Я не понимаю, почему папа служит «скорой помощью» и телефоном доверия. Причины маминых недомоганий носят чисто физиологический характер и требуют терпения и физической адаптации. Надо отдать маме должное. Физическими упражнениями она занимается. Плавает, ходит, делает йогу и цигун. Вот только чересчур. Плавать – так километры, ходить – так часами, йогу – так со стойкой на голове. Принимаем мы и контрастный душ. Но Я уже не то беззащитное Яйцо, которое простудили, купая в холодном море на десятой неделе развития. Между мной и мамой теперь иммунная защита. Мозг развился до той степени, что Я могу регулировать температуру тела. Частично. Приятного в обливании холодной водой мало. Однако здоровье защищено и элиминирован шокирующий эффект быстрой заморозки.
Я, кстати, и к йоге приспособилось. А куда деваться – жить-то хочется. В основном мудреные позы мне неудобств не доставляют. Вот разве что стояние на голове. Раз-два – и перевернули тебя вверх тормашками. Пришлось поменять отношение к происходящему. Теперь воспринимаю мамино стояние на голове как возможность неординарным способом поиграть с пуповиной и развить свой вестибулярный аппарат. Рожусь, а меня в машине укачивать не будет. А то, глядишь, и в космонавты возьмут. Есть у меня и любимая поза – шавасана. В эти редкие минуты маминого неподвижного лежания пластом мое тело расслаблено, мозг растекается, Я – теплое солнце. Большое теплое солнце. Есть у меня и запретный приемчик, на случай если совсем зажмут. Упираюсь головой и пятками и распрямляюсь. Секрет в том, чтобы сделать это резко и неожиданно. Эффект мгновенный. Но Я не злоупотребляю. Мама ведь. Родителей не выбирают. Их используют. Какие есть.
– Дорогой, нас с малышкой пригласили в гости сегодня вечером. Ванесса обещает какой-то сюрприз. Ты нас не подберешь на обратном пути из офиса?
– Нет проблем. Веселитесь за троих. Только аккуратнее с сюрпризами.
Я с папой согласно. Не доверяю Я сюрпризам.
Исходя из моего почти семимесячного опыта, вся человеческая жизнь – сплошная неожиданность. Даже если природой запрограммировано и человеком запланировано. Даже если исполнительная дисциплина идеальна и цель кристально ясна. Даже если событие или действие повторялось в прошлом неоднократно и тем же самым человеком. Еще одна недоработка генной инженерии. Где он, этот критически необходимый механизм приспособления к вечной неизвестности и сюрпризам? Почему не заложен поколениями цивилизации? Как прикажите выживать? В бушующий океан и без спасательного круга. О чем человечество со своим коллективным разумом думало? Мой разум еще не готов к таким потрясениям. Ну, хотя бы пару врожденных инстинктов подкинули в ДНК. Нет ведь. Не позаботились. Или забыли? А может, и вовсе специально? Новый критерий для выживания в двадцать первом веке. Сохраняется только потомство с исключительно сильными приспособленческими навыками, способные устанавливать продуктивное партнерское взаимодействие и принимать мгновенные решения на стадии внутриутробного зародыша.
Мы на пороге Ванессиного дома. Мое наработанное за двадцать девять недель сознание обнюхивает и обслушивает сюрприз, притаившийся за дверью. Меня медленно заполняет предвидение. Во рту разливается карамельная сладость. В носу щекочет запахами корицы и гвоздики. В крови закипают пузырьки радостного возбуждения. Руки и ноги сами собой пускаются в пляс. Губы раскрываются навстречу кулинарным изыскам и захватывающим открытиям. Раскатало губешки-то. Все эти изыски ко мне попадут только часов через несколько, да и то при условии, что мама их употребит. Может ведь и заартачиться, ссылаясь на лишний вес или еще чего. Не поем, так хоть повеселюсь. Этого у меня ей не отнять. Мы уже на пороге. Я предвосхищаю удовольствия. Раздается щелчок открывающейся двери, и на нас обрушивается мир шума, веселья и сюрпризов.
– Добро пожаловать на праздник в вашу честь, наши дорогие гости! Торжественно провозглашаю «младенческий дождь» начатым!
– Ой, Ванесса, дорогая! Какой чудесный сюрприз!
– При чем здесь дождь? Что в нем чудесного?
– Расступитесь. Проводите виновницу торжества на ее почетное место.
– Ой! Да вы тут настоящий трон соорудили! Даже на постаменте.
Аккуратнее карабкайся, мама, не свали нас.
– Всем участвующим разрешается забросать маму и младенца подарками!
– Ой! Ребята, спасибо!
Повеселились! Благо между мной и летящими сюрпризами мамин живот и амнион. Еще и с амниотической жидкостью. Авось не пробьет, если вдруг кто-нибудь чем-то тяжелым попадет. Недаром в древности считалось, что беременной женщине не стоит ходить на вечеринки. Это только в современном мире им на месте не сидится. А Ванесса еще и американка. Современнее самой современности. Мамины мысли заполняют розовые пузыри. Вокруг мыльная пена. Только очень крупнокалиберная. И на каждом шарике белая ленточка. Это они так комнату украсили. Воздушными шариками с ленточками. А между ними картинками мелькают гости. В одной из воздушных рамок – пушистый розовый заяц. Распахнул четыре лапы, гордо выставляя напоказ мягкое белое пузо. Так бы и прижалось! Но мама направляется к столу с закусками. Тоже неплохо.
Шум включают на полную мощность. Визг, хохот, топот, похрюкивание. Даже через водный барьер мне уши закладывает. Мама вжимается в стену, выставляя руки вперед, в защиту живота. Мы в окружении. Мама называет это «полное безобразие». Остальные величают это «резвящиеся милые дети». В зависимости от размера преграды либо избегаются, либо сметаются. Родители и гости отпрыгивают сами. Причиненный ущерб пропорционален степени изворотливости. Легкий испуг, сломанный каблук, отпечаток шоколадной ладони на юбке. Лидером у милых детей – болоньевая труба. Ограничивая втиснутого в нее подростка в движениях и координации, она несется куда попало. За ней толпа оголтелых преследователей. Труба спотыкается, теряет равновесие, волна детей накатывает и рассыпается в кучу малу. Взрослые смеются. Вслух. А мысль в основном у всех одна – зачем люди имеют детей.
Азартные сорванцы сметают нас с мамой в противоположную от закусок сторону. Копченая индейка, соленые огурчики, испанский хамон откладываются на неопределенное время. Моя несовершенная пищеперерабатывающая система беспомощна против таких перепадов действительности. Мозг продолжает посылать сигналы. Аромат копченого мяса, тмина и кориандра, свежих огурцов и хлеба. Что же мы все-таки съедим? Может, шоколадку? Ни за что! Даже в свои практически семь месяцев Я знаю, что шоколада не будет. Желанные калории разобьются о силу воли моей мамы. Смотреть будет, а есть никогда. Ни белый с орехами, ни молочный с изюмом, ни горький с чили. Слюнки текут, желудок сводит, а в рот ни за что. Хочется до тошноты. И правда сейчас маму стошнит. Но период токсикоза беременности уже позади. Что происходит? Сорванцы врассыпную. Мама в туалет. Успели!
С трудом пытаюсь уловить связь между шоколадом и детскими подгузниками. Такие симптомы беременности мне незнакомы. Мама говорит, что это игра. Тренировка для будущих мам. «Угадай шоколадку» называется. Пять шоколадок разного сорта раскладывают на столе. Нумеруют. В пять подгузников наливают растопленный шоколад соответствующих сортов и раскладывают на столе. Нумеруют. Задача угадать, в каком подгузнике какая шоколадка. Одни ориентируются на глаз, внимательно высматривая орехи или изюм. Другие на вкус. Лижут подгузники. Всем весело. Нам тошно. Мамина натянутая улыбка продержалась на позеленевшем лице с остекленевшими глазами до того самого момента, когда в нее бросили подгузником в шоколаде. Идея была с максимальной быстротой передавать по кругу. Тот, у кого в руках остается сюрприз, когда ведущий свистнет, выбывает из круга. Мама выбыла при первом же прикосновении. Выбыла в туалет, вызвав всеобщее недоумение.
