– А почему я?
– Так совпало, – ответил Громозека, совсем, как Полкан. – Как я понял, сначала думали, что ты шпион, потом, что из эмигрантов, а потом всё как-то закрутилось. И ты занял в структуре нишу. Стал прок от тебя ощутимый. Так вот как-то.
Совпало. Занял нишу. М-да. Интересный подход к людям. «Кадры решают всё». Вот уж, ни убавить, ни прибавить. Спасибо тебе, товарищ Кремень!
– Что ж за организация у вас такая – НКВД? Даже мне нашли применение.
– Да вот такая. Только тут я тебе не помощник. Разобраться в особенностях нашей организации тебе помогут другие товарищи. Как только смогут.
– Занятые сильно?
– Не без этого. Сам должен понимать.
– Понимаю. Слушай, а тебе ничего не будет за то, что ты мне рассказал.
– Не-е, не будет. Думали, сам додумаешься, а ты всё никак и никак. А сейчас – совсем приуныл. А на мост ты зря побежал.
– Зря.
Я помолчал, а потом стал изливать ему душу. Точнее, выплёскивать черноту своей тоски. Про то, что не вижу прока от моего присутствия тут, про своё желание умереть.
Тут в вагон ввалились остальные наши попутчики – военврач Шахерезада, Прохор, Брасень, принесли Кадета – это они его выгуливать носили. Шумно радовались, что я пришёл в себя, огорчились, что из всех действий мне было доступно только балабольство. Врач и Прохор разводили руками. Тут и выяснилась цель нашего путешествия. Прохор твердил, что с таким случаем, как у меня, справиться только его мать, сам он не может, вот и было принято решение о моей отправке. И судя по открывшейся недавно информации, я уж и боюсь подумать, кто принимает «по мне» решения. Ну, и в нагрузку со мной, для компании, погрузили врача, Прохора, как единственного проводника к загадочной целительнице, Кадета и Громозеку на излечение, ну и Брасеня на хозчасть. Жаль не успели перехватить Мельника – его уже отправили с другим поездом. Ах, да, на платформе под брезентом стоял «трофейный» заокеанский броневик.
Слава богу, в этот раз я развалился на запчасти без боли. Просто я не чувствовал ничего ниже шеи, и всё.
Утомившись от открывшихся обстоятельств и от всего пережитого, забылся, наконец, сном.
Области Тьмы
По пробуждении я застал скучающего лейтенанта ГБ с блокнотом и карандашом за ухом.
– Готов дать показания, – прокашлявшись, сказал я. Лейтенант улыбнулся.
– Это как вы пожелаете. Меня прислали записать всё, что скажете, а потом отправить записи.
– А тебе допуск дали?
– Да, я прошёл специнструктаж. Вот бумаги.
– Тогда пиши.
Лейтенант несколько часов конспектировал все «потоки моего сознания». Собрав остатки воли в кулак, вспоминал, говорил. Чувствовал, что бесполезно это, но говорил. Делай, что должен… Делаю.
Пересказал свои соображения по поводу моего «детища» – Единорога и комплекса остальных машин. Сильные, слабые стороны, как надо применять, как не надо. Ессено, вид с моей колокольни. Тут же изложил опыт предков по организации самоходных полков из СУ-76, потом наши с начштаба соображения по иной организации подразделений. Используя наш собственный опыт, опыт немцев с их кампфгруппами, опыт обороны Сталинграда, штурмовых групп образца времён взятия Кёнигсберга и Берлина. Особо отметил, что эффективность подобных подразделений напрямую будет зависеть от опыта и личных качеств бойцов и командиров. Поэтому комплектовать их надо из ветеранов, битых, стрелянных, обтертых и обкатанных танками и бомбёжками. Способных на стойкость и инициативность действий в отрыве от своих товарищей. К действиям вне линии фронта, без флангов и тыла, в окружении, в отрыве от командования. К манёвренному бою. И назвать их надо как-то иначе, чтобы отличить от линейных частей новобранцев. Так как гвардия уже есть, то предложил их назвать как-нибудь из той же екатерининской эпохи, откуда откопали и гвардию: гренадёры, драгуны, кирасиры, егеря. Не суть как, главное, иначе, чем простые стрелки.
Говорил, говорил, а в голове одна мысль: «Ты кто такой? Что ты тут развыпендривался? Всё это бесполезняк!» Как я там, давно, в прошлой жизни, год назад, планировал? Авторитет, команда, фокус? Фокус – не удался. Команда? Вроде есть. Вот они, рядом. Но из первоначальных – лишь Кадет. И то, благодаря НКВД. Кто ещё, кроме этой всесильной и вездесущей организации, мог распределить Кадета и Мельника после ускоренных курсов комсостава именно ко мне? Тут армия – посылают туда, куда надо, а не туда, куда хочешь. Громозека и пропавший Кот – осназ, опять чекисты, Прохор и Брасень со мной опять же волей Кельша, генерала ГБ, хотя генералами они пока не числятся. Комиссарами от ГБ имеется.
Получается, что чекисты для выполнения моего плана сделали больше, чем я сам.
Авторитет. Тут неоднозначно. Вроде бы все и круто. Я – старший комсостав, конструктор, с самим Сталиным знаком, с Берией перебрёхиваюсь, к моему мнению и моим записям вроде бы прислушиваются, но…
Где зримые изменения? Ничего же я не смог изменить. Ничего похожего на те книги про попаданцев, что попадали в мои руки. Всё вроде по канону – командирская башня, промежуточный патрон, инфа про генералов и Хруща. Только ничего не произошло. Как бы хуже не было. Эхе-хе! Наверно, я не правильный попаданец. Хруща не грохнули – продолжает служить. Наоборот, я явился яблоком раздора меж блоков элит советского истеблишмента. Результат раскола – нападение на базу особой аналитической группы НКВД, в результате пропали Кельш, Кот и один из пришельцев. Потом – попытка захвата меня, после осознания, что я могу тупо погибнуть в бою, обороняя Воронеж. Они что подумали – что Сталин «попользовал» меня и «выкинул», а они решили «подобрать»? А я, в благодарность за избавление от фронта, стану служить? Они же не знали, что фронт для меня – как терновый куст для Братца Кролика.
А что такое раскол элиты во время тотальной войны? Это – полный песец!
И на кой хрен я раскрылся? Воевал бы простым пехотным Ваней, гнул бы историю своими руками, пока не убили. Нет, попрогрессорствовать захотелось, сука! А просрём войну? Не немцам, так всем остальным? Сталин этот разброд и раскол выжжет с корнем, с него станется. А побежит кто из этих отщепенцев к наглам плакаться? И трепанёт им, что Сталин владеет послезнаниями? Наглы и так едва не напали на нас в сороковом, чуть не откусили Кавказ, в Персии экспедиционный корпус держали на предбоевом взводе. Порешат, что советская, сталинская Россия – бо́льшая угроза, чем выращенный ими же нацизм, – обрушатся всем миром.
От немцев отбились полным истощением сил, а от всех разом? Не отбиться. А там – что немец, что нагл, что пиндос – все они нацисты. Всегда проводят геноцид. Им – что инков, что ирокезов, что негров, что славян изводить – без разницы. Конец русскому народу, людям Рода!
И всё из-за меня!
Из глаз моих побежали слёзы. Это не осталось незамеченным. Всполошились. Но и докторша, и Прохор развели руками. А я проваливался во Тьму. Лучше бы меня тогда бомбой убило. Или вагоном? Или немец тот дострелил бы меня. Сгореть должен был в танке! А на мосту-то я вообще не должен был выжить! Меня должно было порвать взрывом, прибить элементами конструкций моста, разбить о воду! Должно было! Почему я не умираю-то, твою дивизию?! Иммортал, тварь! Кащей Бессмертный!
