Бонни отложила грязную одежку Люси в сторону и расстегнула подгузник. Запах был настолько сильный, что ее саму чуть не вырвало. Прежде чем снять подгузник, она привычным движением открыла над ванной горячую воду. Холодная вода с воем полилась из крана. Трубы стонали и выли. Бонни держала руку под тонкой струйкой воды, пока она не стала чуть теплой. Горячее она уже не станет – и сама Бонни, и Люси мылись чуть теплой водой, и Люси всегда плакала.
Бонни сняла с Люси подгузник и, держа девочку над ванной, стала ее обмывать. Люси зарыдала еще громче.
– Шшшш, – прошептала Бонни, обтирая девочку старой фланелевой тряпкой. – Пожалуйста, не кричи…
Но Люси не понимала.
Вымыв попку и спину дочки, Бонни повернула ее и стала мыть животик. Потом настала очередь личика и волосиков. Когда вода полилась по головке и лицу, Люси закричала во всю мощь своих легких.
– Ну вот и все, – прошептала Бонни. – Все кончилось!
Выключив воду, она подняла Люси из ванны и положила на полотенце. Относительное тепло и комфорт мягкой ткани успокоили девочку, и она перестала плакать.
– Хорошая девочка, – с облегчением прошептала Бонни.
Она встала на колени рядом с дочкой и стала вытирать ее полотенцем. Люси пристально следила за движениями матери, готовая в любой момент снова заплакать. Закончив вытирать дочку, Бонни закутала ее в полотенце и принесла в гостиную, где царил полумрак. Она села на потрепанный диван, держа Люси на коленях.
– Сейчас мы тебя оденем, – сказала она, целуя девочку в макушку.
Из пакета, лежавшего, как и все другое, прямо на диване, Бонни вытащила подгузник. Вещей у Бонни было немного – все ее имущество и вещи девочки умещались на диване и кресле. «Мне хотя бы собираться долго не придется», – с горечью подумала она. Она не знала, куда бежать, но понимала, что после того, как Винс забрал деньги Айвена, другого выхода у нее нет.
Положив Люси на диван, Бонни надела на нее чистый подгузник, а потом потянулась за чистой детской одеждой. Работа в прачечной имела серьезное преимущество – она могла бесплатно стирать и сушить свою и детскую одежду.
Бонни очень быстро натянула на Люси все ее одежки. Единственным отоплением в квартире был электрический камин, но пользоваться им было слишком дорого. Поэтому Бонни полагалась на тепло, поднимающееся из прачечной: в квартире было не холодно, но и тепло не было никогда.
Пока Бонни одевала девочку, Люси не плакала. Она вообще не издавала никаких звуков. Бонни заметила, что Люси или плачет, или молчит. Ничего среднего не существовало. Она не агукала и не ворковала, как многие дети в ее возрасте. Все дело было в отсутствии стимуляции, но Бонни об этом не знала.
Одев Люси, Бонни сменила простынку в корзинке и понесла дочку на грязную кухню. Удерживая Люси на бедре одной рукой, другой она наполнила и включила чайник, а потом взяла пакет молока с подоконника. Холодильника в квартире не было, поэтому зимой продукты лежали на подоконнике – из оконных щелей страшно дуло. Молоко, йогурт, сыр могли здесь храниться какое-то время. У стены стояла старая газовая плита, но конфорки работали еле-еле, поэтому Бонни пять месяцев жила на холодной консервированной фасоли, бутербродах с сыром, кукурузных хлопьях и печенье. Люси она кормила обычным молоком – детское питание стоило слишком дорого. Возможно, именно поэтому девочку постоянно тошнило и у нее расстраивался животик.
Бонни приготовила Люси молоко так, как делала это всегда – наполовину наполнила бутылочку молоком и опустила ее в кипящую воду. Специальных кастрюль у нее не было, и это был единственный выход. Она заварила себе чай, взяла несколько печений из открытого пакета и вернулась в гостиную. Бонни села на диван и дала Люси ее бутылочку. Бонни пила чай и нервно грызла печенье. Ей хотелось сбежать прямо сейчас, пока Айвен не пришел и не обнаружил пропажу денег. Но ночь выдалась холодной, поэтому стоило пробыть в квартире как можно дольше. Бонни решила уйти в шесть утра – за два часа до прихода Айвена. Этого времени будет достаточно, чтобы убраться подальше.
Изможденная физически и эмоционально, Бонни откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Люси сосала молоко из бутылочки. Бонни думала, стоит ли поехать в Шотландию, к матери, но та вряд ли ей обрадуется. Мать воспитывала Бонни одна. У нее постоянно жили любовники, и некоторые пытались соблазнить Бонни еще в детстве. У матери и без нее достаточно проблем. Бонни терпела, сколько могла, но потом сбежала. В семнадцать лет она оказалась на улице с одной лишь холщовой сумкой, где лежали все ее вещи. Она спала под мостами и везде, где могла найти кров. Старшие братья Бонни ушли из дома еще раньше и не давали о себе знать. Когда Люси допила молоко и заснула, Бонни поняла, что идти ей некуда – поэтому-то она в свое время и оказалась у Айвена.
«Диоралит»! Эта мысль поразила Бонни, как молнией. Это лекарство рекламировали по телевизору, когда она год назад жила со сквоттерами, и у них был телевизор! Это лекарство дают младенцам и детям от поноса и тошноты! Бонни точно помнила. У нее было немного денег – полученные чаевые. Когда аптеки откроются, она купит «Диоралит», и Люси станет лучше. Настроение у Бонни улучшилось. Она посмотрела на мирно спящую дочку и почувствовала острый приступ любви и жалости. Бедная малышка, в который раз подумала она. Она заслуживает лучшего, но Бонни знала, что бездомная мать-одиночка вряд ли сможет ей это дать.
Стараясь не разбудить Люси, Бонни осторожно поднялась с дивана и уложила девочку в корзинку. Она тщательно накрыла ее одеялом, чтобы холод не проникал в колыбельку. В комнате стало очень холодно – стиральные машины давно не работали. Тут Бонни поняла, что сегодня им можно и не мерзнуть – можно не думать о счете за отопление: ведь она все равно не собирается его оплачивать. В последнюю ночь в квартире Айвена можно и согреться! Бонни подвинула электрический обогреватель в середину комнаты, поближе к себе и колыбельке, но не слишком близко, чтобы не обжечься и не повредить одежду. Она включила его, и спирали быстро покраснели. В комнате стало тепло. Бонни начала зевать, глаза ее закрылись. Она с ногами забралась на диван, спихнула пакет с подгузниками, свернулась клубочком, положив голову на груду одежды и заснула.
Проснулась она от плача Люси. Сквозь драные шторы Бонни увидела, что на улице светает.
– Черт! – выругалась она, садясь на диване. – Сколько времени?
Порывшись в сумке, она вытащила телефон. Господи! Семь утра! В тепле она заснула слишком крепко. Айвен придет через час, а то и раньше! Сердце у нее заколотилось.
Не обращая внимания на рыдающую в корзинке Люси, Бонни схватила пустую бутылочку и бросилась на кухню. Она наполнила чайник, сполоснула бутылочку «горячей» водой. Когда чайник вскипел, она вернулась в гостиную и, не обращая внимания на крики Люси, сменила ей подгузник. У девочки снова был понос – нужно найти аптеку как можно быстрее. Положив Люси в корзинку, Бонни бросилась на кухню, налила последнее молоко в бутылочку и согрела ее в кипящей воде. В гостиной она сунула соску в рот Люси и прислонила бутылочку к краю корзинки, чтобы девочка могла сосать, пока она будет собираться.
