– Как долго тебя не было! – сказала Барбара. – Ну, удалось тебе его усмирить?
– Мне предстоит подыскать для Конноли новый дом.
– Ты помиловал его?
– Он был так жалок. Вот я и размяк.
– Это совсем не похоже на тебя, Бэзил.
– Придется опять засесть за адресную книгу. А Конноли надо будет приютить на ночь. К утру я найду для них новый дом.
В Норт-Граплинг он отправился, когда уже смеркалось. По обеим сторонам дороги высились сугробы срытого снега, превращая проезжую часть в узкую колею.
Троица Конноли стояла во дворе под яблоней, ожидая его.
– Бородач велел вам вот это передать, – сказала Дорис.
Внутри конверта оказался только чек без какой-либо записки. Проводить детей Харкнессы не вышли.
– Я так рада видеть вас снова, мистер, – сказала Дорис.
– Запрыгивай, – велел Бэзил.
– Можно я спереди сяду, рядом с вами?
– Да, давай лезь.
– Правда? Вы не шутите?
– Давай же, холодно. – Дорис уселась рядом. – Ты здесь постольку-поскольку.
– Как это?
– Тебе позволено здесь сидеть, пока ты хорошо себя ведешь. И пока Мики с Марлин тоже хорошо себя ведут. Поняла?
– Слыхали, огольцы? – бросила Дорис с внезапной властностью в голосе: – Ведите себя как следует, а не то задницы начищу. Они будут как шелковые, мистер, если я им велю.
Дети были как шелковые.
– Дорис, я оценил игру, которую ты затеяла, заставляя детей безобразничать, а теперь давай поиграем по моим правилам. Когда мы приедем в дом, где я живу, вы будете вести себя как положено. Постоянно. Ясно? Я буду время от времени поселять вас то в одном месте, то в другом. Там вы сможете иногда расслабиться и вести себя как вам нравится, но только с моего разрешения. Поняла?
– О’кей, дружище. Угостите папиросочкой.
– Ты начинаешь мне нравиться, Дорис…
– Я люблю вас, – заявила Дорис с непередаваемой нежностью в голосе. Откинувшись на спинку кресла, она выдохнула облако дыма, застилавшего торжественно-серьезные лица младших детей. – Люблю больше всех, кого я знаю.
– Неделя у Харкнессов, кажется, оказала на этих детей потрясающее воздействие, – заметила Барбара вечером после ужина. – Я не могу это объяснить.
– Мистер Харкнесс говорил об imponderabilia их имения. Может, причина в этом.
– Ты что-то задумал, Бэзил. Хотелось бы знать, что.
Бэзил обратил к ней взгляд своих глаз, таких же голубых и невинных, как у нее. В них не было и намека на какую-либо шалость.
– Это просто мой вклад в будущую победу, – сказал он.
– Скользкий змей!
– Вовсе нет.
– Гад ползучий!
Они вновь вернулись в классную комнату, в мир, где когда-то играли в пиратов.
– Хитрюга-обезьянка, – ласково проговорила Барбара.
Глава 5
Смотр начинался в восемь пятнадцать утра. Сразу же после его окончания людей распустили, пока в ротной канцелярии разбирались с рапортами, решали, что делать с мелкими нарушениями, обсуждали список штрафников и готовили докладную начальству, вписывая в нее имена.
– Рядовой Таттон по рассеянности потерял противогаз стоимостью восемнадцать с половиной шиллингов.
Рядовой пустился в невнятные объяснения, рассказывая о том, что забыл противогаз в войсковой лавке и, вернувшись за ним через десять минут, не нашел его на месте.
– Случай будет передан на рассмотрение командованию. – Капитан Мейфилд не имел права самолично назначать денежные штрафы. – Итак, на рассмотрение командованию. Кругом. Я не давал команды отдавать честь, а сказал «кругом». Шагом марш. Живо!
Капитан Мейфилд обратился к лежащим на столе рапортам.
– Кандидаты в школу прапорщиков, – доложил старшина.
– Кого же мы тут имеем? Нулевой результат командованием не приветствуется.
– Есть Броуди, сэр.
Броуди был хилый адвокат последнего призыва.
– Сказать по правде, старшина, я не очень вижу в Броуди офицера.
– Со службой у него не все ладно, сэр, но образование куда лучше, чем у прочих.
– Что ж, запишите его, пусть учится дальше. Насчет сержанта Гарриса что скажете?
– Не подходит, сэр.
– Он отличный парень, очень дисциплинирован, знает своих подчиненных как облупленных. За ним ребята пойдут в огонь и в воду.
– Да, сэр.
– Ну так чем он вам не угодил?
– Всем угодил, сэр… Только без него наша футбольная команда играть не сможет.
– Понятно. Кого же вы предложите вместо него?
– Можно нашего баронета, сэр.
Сказано это было с улыбкой. Положение Аластера в качестве рядового несколько смущало капитана Мейфилда и очень веселило старшину.
– Трампингтона? Ладно. Я сейчас же переговорю с ним и с Броуди.
Ординарец доставил обоих. Старшина вызывал каждого по одиночке:
– Шагом марш. Стой. Отдать честь. Броуди, сэр!
– Броуди, требуются два кандидата в школу прапорщиков. Я предлагаю вас. Конечно, решение принимает командование, и я не могу гарантировать вам, что вы будете приняты. Полагаю, в случае одобрения командованием вашей кандидатуры у вас возражений не будет.
– Никак нет, сэр. Если вы и вправду считаете, что из меня выйдет хороший офицер.
– Я не считаю, что из вас выйдет хороший офицер. Хорошие офицеры – редкость. Но смею надеяться, что так или иначе офицером вы стать сможете.
– Спасибо, сэр.
– И до тех пор, пока вы у меня в роте, не входите ко мне с торчащей из кармана авторучкой!
– Простите, сэр.
– И болтать поменьше, – добавил старшина.
– Хорошо. Это все, старшина.
– Кругом. Шагом марш. Между прочим, выходя, шагать надо с правой ноги.
– Наверно, стоит дать ему пару нашивок, прежде чем от него отделаться.
Впустили Аластера. С момента вступления в ряды он мало изменился, если не считать легкого потолстения в районе талии и выше, но свободная форма почти скрывала этот недостаток.
Капитан Мейфилд адресовал ему те же самые слова, что и Броуди.
– Да, сэр.
– Вы не желаете становиться офицером?
– Так точно, сэр.
– Это очень странно, Трампингтон. У вас есть на то особые причины?
– По-моему, и в прошлую войну многие испытывали те же чувства.
