мне, она сказала: – Вы с Бонни сможете поговорить позже, когда приедете забирать Люси.
– Отлично.
Они пошли по коридору к комнате для встреч. Прежде чем они скрылись за двойными дверями, я услышала, как Бонни спрашивает Люси:
– Ну и чем ты занимаешься?
– Хожу в школу и все такое, – равнодушно ответила Люси.
Я оставила машину на парковке, а сама направилась в парк, чтобы немного прогуляться. Был отличный летний день. На игровой площадке я увидела множество детей – они бегали и возбужденно кричали под бдительным присмотром родителей. Я пошла по аллее по периметру парка к небольшому озерцу. Воздух был напоен ароматом летних цветов – садовники только что их поливали. Из документов я знала, что Бонни тридцать шесть лет, но при встрече она показалась мне гораздо старше. Я знала, что в свое время она пила и употребляла наркотики – наверное, поэтому она постарела раньше времени. Я видела таких родителей других детей. Наркотики и спиртное никого не щадят. Некоторые выглядели гораздо хуже Бонни. Одни были страшно худыми, у кого-то не было зубов, кто-то кашлял, у кого-то выпали все волосы. Бонни показалась мне вполне упитанной и довольно хорошо одетой – модные джинсы и футболка. Я заметила, что темные волосы и глаза Люси унаследовала у отца, но все же она была очень похожа на мать. Хотя встреча показалась мне неловкой, но через час все наверняка изменится. Они почувствуют себя свободнее и, когда я приду забирать Люси, будут смеяться, болтать и играть.
Я обошла весь парк и остановилась у кафетерия, чтобы купить бутылку воды. Я пришла ровно в четыре часа.
– Вы можете войти и забрать Люси, – сказала мне секретарша. – Они в Голубой комнате.
Иногда опекун забирает ребенка прямо из комнаты, а иногда сотрудник центра приводит его к секретарю уже после прощания с родителями.
Комнаты назывались по цвету отделки. Я прошла по коридору, остановилась перед Голубой комнатой и постучалась. Через стекло я видела, что сотрудница центра сидит за столом и что-то пишет. Она подняла глаза, увидела меня и сделала жест входить.
Люси сидела на диване рядом с матерью, но не касаясь ее. Обычно в конце встречи ребенок бывает возбужден – даже перевозбужден. Приходится долго уговаривать детей отложить игры и проститься с родителями. Но тут не было никаких игр – и никакого возбуждения. В комнате царила тишина.
Бонни и Люси посмотрели на меня. Я улыбнулась.
– Тебе пора уезжать, – спокойно сказала Бонни дочери.
– Да, – кивнула Люси и поднялась.
– Вы хорошо провели время? – спросила я.
Бонни взглянула на дочь.
– Было приятно увидеть ее снова, – ровно и без эмоций сказала она. Люси помрачнела. Бонни обратилась ко мне: – Спасибо, что привезли Люси. Мы можем еще как-нибудь увидеться.
Я не знала, как реагировать на эти слова. Сотрудница центра что-то писала. Если я ничего не понимаю, то каково же Люси?
– Социальный работник Люси хочет организовать регулярные встречи, – сказала я Бонни. – Она говорила о еженедельных встречах.
Бонни нервно хихикнула. Она выглядела смущенной. Посмотрев на дочь, она ответила:
– Нет, нет, Люси это не нужно, верно? Она знает, что я за человек. Мы как-нибудь увидимся…
– Значит, вы не собираетесь регулярно с ней встречаться? – спросила я, не веря собственным ушам.
– Нет, это невозможно. Спасибо, что вы присматриваете за ней. Ей у вас нравится.
Я слабо улыбнулась и посмотрела на Люси. Ее лицо не выражало никаких чувств. Похоже, она была к этому готова – другой реакции от матери она и не ожидала.
