Все полученные до сих пор данные о неандертальской ДНК подтверждают гипотезу о том, что вид Homo neanderthalensis полностью вымер. Тем не менее по материальным свидетельствам видно, что неандертальцы не были хрупким видом, готовым сгинуть навсегда. Это были выносливые изобретательные люди, достаточно закаленные, чтобы пережить европейское оледенение. Они делали дротики, сбалансированные ничуть не хуже, чем современные олимпийские копья, и охотились с их помощью на лошадей и других крупных млекопитающих. Они были настолько хорошими охотниками, что их рацион почти полностью состоял из мяса. Неандертальцы заботились о раненых и больных, как показывает скелет из иракской пещеры Шанидар: он принадлежит мужчине, череп и грудная клетка которого были раздавлены, но который прожил после страшной травмы еще несколько лет.
Точно так же и человека прямоходящего никак нельзя назвать существом тепличным. Зона его расселения тянулась от суровых равнин на северных границах Китая до влажных джунглей Индонезии, и жил он в своих владениях больше миллиона лет. И все же Homo sapiens жив и процветает, а Н. neanderthalensis и Н. erectus давно исчезли с лица земли. В чем состояло отличие, позволившее нам пережить соперников?
Новый тип разума
Самое очевидное отличие, которое палеоантропологии отмечают между человеком современного типа, жившего 50 000 лет назад, и неандертальцем и человеком прямоходящим, относится к материальной стороне культуры. Речь идет о вещах, которые эти люди изготавливали и которые мы сегодня находим. Homo erectus в Азии, похоже, так и не продвинулся в технологии дальше ручного рубила. Неандерталец умел делать метательные копья и кремневые ножи, но дальше дело тоже застопорилось.
Зато человек современного типа изобретал все новые орудия, сложные в изготовлении, причем изобретал с поразительной скоростью. Он делал копья с наконечниками из оленьего рога — легкого, но прочного материала, который, чтобы заточить, надо было несколько часов вымачивать, а потом очень долго шлифовать. Он изобрел орудие, помогающее увеличить плечо рычага при метании и метать копья гораздо дальше и с большей силой. По сравнению с неандертальцами, которые гонялись за добычей с дубинками, люди могли добывать больше мяса, подвергая себя при этом меньшему риску.
Не все изобретения людей были направлены на практические цели, такие как охота. К примеру, в пещерах Турции ученые нашли ожерелья из раковин улиток и птичьих когтей возрастом не менее 43 000 лет. Современный человек с самого начала любил носить украшения. Возможно, они служили своего рода племенным знаком или свидетельствовали о высоком положении владельца в группе.
«Люди вкладывали тысячи часов труда в изготовление украшений, — говорит Рэндалл Уайт из Нью-Йоркского университета. — Это занятие было приоритетным в их жизни, а сами украшения характеризовали статус и роль их владельца. Если человек носит что-нибудь на теле, это сразу сообщает остальным о том, кто он в обществе».
Артефакты, оставленные древними людьми, рассказывают о глубоком сдвиге во взглядах людей на себя самих и на окружающий мир. И возможно, именно этот сдвиг дал им конкурентное преимущество. «Около 50 000 лет назад что-то произошло, — объясняет Клейн, — и произошло в Африке. Люди, которые прежде лишь выглядели по-современному, стали современными и в поведении. Они изобрели новые формы орудий, новые способы охоты и собирательства, позволившие им поддерживать гораздо более высокую численность».
Исследователи могут только гадать, что именно вызвало поведенческий сдвиг. Некоторые полагают, что креативная революция была просто вопросом культуры. Анатомически современный человек в Африке претерпел некоторые изменения — возможно, произошел демографический взрыв, — и в результате общество вынуждено было перешагнуть какой-то порог. Возникли новые условия, человек изобрел современные орудия и искусство. «Если говорить о нервной системе, то кроманьонский человек вполне способен был полететь на Луну, но не делал этого, потому что неподходящим был социальный контекст, — говорит Уайт. — Перед человеком не стояли задачи, которые могли бы подтолкнуть его к изобретениям такого рода».
Однако у Ричарда Клейна подобные объяснения вызывают серьезное сомнение. Если на протяжении сотен тысяч лет люди потенциально способны были расписать стены пещеры Шове или изготавливать замечательные копья, то почему они этого не делали? Откуда такая задержка? Если революция была чисто культурной, то почему неандертальцы, тысячами лет жившие бок о бок с людьми современного типа, не переняли у них новые орудия и искусство, почему не сделали все это своим, как случается сегодня между современными культурами?
Клейн указывает также, что численность современных людей, вероятно, не росла, когда их поведение внезапно изменилось. Генетики, исследуя изменчивость ДНК ныне живущих людей, могут оценить численность первоначальной популяции, и ни одна из оценок не дает слишком большого числа. В настоящее время считается, что все люди планеты происходят от нескольких тысяч древних обитателей Африки. «Судя по всему, человек полностью современного типа появился в то время, когда африканская популяция была относительно невелика», — говорит Клейн.
Может быть, маленькая группа не слишком подходит для серьезных культурных сдвигов, но биологам давно известно, что она может быть идеальным местом для эволюционных изменений. В такой группе мутации могут быстро распространяться, стремительно меняя ее членов. Помня об этом, Клейн предположил, что заря современного человечества была обусловлена биологическими факторами. 50 000 лет назад в Африке в генах, отвечающих за структуру человеческого мозга, произошли новые мутации, благодаря которым человек обрел способность и вкус к искусству и техническим новшествам — свойства, которыми прежде не обладал никто из представителей человеческого рода. «Лично я считаю, — говорит Клейн, — что изменения произошли в мозге».
Не исключено, что изменения в структуре мозга могли позволить человеку избавиться от жестких ментальных ограничений, которые сдерживали развитие его предков. Человек перестал смотреть на животных только как на еду и понял, что их кости и рога можно использовать как прекрасные орудия. Вместо того чтобы охотиться на любого зверя с одним и тем же оружием, он начал придумывать разные виды оружия, которые облегчали бы охоту на разных животных, будь то рыба, горный козел или благородный олень. Новый стиль мышления — то, что археолог Редингского университета Стивен Митен называет «подвижным интеллектом», — позволил людям размышлять абстрактно о природе и о себе и создавать символические изображения предметов и явлений в форме рисунков и скульптур.
Язык, по крайней мере в развитой своей форме, тоже мог быть частью недавних изменений. «Возможно, 50 000 лет назад появилась способность говорить быстро и внятно, так, чтобы другие люди могли разбирать и понимать речь; а затем она стала использоваться для передачи информации о новых способах что-то делать, то, что раньше человек с такой легкостью делать не мог», — говорит Клейн.
Новые технологии были слишком сложны, чтобы передавать опыт просто на личном примере. На территории России, к примеру, люди вываривали бивни мамонтов и хоронили вместе с умершими. Такую традицию косноязычные неандертальцы просто не смогли бы передавать из поколения в поколение Человек современного типа мог рассказать своим соплеменникам о том, что придумал, и новые идеи распространялись в популяции очень быстро. Люди начали использовать для изготовления орудий камень, слоновую кость и другие материалы, которые приходилось везти за сотни километров: речь дала возможность группам объясняться между собой, договариваться о вещах для обмена. Именно владение речью и языком позволило человеку придать украшениям и произведениям искусства определенное значение, не важно, социальное или сакральное.
