Остановившись возле искомого дома, Татьяна и Никита вышли из машины и постучали в дверь. Им открыл неопрятный старик лет семидесяти.
— Опять ты, Устинья! — сварливо крикнул он. — Сказал же, денег не дам! Ой… А вы еще кто такие?
— Простите за беспокойство, — сказала Татьяна. — Мы ищем кого-нибудь из семьи Степановых…
— Степановы? Ну вы вспомнили. Они тут не живут уже очень давно, — быстро ответил старик.
— Нам это известно, но, возможно, вы знаете, куда они переехали?
— Не они… Она, — немного подумав, ответил хозяин дома. — Родители давно умерли, в последнее время здесь жила их дочь. Но и она съехала уж лет тридцать назад, если не больше. С тех пор мы с внучкой здесь и живем.
— И ее нового адреса у вас нет? — поинтересовался Никита.
— Знаю лишь, что она переехала в Санкт-Эринбург. Да вам лучше с моей соседкой поговорить! — спохватился старик. — Они ведь дружили когда-то, может, ей больше моего известно?
Он вышел на крыльцо и указал на соседний дом. По участку среди плодовых деревьев расхаживала женщина средних лет, обрезая лишние ветки садовыми ножницами.
— Эй, Лен! — крикнул он. — Поможешь ребятам? Они тут Степановой интересуются! Прежней жиличкой, подружкой твоей.
— Так мы не общались уже лет тридцать, — недоуменно ответила женщина, приближаясь к ограде. — А зачем вы ее ищете?
— Да просто небольшое исследование, — улыбнулась Татьяна. — Для школы. Пытаемся выяснить кое-что.
— О, это, наверное, из-за ее научной работы, — догадалась женщина.
— Точно, — тут же подтвердил Никита. — А она наукой занималась?
— Да, даже институт когда-то окончила.
— Почему она уехала из Клыково?
— А что ей тут делать? Городок маленький, тихий. Провинция! А она хотела какими-то исследованиями заниматься. Увлеклась ученым профессором. Сначала просто мечтала в его лаборатории работать, а потом и вовсе влюбилась в него по уши. За ним в город и уехала.
Татьяна и Никита переглянулись.
— А фамилии профессора не помните? — холодея, спросил Никита.
— Нет, память уже не та, — покачала головой женщина. — Но они даже жили вместе. В красивом особняке в старом районе города, я однажды там гостила. Большой такой дом с витражными окнами… Профессор богатый был, светило науки, чему тут удивляться. Замуж за него она официально так и не вышла, но они долго вместе прожили. Говорили, что она ему даже ребенка родила…
Татьяна побледнела, потрясенная внезапной догадкой.
— Дочь? — тихо спросила она.
— Может, и дочь, я в подробности не вдавалась, — отмахнулась садовыми ножницами соседка. — Не хочет больше общаться, и мы навязываться не станем! Уехала, так скатертью дорога!
— Особняк с витражными окнами, — пробормотал Никита, когда они вернулись в машину. — Дом Штерна… Эмилия — его бывшая сожительница?! Мать Инги! Черт…
— Они не расписались официально… Вот почему никто не знал, что у Штерна была жена. Мать его кровожадной дочери… Видимо, они расстались незадолго до того несчастного случая, когда сгорела лаборатория в порту. Незадолго до нападения оборотней… А если Эмилия в то время была лаборанткой… Вот почему она проходила свидетелем по делу о пожаре! После него уцелели единицы, значит, она входила в их число! Если Антон начал копать в этом направлении… Она просто убрала его с дороги. Мне страшно, Никит. — Татьяна прижала ладонь к губам. — Что, если они просто избавились от него?
— Это вряд ли. Штерн и его сообщники столько времени потратили на создание армии метаморфов. Скорее всего, они просто держат Антона где-то и промывают ему мозги. У него очень полезные способности, они не стали бы просто так избавляться от него.
— Будем на это надеяться, — вздохнула Татьяна. — А теперь пора возвращаться в Санкт-Эринбург. Я хочу рассказать обо всем Эмме.
— Так позвони ей.
— Такие вещи по телефону лучше не обсуждать. К тому же вдруг Гордуновская сейчас находится рядом с ней?
Машина тронулась с места. Когда они отъехали, старик, наблюдавший за ребятами с крыльца своего дома, вытащил из кармана штанов потертый сотовый телефон и набрал номер.
— Эмилия? — тихо уточнил он, когда ему ответили. — Да, это я. Ты просила сообщить тебе, если кто-то начнет тобой интересоваться. Так вот, сообщаю. Парень с девчонкой, обоим лет по шестнадцать-восемнадцать. Нынешнюю молодежь не разберешь. Как выглядят? Сейчас попробую тебе их описать…
Глава четырнадцатая
Облако темной энергии
Час спустя Татьяна и Никита подъезжали к зданию Департамента безопасности. Перед ними медленно вырастала башня из стекла и стали, ярко освещенная огнями, когда Эмма Воробьева сама позвонила Татьяне.
— Ну что, тебе удалось что-либо выяснить? — спросила она.
— Эмилия — мать Инги Штерн, — тут же выпалила Татьяна. — Гражданская жена профессора Штерна.
— Что? — опешила Воробьева. — А ты ничего не путаешь? — Все сходится. И она убрала Антона подальше, чтобы он не разоблачил ее!
— Такого просто не может быть… Как она могла водить всех за нос столько лет? Хотя… Чему удивляться? Она очень умная и хитрая женщина. Но это еще не доказывает, что она причастна к исчезновению Антона.
— Ты сама в это веришь? — горько спросила Татьяна.
— Не верю, — вздохнула Эмма. — Но прежде чем выдвигать какие-либо обвинения, нужно во всем убедиться. Где ты сейчас?
— Подъезжаю к штаб-квартире, скоро буду на месте.
— Зайди ко мне в кабинет, мы все обсудим, — попросила Эмма. — Я и Панкрата приглашу. Татьяна убрала телефон и взглянула на притихшего Никиту.
— Думаю, тебе не стоит идти со мной. Там будет твой двоюродный брат.
— Я и не собирался, — признался Легостаев. — Просто высади меня у стоянки, я прогуляюсь до Артема. Хочу узнать, что там с работой в летнем лагере, а то я об этом еще даже не задумывался, а времени все меньше.
— Лагерь! — улыбнулась она. — Хотела бы я отправиться сейчас в какой-нибудь летний кампус и ни о чем не думать. Но — увы.
Татьяна припарковала машину у тротуара, и Никита отстегнул ремень безопасности.
— Спасибо, что съездил со мной, — произнесла она. — У меня в голове не укладывается, как…
Она не успела договорить — снаружи раздался оглушительный грохот. Никита и Татьяна испуганно переглянулись, затем посмотрели в окно. На их глазах на стоянку осыпалась целая лавина битого стекла — одна из стен здания Департамента безопасности внезапно потрескалась и обвалилась миллионами сверкающих осколков. Но, что самое страшное, груды осколков не остались лежать неподвижно. Они продолжали двигаться, словно барханы в пустыне от сильного ветра.
