– Соединиться со Вселенной? Прислушаться к себе? Ничего.
– Цигун – мастерство управления Ци – энергией, присутствующей на небесах, на земле и в каждом живом существе. Эти три типа энергии взаимодействуют между собой, проникая и превращаясь друг в друга.
– Какая энергия? Неосязаемая субстанция. Ни увидеть, ни пощупать. А значит и не проверить. Как же тогда верить?
– Возможности системы Цигун почти безграничны. От исцеления неизлечимых современной медициной заболеваний до получения сверхвозможностей человека. Ясновидение, телепатия, регенерация органов, обретение долголетия, просветления.
– Хочется верить. Но как? Как это работает? Подвигал руками и ногами, как в замедленном кино, посидел недвижно в тишине – и десять лет долой? Не понимаю.
– Цигун – сокровище китайской медицины с шеститысячелетней историей. Искусство, дарящее доступ к энергии Вселенной и интуитивному знанию.
– Шесть тысяч лет! А Я, как всегда, хочу за несколько дней добраться до самой сути. Не удивительно, что не выходит.
Мама пытается следовать указаниям и слушать себя. Не может быть! Слушай, слушай мама! Не меня, так мудрого человека. Учителя! Может, у нас появится шанс? Может, тебя научат читать и передавать мысли? Получишь доступ к интуитивному знанию. А нет – так хоть посидишь спокойно. У меня работы невпроворот. Я в матке! Чудо свершилось! Начинаю прикрепляться к внутренней поверхности стенки и внедряться в ткани слизистой оболочки. Дело двигается медленно, ужасно медленно! Кручусь, верчусь, всасываюсь, вминаюсь, втираюсь. А все еще не погрузилось и наполовину. На полное погружение требуется двадцать четыре часа. Так что сиди, не ерзай и слушай, дорогая моя прародительница! И мама сидит.
Пытается осознать, что привело ее сюда. Русскую женщину и прагматичного управленца. Я узнаю, что в прошлом у них с папой была полная самореализация и гармония. Ответственные посты, занимаемые обоими, не оставляли времени и энергии ни на семейные раздоры, ни на хобби, ни на ребенка. Когда доктор сказал, что стресс и беременность вещи несовместимые, они с облегчением решили не совмещать. Внезапно папу перевели в Шанхай. Пожертвовав работой, мама предалась благотворительности, философским размышлениям и духовным практикам. Венцом мучений занять время стали желтые горы Хуаньшинь китайской провинции Анхуй. Место поклонения китайских императоров, веривших, что эти горы держат небо. Подъемы в пять утра на зарядку и очищение потоков энергий с целителем. Предскажи ей кто такую судьбу – вежливо улыбнулась бы в лицо и с сожалением покрутила пальцем у виска за спиной. А теперь…
Да-да-да! Нечего нам тут делать! Не будем больше экспериментировать с маминой, а значит, и моей выживаемостью. Бегом из концлагеря. Домой. Правда, Я пока не знаю, какой он, этот мой дом, но знаю, что ничто не может быть хуже нынешнего места насилия и убийства. Пусть и не преднамеренного. Ничто. Это место запрограммировано на мою гибель. Я абсолютно точно знаю, что это самое худшее, что могло случиться со мной в период дробления и имплантации. Это – летальный рок судьбы, и миновать он меня может только чудом. Вот именно, рок! Потому что ни один даже самый извращенный человеческий ум не додумался бы до такого противостояния природе. И как ты только умудрилась сюда попасть, мамочка моя?
Удача улыбнулась. Отсрочили мамины танцы с мечом всего на каких-то двенадцать часов. Пустяк, а сохранил мне жизнь. Вернее – продлил. Да и мама, похоже, на грани побега. Меня прямо таки распирает. Раздувает. Вот-вот лопну. Так бы, наверно, чувствовал себя человек от гордости за свой успех. У меня – другое. Внутри меня – зиготы – просто идет дробление клеток. Их уже сто пятьдесят, а размер оболочки у меня почти тот же. Естественно, им тесновато. А еще Я группируюсь. Первый слой, состоящий из основной массы клеток, позднее станет зародышем. Полость, наполненная жидкостью, будет пузырем с амниотической жидкостью или моим главным защитником и буфером против неадекватных ситуаций и телодвижений. И наконец, внешняя клеточная масса, трофобласт, превратится в плаценту и послужит моей поилицей и кормилицей.
Первая неделя моего существования подходит к концу. Вопреки абсолютно неадекватной среде развития я, расстроившийся бластоцист, героически внедрилось своим трофобластом в оболочку матки. Наверное, так происходил процесс человеческой эволюции. Кропотливый труд и изменчивая удача. Трофобласт бесперебойно обеспечивает питательными веществами мое раздуваемое размножением существо и вырабатывает гормоны, необходимые мне для роста. Так вот же оно! Все просто! Гормоны, гормончики, гормонушки! Эстроген! Прогестерон! Хореонический гонадотропин! Я знаю, что вся кажущаяся комплексность и многогранность человеческого поведения – всего-навсего функция гормонального воздействия. Вот он – мои инструмент воздействия! Не хотите сотрудничать, дорогая мама, – впрыснем вам гормоны через стенку матки. Природа!!!
Глава 3
Смерть или взаимопонимание
Это вторая неделя из отведенных мне на преобразование в человека. Ох, как мне не терпится, так и хочется приказать моим ста пятидесяти клеткам: «Множьтесь, зрейте, и поскорее!». Однако веками выверенные и отработанные последовательности биологических каскадов не подвластны ни грубой физической силе, ни философскому убеждению. Процесс свершается ужасающе медленно. Утешает, что из матки мне никуда больше бежать не надо целых тридцать девять недель. Пока, в случае успеха, меня не произведут на свет. Мелькнула было надежда, что мама сбежит из этого кошмара, но она оказалась настырная, решила терпеть до конца. В отместку Я активно использую гормональную мотивацию к сотрудничеству. Жду, что наступит быстрее? Закончится концлагерь, и отправимся домой. Занятия цигун пробудят интуицию, и мама осознает, что беременна. Научимся обмениваться мыслями. Тогда и сменим диктаторство на более демократичный способ взаимосуществования. Пока же – гормонотерапия.
– Боже, как мне все надоело! Глаза бы мои никого не видели! Не желаю вставать в пять утра и бежать на гимнастику. Надо!? Ненавижу слово «надо»! Всю жизнь делаю то, что надо. Больше не могу! И никто не пожалеет, по головке не погладит. Только папа меня в детстве жалел, когда я болела, – сказки читал. А больше никто и никогда. Никогда!
Не подумайте, что у мамы истерика. У нее выдержка Директора по управлению кадрами. Она так считает. Это просто я порцию гормонов спровоцировало. Повысило уровень нейротрансмиттеров, которые посылают химический сигнал в мозг. Результат – мгновенный и неизбежный. В науке известно как смена настроений. В одну секунду солнце померкло и мир заполняет беспричинная ненависть ко всему. Глубина эмоций и переживаний резко обостряется и становится практически неуправляемой. Еще несколько минут назад мама была полна энтузиазма и готова была бежать на гимнастику, а теперь – все ужасно. Настроения нет! Себя жаль. Вот-вот расплачется. Хорошо бы! Глядишь, поплачет и уснет. И мы проведем спокойный день. Лежа в постельке. Без всех этих опасных танцев с веерами и мечами. Гормональная стратегия на практике.
– Раз, два, три, – внезапно военным маршем раздается в голове моей мамы, – пошли!
