– Дык… эта… того… для стерляди, – окончательно вытряхнул Сучка из бредня Гаркун.
– За каким… ик… хреном?
– Дык… эта… Кондраш… она… эта… умная, вот! – рубанул рукой воздух Нил. – Только, эта, на яблоневку… ик… и приманишь!
– Да ну?!
– А то! – Гаркун отодвинул Нила. – Ты, Сучок, раньше… того… бражку без яблоневки пил?
– Ну пил… – утвердительно кивнул старшина.
– Вот… И я пил! А хоть раз вот та-а-акую стерлядь ловил? – Гаркун развёл руки чуть не на сажень, едва не рухнув при этом на спину, но Нил успел ухватить его за рубаху.
– Не, не ловил… – всхлипнул Сучок.
– Во! – наставительно изрёк Гаркун. – А тут такая… Её только на яблоневку… Доставай!
После яблоневки дело пошло веселее. Не прошло и получаса, а Сучок с Нилом уже развернули бредень и принялись героически продираться с ним сквозь осоку, причём яблоневку старшина из рук так и не выпустил, а Гаркун стал загонять рыбу в сеть, со всей дури молотя кругом себя предусмотрительно захваченным с лесопилки дрыном.
Сгорающая от любопытства луна давно вышла из-за облака, и её серебристый свет щедро лился на заполненную ночным туманом низину. Над молочно-серебристым покрывалом виднелись лишь головы и плечи неутомимых рыболовов, размеренно перемещавшихся в разных направлениях.
– Ну и где она, стерлядь твоя?! – раздражённо вопросил Сучок.
– Мужи, вы гляньте! – Гаркун вместо ответа лязгнул зубами и вытянул дрын, указывая им куда-то.
Сучок и Нил подняли глаза в указанном направлении. Над туманом в ночном небе плыл свет.
– Это что? – Нил разом побледнел.
– Русалки! – громким шёпотом отозвался Гаркун. – Заманивают!
– Нельзя мне к ним! Да ещё без портов! – Сучок побледнел ещё больше Нила. – Алёна прознает – убьёт!
– Глядите, и там тоже! – зубы Нила уже заметно стучали. – Окружают!
– Ох, утянут на дно! Пропадём! – Гаркун схватился за голову. – Наговор надо, а не помню ничего!
– Ох, тут уже! – Нила охватывала паника.
– Алёна убьёт! – мотнул головой Сучок.
– Откуда узнает? – Нил сумел взять себя в руки.
– А я почём знаю? Пронюхает!
– Чего делать-то?! – Гаркун щёлкнул пальцами, тщетно пытаясь вспомнить наговор от русальего лиха.
– Ныряем! – рявкнул вдруг Сучок и, навалившись на приятелей, увлёк их вниз, в туман.
«Ух, как дно-то близко! Рожей с размаху, ууу!!! Глубже ведь было! Водяной воду увёл! Стерлядь прячет! Ничо, в траве пересидим! Только б эти раньше времени… Брыкаются, заразы!»
– Тихо! – старшина зашипел не хуже гадюки. О том, каким образом ему это удаётся под водой, Кондратий Епифанович не задумался.
– Кондраш, вода где? – спросил Нил полузадушенным шёпотом.
– Водяной увёл! – отрезал Сучок. – Гаркун где?
– Тута я, – лесовик на карачках выполз из клубов тумана, – русалки где?
– Пока спрятались от них, только надолго ли? Ты заговор вспомнил? – Сучок с надеждой посмотрел на товарища.
– Неа, отшибло! Пропадём теперь! – Гаркун в отчаянии плюхнулся на задницу.
– Молиться надо! – просипел Нил.
– Точно, Шкрябка! Молитва святая, она того, нечисть отгоняет! – Плотницкий старшина мгновенно обрёл уверенность. – Русалок отгоним, сами не сгинем и Алёна мне ничего не отобьет… и не оторвёт!
– Вы чего? – Гаркун в недоумении развёл руками.
– Ж… наши спасаем, вот чего! – снизошёл Сучок. – Давай, повторяй за нами! Не боись, поможет! Средство верное! Начали, Шкрябка!
– Чего начали-то?
– Да «Тресвятие», чего ещё-то! Гаркун, гляди за русалками и повторять не забывай!
Туман легко поглощал слова молитвы, несмотря на то, что «рыболовы» орали её во весь голос заплетающимися языками. Сила святого слова оказалась велика.
– Уходят, чтоб меня, уходят! – громким шёпотом возвестил Гаркун, старательно крестясь вслед за товарищами. – Действует!
– А то! Молитва – это дело такое! – Нил ухмыльнулся с видом победителя.
– Назад повернули! Заметили никак! Опять надо! Наговор ваш Христов им глаза отводит!
– Снова! Начали! – распорядился Сучок и первым завёл. – Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный – помилуй нас!
– Сучок, действует, но не совсем! Нырять надо! Мы ж прошлый раз под водой сидели! Тогда совсем добро! – Гаркун в свою очередь свалил приятелей в туман.
Некоторое время из-под полога тумана раздавались слова молитвы, а потом осторожно показалась голова.
– Фу, ушли! Сильный у вас, христиан, наговор! Только нырять ещё надо! Без ныряния, того, не действует! Собака серая, всю харю об дно разбил – мелко! Ладно, давайте стерлядь ловить, а чуть что, так под воду и того! Всё, бредень берите!
«Три смелых рыболова», кряхтя и охая, нашарили бочонок и бредень, развернули последний и опять приступили к ловле. Некоторое время они ходили взад и вперёд по туману, а потом, когда концентрация винных паров под влиянием ночного холода немного уменьшилась, в их головы начала закрадываться мысль, что что-то здесь не так.
– Э, а вода-то где? Тут воробью по яйца! – первым озвучил общие сомнения Нил.
– Водяной, не иначе! Стерлядь бережёт! – выдал гипотезу Гаркун. – Это он воду увёл!
– Так искать надо! – махнул рукой Сучок. – Чего встали? Пошли!
– А куда? – Нил поскрёб в затылке. – Где она, вода-то?
– Там! – Старшина указал рукой то ли на север, то ли на запад.
– Двинулись, ик! – Гаркун вцепился в серёдку бредня.
Долог и тернист был путь через туман. Осока заплетала ноги неутомимых добытчиков, камни и коряги норовили свалить наземь, туман застилал глаза, но разве эти мелочи могли остановить доблестных мужей, твёрдо решивших преодолеть козни водяного и поймать так тщательно оберегаемую подводной нечистью стерлядь? Да никогда! Никакие препоны и жертвы на пути к великой цели не имели сейчас значения, даже оставленные где-то в ночной тьме порты и поршни…
Три товарища шли твёрдым шагом, а если их и мотало при этом из стороны в сторону, то только потому, что нечисть из последних сил тщетно пыталась помешать отважным ловцам. Гаркун с Нилом даже затянули какую-то бодрую песню, правда, никак не могли вспомнить слова, а потому энергично мычали.
– Левой, левой! Ррраз! Ррраз! Раз-два-три! – подсчитывал ногу Сучок, вспомнив, как это делали на плацу Михайловы отроки. Для пущего веселья он ещё в такт стучал по бочонку.
– Вода-а-а-а! – от вопля Нила в крепости проснулись все Прошкины щенки.
– Бредень заносите! – распорядился Гаркун, в свою очередь поняв, что стоит по колено в реке.
