Лира бросилась на середину маленькой улочки, после чего повернулась спиной к набережной канала, ожидая,что же произойдёт, если ведьма набросится на неё.
Лицо ведьмы уже утратило всякое подобие человеческих черт — это была маска безумия, ненависти, от таких сильных эмоций Лиру буквально бросило в дрожь. Но в своём сознании она крепко держала образ Уилла… Как бы поступил на её месте он? Он бы был непреклонен, стоял на ногах до последнего, сохранял бы равновесие… И она также была готова встретить силу устремившейся к ней ведьмы, противопоставив ей всю отвагу, которую только способна вместить её душа.
Но в следующую секунду, а может спустя пару секунд, произошло нечто невероятное. Прямо над Лирой пронёсся головокружительный порыв ветра. Лира пошатнулась, когда мимо неё пронеслось могучее белое тело, вырвавшись из-за спины девочки и набросившись на ведьму. Воздух наполнил ужасающий яростный свист рассекающих воздух ударов белых крыльев. И прежде чем Лире удалось снова твёрдо встать на ноги, лебедь со всей силой обрушился на ведьму, опрокидывая её спиной на мостовую. Пан издал крик ликования, чувствуя, как деймон ведьмы ослабел и задрожал в его цепких лапах. Ведьма, всё ещё живая, продолжала ползти к Лире, словно ящерица со сломанным хребтом. Вся в окружении искр. Искры высекал нож, когда ведьма исступлённо ударяла им по камням брусчатки, пытаясь подтянуться ближе. Позади ведьмы остался лебедь. Словно парализованный, он лежал, бессильно раскинув в стороны белые крылья. Лира до сих пор была в шоке от молниеносного нападения белой птицы. Её мутило, голова кружилась. Сил едва хватало на то, чтобы не потерять равновесие снова и привести свои мысли в какой-то порядок… И тут раздался прерывистый голос Пана:
— Он мёртв. Лира, они оба мертвы.
Глаза ведьмы до сих пор ещё были на выкате, со свирепым блеском они смотрели в сторону Лиры, а мышцы рук ещё держали тело немного приподнятым над мостовой, но у неё был сломан позвоночник, и в этом застывшем яростном порыве больше не было жизни. Наконец мышцы сдались, и тело ведьмы рухнуло на камни безвольным мешком.
Лебедь пытался подняться, но это ему не удавалось, он только полз, подтягиваясь. Снова над головой Лиры раздался оглушительный шум шелестящих крыльев, вызывавших новый порыв ветра. Пролетев над каналом, приблизились ещё три лебедя, промчались, почти касаясь брусчатки, и снизились над своим пострадавшим собратом. Люди в близлежащих домах уже должны были слышать весь этот шум-гам, в окна, должно быть, выглядывают лица, уже открываются двери, но это Лиру уже не могло испугать. Она собрала все свои силы и устремилась бегом к упавшему лебедю, который неуклюже бил крыльями, царапая их о мостовую в попытки найти точку опоры и приподняться. Позабыв об опасности пострадать от удара лебединого клюва, Лира упала на колени. Просунув руки под мощное тело птицы, она приложила все силы, чтобы приподнять её. Он был такой беспомощный, в то же время напуганный недавним сражением… Но наконец Лире удалось найти, куда приложить силу и лебедь оказался у неё на руках.
Делая медленные, неуклюжие шаги, спотыкаясь и стараясь не наступить на безвольно волочащиеся, распростёртые крылья, Лира оттащила лебедя к концу улицы. Туда, где за краем парапета слабо мерцали тёмные воды канала.
Над её головой, возвращаясь к каналу, летели другие лебеди. Да так низко, что Лира ощущала прикосновение перьев к своим волосам. Каждая клеточка её тела была наполнена издаваемыми ими звуками. Когда же она, наконец, достигла канала, то в изнеможении опустилась, дрожа всем телом от тяжести своей ноши. Лебедь тяжело выскользнул из её рук и с мощным всплеском опустился на водную гладь. Спустя мгновение он вынырнул из воды, ударил крыльями, приподнимаясь над водой и снова нанося сильные и размашистые удары. Затем он снова нырнул, вынырнул, после чего мощными гребками начал удаляться от берега. Уже на приличном расстоянии от берега остальные лебеди по очереди скользнули к воде, подплывая к нему. Словно слабые белые росчерки, виднелись их белые тела на тёмной поверхности воды.
Лира почувствовала прикосновение руки к своему плечу. Она была слишком измотана, чтобы удивляться или пугаться. Поэтому просто спокойно обернулась и увидела мужчину лет шестидесяти. Он выглядел крайне ошеломлённым и опустошенным. Его покрытые шрамами руки были измазаны сажей и копотью. Его деймон, чёрный кот, о чём-то болтал с Паном стоя у ног человека.
— Иди сюда, — тихо произнёс мужчина, — Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь особо наблюдательный застукал тебя здесь. Теперь, когда она мертва, вся улица начнёт просыпаться.
Он повёл её вдоль канала вправо, в направлении металлургического комбината. Они проскользнули в узкие ворота. В слабом лунном свете Лира разглядела проход между стеной и кирпичной кладкой дома. Пан сидел на плече и шептал: «Мы в безопасности. С ним нам нечего бояться». Лира проследовала за мужчиной вдоль стены, потом они свернули за угол в сумрачный дворик, после этого мужчина приоткрыл потайную дверь.
— Отсюда мы доберёмся до моего подвала, А оттуда есть путь дальше. Когда найдут её тело, поднимется такая суматоха… Тебе во всё это впутываться, совсем не стоит.
Вслед за мужчиной Лира спустилась по деревянным ступенькам в тесное, тёплое и наполненное запахом серы помещение, освещённое лишь отблесками огня из огромной металлической жаровни в углу. Полки вдоль всех стен были заставленными стеклянными колбами, ретортами. Тут же были тигель, наборы аппаратуры самых разнообразных сортов и размеров для дистилляции, конденсации и обогащения.
Всё кругом было покрыто толстым слоем пыли, а потолок окончательно почернел, за долгие годы на нём скопилось слишком много сажи.
— Вы мистер Миротворец, — без тени сомнения сказала Лира.
— А ты Лира Сирина.
Мужчина закрыл за собой дверь. Пан принялся с любопытством рыскать то тут то там, аккуратно прикасаясь то лапкой то носом, а чёрный кот вспрыгнул на стул и уселся там, сложив лапы.
— Она лгала нам. И её деймон нас обманывал, — с отчаяньем сказала Лира, — Ну почему???
— Потому, что она хотела тебя убить. Она собиралась заманить тебя сюда, затем убить, а после всё вину свалить на меня.
— Я думала, могу доверять ведьмам, — с плохо скрываемой дрожью в голосе проговорила Лира, — Я предполагала…
— Знаю. Но у ведьм свои дела. Свои козни, свои союзы. Одним можно доверять, другим никак нельзя. Собственно у нас, у людей, так же. Почему бы им вести себя иначе?
— Ну да… Мне следовало это учесть. Но почему она хотела убить меня?
— Я расскажу тебе. Начну с того, что мы любили друг друга. Но это было много лет назад…
— Я догадывалась, — заметила Лира.
— У нас был сын… Ну ты знаешь ведьмины обычаи. После короткого детства на севере ему пришлось вернуться сюда и жить со мной. Что же, он вырос, стал военным… И погиб в бою, сражаясь на стороне Лорда Азраэла… В прошедшей войне.
Лир слушала, удивлённо моргая и затаив дыхание.
— Естественно, его мать обвинила во всём меня, — продолжал Миротворец. Он был болен, или, возможно, был под воздействием наркотиков, так как ему пришлось опереться о край полки, чтобы не упасть. Его глубокий голос был наполнен хрипом и звучал слишком тихо, — Видишь ли, её клан был на другой стороне… Против Лорда Азраэла. И она не оставляла мысли, что в запале боя могла убить своего сына собственными руками. Ведь когда она нашла его тело, в сердце юноше торчала стрела из её колчана. И тогда она обвинила меня в том, что я воспитал его в том духе, благодаря которому он стал на сторону Азраэля. И ещё она обвинила тебя, поскольку среди ведьм был слух, что ты — одна из причин, благодаря которым эта война началась.
