Дракон промчался над их головами, оглядывая жестоко выжженный участок болот. Монстр пронзительно взвыл, пролетая над Бринд Амором, и тут же начал плавный, грациозный поворот.
Лютиен крикнул, предупреждая чародея, но Бринд Амор, казалось, не услышал. Похоже было, что волшебник вообще не обратил никакого внимания на дракона. Он стоял с закрытыми глазами, обнимая дерево и что-то тихо нашептывая.
Лютиен подошел поближе, не желая тревожить его, но и не сводя глаз с возвращавшегося дракона. Он хотел вновь позвать Бринд Амора, но, ошеломленный, остановился, когда увидел, что пальцы рук волшебника исчезли, как будто они просто погрузились в иву! Лютиен посмотрел на лицо друга и повелителя, пораженный его безмятежностью, затем снова взглянул на руки Бринд Амора и увидел, что кисти рук уже целиком ушли в дерево!
— Одолжи мне твою силу, — вновь прошептал Бринд Амор, но на языке, который Лютиен не мог понять, на языке музыки, а не слов, на языке той вечной гармонии, которая вдохнула жизнь во все сущее, которая дала дереву его силу и долгую жизнь, на языке всех тех сил, что питали этот мир.
Лютиен не знал, что ему делать. Вновь подняв глаза на подлетавшего дракона, он смог только беспомощно окликнуть своего зачарованного друга и броситься в сторону от Бринд Амора и ивы, под другое большое дерево.
Гринспэрроу испустил оглушительный рев и огромный язык пламени. В тот же момент Бринд Амор закричал, как будто в экстазе, и зеленое свечение охватило всего волшебника, побежало по его рукам к дереву, затем вверх по стволу, усиливаясь по мере того, как распространялось по веткам.
Горячее пламя дракона окутало их, Лютиен прижался к земле. Глаза жгло, юноша чувствовал, что его легкие вот-вот разорвутся. Он боялся даже представить себе мрачную судьбу Бринд Амора, которого не защищала чудесная алая накидка.
Пламя действительно охватило волшебника, но Бринд Амор ощутил его не больше, чем древняя ива. Ибо маг стал теперь частью дерева, а оно — частью волшебника, и если он взял от дерева его способность восстанавливаться, то оно приобрело его чувства. Изгибаясь, ветки поднялись над болотом, раскачиваясь и оплетая дракона, пролетавшего мимо.
Гринспэрроу был захвачен врасплох, когда одна огромная ветвь размахнулась и ударила его прямо между глаз, а другая вцепилась в левое крыло. Дракон закрутился на месте. Дерево гнулось, изворачивалось и ломалось.
Теперь Бринд Амор вскрикнул от боли, шок от столкновения с драконом разрушил его слияние с деревом, и теперь чародей сидел на земле, удивляясь тому, что от его одежды в нескольких местах идет дым. Маг застонал, взглянув на иву, — многие ее ветви были сломаны, ствол наполовину вывернут из земли и склонился набок, и все древнее дерево почти выдернуто из земли силой схватки.
Бринд Амору хотелось подойти к иве, поблагодарить и утешить ее, использовать свои силы, чтобы вылечить дерево. Однако у него имелись и более насущные проблемы, потому что дракон тяжело обрушился на землю, проделав просеку ярдов в сто длиной. Однако тварь еще отнюдь не собиралась сдаваться. Гринспэрроу выпутался из сломанных кустов и деревьев и выпрямился, повернувшись лицом к противнику. Одно крыло его было разорвано, и чтобы залечить его, явно требовалось время, а пока что дракон не мог летать. Словно гигантский кот, Гринспэрроу припал к земле, подогнув задние ноги, его желто-зеленые зрачки сконцентрировались на маленьком человеке, который причинил ему такую сильную боль.
Одним прыжком он подобрался достаточно близко, чтобы опять выдохнуть язык огня, окутавший Бринд Амора.
Но старый волшебник был наготове. Своей магией он вытянул влагу из земли под ногами и встретил дракона водяной стеной. Затем чародей выпустил сверкающий заряд энергии, который пролетел сквозь пламя и ударился в Гринспэрроу.
Лютиен, дрожа, свернулся в комок, зажав уши, чтобы не оглохнуть от громоподобного рева чудовища. Рев продолжал нарастать, сливаясь с ревом пламени, секунды казались часами. Юноша страстно мечтал о единственном глотке воздуха, но его не было. Ему хотелось вскочить и убежать, но ноги отказывались его держать. Затем Лютиену показалось, что весь мир скользит в черноту, в бездонную яму, и он сам сползает в бездну.
Рев стал затихать.
Затем он смолк окончательно, исчезло пламя, иссякли заряды энергии, а Гринспэрроу и Бринд Амор стояли лицом друг к другу. По тому, как змеиная шея внезапно качнулась назад, и по расширенным глазам твари Бринд Амор понял, что его стойкость удивила дракона.
— Ты предал все, что было свято для древнего братства, — резко произнес старый волшебник.
— Для древних глупцов! — ответил дракон глубоким, утробным голосом.
Бринд Амор удивился тому, что дракон говорил с трудом, спотыкаясь после каждого слога и перемежая свою речь рычанием.
— Глупцы, говоришь? — бросил волшебник. — Однако именно в братстве ты впервые обрел свое могущество.
— Мое могущество — гораздо древнее! — взревел в ответ дракон. — Древнее, чем ваше братство, древнее, чем ты сам!
И тут Бринд Амор все понял, он догадался, что две воли слившихся существ борются между собой.
— Ты — Гринспэрроу! — воскликнул он, пытаясь форсировать события.
— Я — Дэнсаллигна… Я — Гринспэрроу, повелитель Эйвонси! — зарычала тварь.
Затем дракон непроизвольно содрогнулся, и Бринд Амор поспешил перейти в наступление, отправив еще один заряд, на этот раз белый и сверкающий, как молния. Дракон взревел, волшебник закричал от боли, потому что вся его энергия, вся его жизненная сила ушли в этот заряд. Магия всегда была силой, подчиненной здравому смыслу, но сейчас Бринд Амор не желал сдерживаться, только не в схватке с подобным врагом! Он чувствовал, как бешено бьется его сердце и слабеют ноги, но все же вложил всего себя в этот заряд энергии, собрав все силы своего тела и швырнув их в огромное чудовище.
Он почти не видел ни дракона, ни чего-либо еще, но где-то в глубине сознания Бринд Амор понимал, что он всерьез ранил монстра и тот трансформируется.
Наконец выброс энергии закончился, и волшебник стоял, покачиваясь, в полном изнеможении. Через секунду ему удалось сконцентрироваться на своем противнике, и его глаза расширились.
Перед ним теперь не было ни дракона, ни его врага, надменного короля Гринспэрроу. Гринспэрроу и Дэнсаллигнатос были захвачены его последним ударом на середине трансформации, и Бринд Амор увидел двуногое существо в половину человеческого роста, но с чешуйчатыми черно-зелеными когтистыми руками, с хвостом, яростно рассекавшим воздух, и змеевидной шеей, по длине равнявшейся росту Бринд Амора.
— Ты думаешь, что победил меня? — взвыла тварь.
Лютиен услышал этот крик как будто издалека, и сам голос чудовища, воющий, резкий, жужжащий, ранил его, ужалил слух и сердце.
— Ты глупец, Бринд Амор, и глупцами были все твои братья-волшебники, — проревел Гринспэрроу.
— Гринспэрроу когда-то тоже был одним из нас, — с трудом произнес волшебник.
